Сговор диктаторов или мирная передышка? - Арсен Мартиросян

Книги Мухина — редчайший случай в межгосударственных отношениях. Дело в том, что когда поляки уже изготовились получить от России грезившуюся им громадную денежную компенсацию, то выход этих книг в свет, особенно второй, нанес по всем польским планам сокрушительный удар. А ведь у нескольких тысяч якобы расстрелянных НКВД польских офицеров нашлось 800 тысяч родственников! И ведь все клацали зубами, требуя компенсации. Но даже полякам с их испокон веку иррационально русофобствующими мышлением и памятью «гнуснейших из гнусных» стало понятно, что польских офицеров расстреляли немцы и поэтому с России денег они не получат. Книга Ю. И. Мухина была рассмотрена даже в польском Сейме, депутаты которого выплеснули свое злобно-разочарованное негодование Государственной Думе России. Польша вынуждена была замолчать. И это была высшая награда для Мухина. Мало кому из историков удается своим скромным трудом не только отбить бешеные атаки врагов Родины, но и, разбив их наголову, сберечь России громадные финансовые средства.

На моей памяти таких случаев всего два. Кстати, оба связаны с неправедными польскими претензиями к России. В 1970-х гг. выдающийся российский историк Вильям Васильевич Похлебкин в одиночку и во всемирном масштабе отбил бешеную атаку ляхов, пытавшихся присвоить себе лавры первенства в изобретении столь любимой не только в России, но и во всем мире водки. А в наши дни такой же подвиг совершил Ю. И. Мухин.

Чуть позже, в 2007 г. из печати вышла не менее, а в чем-то еще более блестящая книга Владислава Николаевича Шведа «Тайна Катыни». Главная отличительная особенность этого великолепного труда состоит в следующем. Проявив просто-таки запредельно въедливо дотошную скрупулезность при исследовании относящихся к этому делу и являющихся доступными для историков документов и фактов, ее автор четко и ясно доказал, что ни НКВД, ни Берия, ни Сталин, ни в целом советское правительство никакого отношения к этой трагедии не имеют! Хотя В. Н. Швед в прямой и категоричной форме своего вывода не показал. Между прочим, зря. При таких сильнейших доказательствах, при такой мощнейшей аргументации вполне можно было пойти на прямой и категорический вывод. К тому же давно уже пора пойти именно по этому пути. В конце-то концов, не можем же мы, подданные Ее Величества России, бесконечно терпеть польскую наглость, польское хамство, польские наглые претензии, польские наглые оскорбления! Спесиво наглые, тупые шляхтичи должны знать свое место и не лаять на Великую Россию. Когда-то же должен быть положен конец этой вакханалии польско-российской «дружбы»!? Осмелюсь и я, автор этих строк, внести свой посильный вклад в то, чтобы конец этой вакханалии максимально приблизить.

Одним из беспристрастных источников подлинной правды о катынской трагедии являются архивы спецслужб СССР. Так вот, если к ним обратиться, то нарисуется очень интересная картина. Как известно, за период кратковременного действия советско-германских договоров о ненападении и о границе органы госбезопасности СССР раскрыли 66 резидентур германской разведки на советской территории, разоблачили 1569 германских агентов, из них 1338 в западных областях Украины и Белоруссии, а также в Прибалтике. Кроме того, на границе было обезврежено свыше 5000 германских агентов[246]. Было разгромлено около 50 оуновских отрядов, подготовленных германской военной разведкой. Однако ни в одном из этих случаев ни разу не было захвачено каких-либо документов и ни разу ни от одного из арестованных шпионов и диверсантов не были получены сведения о том, что германская агентура хоть раз сообщала в Берлин что-либо хоть отдаленно напоминающее о расправе советских чекистов с польскими офицерами. Более того. Ни разу не проскользнула информация о том, что руководство германских спецслужб хоть в какой-то степени интересовалось бы «фактом расстрела» польских офицеров на советской территории. Подобных заданий не ставилось ни одному из выявленных германских агентов. А агентуры в приграничной зоне и даже далее, у немцев, увы, хватало. К несчастью в связи с трагедией 22 июня 1941 г., но к счастью при разбирательстве катынского дела. Уж поверьте, если бы такой «факт расстрела» имел место, то тевтоны, вне всякого сомнения, обыграли бы эту ситуацию в свою пользу, что называется, «на полную катушку». Когда, например, во время западного похода (разгром Франции) вермахт захватил документы, свидетельствовавшие о планировании Великобританией и Францией нанесения бомбовых ударов по советским центрам нефтедобычи и переработки на Кавказе и в Закавказье, немцы немедленно опубликовали их, поиздевавшись и над англо-французской коалицией, и, увы, над Москвой тоже. А что могло бы им помешать осуществить такую же публикацию или провокацию, знай они хотя бы приблизительно, что Советы расстреляли польских офицеров? Да ничего! Они с удовольствием осуществили бы эту провокацию и немало поживились бы на ней. Точно так же, как они это сделали в 1943 г.! В своей поганой и донельзя лживой речи в связи с нападением на СССР преступник № 1 всех времен и народов Гитлер в чем только не обвинил Советский Союз! Но даже такой мерзавец и негодяй, как коричневый шакал, и то ничего не произнес на эту тему. А ведь ему это было бы выгодно. Хотя бы с той точки зрения, чтобы остающаяся в тылу воюющего против СССР вермахта и обозванная гитлеровцами генерал-губернаторством оккупированная ими часть Польши была бы умиротворена и стала бы эффективно помогать Третьему рейху. К слову сказать, могли использовать это в качестве одного из весомых аргументов для оправдания своего нападения на СССР — мол, потому Германия и напала на СССР, что надо покончить с этими варварами, которые столь жестоко обошлись с поляками. Однако ничего подобного не было и в помине.

Кстати говоря, польское население по обе стороны границы перед войной не без успеха общалось между собой. У многих даже были родственники за кордоном. Уж какая-нибудь, хоть крошечная информация о расстрелах польских офицеров, если бы они имели место, но просочилась бы за кордон. Но ничего подобного не было. Причем настолько не было, что некоторые поляки, проживавшие на немецкой стороне, охотно сотрудничали с советской военной и пограничной разведками, своевременно оповещая советское командование о зафиксированных ими действиях гитлеровцах.

Более того. Во время освободительного похода на Западную Украину и в Западную Белоруссию советской разведкой были захвачены документы польской приграничной «пляцувки» (разведотделения). В функции последней входила разведка в приграничных районах Советского Союза[247]. Исследование захваченных документов показало, что «пляцувка» имела агентуру не только на Украине (в Киеве), не только в Белоруссии (особенно в приграничных районах), но даже в глубоком тылу СССР — в Сибири (в Новосибирске) и в Средней Азии (например, в Ташкенте). Часть агентов была обезврежена. Другая часть сумела уйти из поля зрения органов госбезопасности СССР. В целом, конечно же, это промашка со стороны чекистских органов. Правда, на невидимом фронте бывают как успехи, так и неудачи. Но вот с точки зрения разоблачения подлого мифа о расстреле польских офицеров, напротив, хорошо, что часть польской агентуры сохранилась. Потому как до нападения Германии на СССР ни один из польских агентов никогда не сообщал о чем-либо хотя бы отдаленно напоминающем факт якобы имевшей место расправы советских органов госбезопасности с пленными польскими офицерами, так и после, вплоть до 13 апреля 1943 г., когда Геббельсу удалось свернуть и без того вывихнутые мозги ляхов круто набекрень. Если бы имелся хоть малейший признак этого, то, смею вас уверить, беспрецедентное русофобство руководства польской разведки автоматически взяло бы верх, и оно тут же по дипломатическим каналам стало бы кричать на весь свет, что-де большевики перестреляли их офицеров. Тем более что полякам было легко это сделать, потому как в ноябре 1939 г. находившееся тогда в городке Анжер (на северо-западе Франции) эмигрантское правительство Польши (создано еще 30 сентября 1939 г.) официально объявило войну Советскому Союзу. Обвинить противника в жестокой расправе над военнопленными — к слову сказать, это объявление войны Советскому Союзу как раз и привело к тому, что польские офицеры превратились именно в военнопленных, — самое «милое дело»! Тут уж вся «демократическая общественность» Запада завыла бы таким истошным воем, что не приведи Господь! Западу это было бы тем более с руки, если учесть, как он обделался со своими гарантиями безопасности Польши, бросив ее на произвол судьбы и «милость» гитлеровских варваров. И такой случай позволил бы за счет истошных воплей капитально отмыться от того позора, которым они покрыли себя, подло «кинув» Польшу. Но ничего подобного ни поляки, ни Запад не сделали вплоть до 1943 г. Следовательно, подчеркиваю это вновь, у польской разведки (как, впрочем, и у британской разведки) не было ни малейшего сигнала на эту тему, потому что и самого такого варварского события не имело места быть. То обстоятельство, что выше была упомянута и британская разведка — не случайно. К глубокому сожалению, в непосредственном окружении Политбюро в тот период еще действовал очень ценный для бриттов агент. Он был завербован еще в начале 30-х гг. региональным резидентом СИС по Центральной и Восточной Европе Гарольдом Гибсоном. Агент действительно был очень ценный — он работал в секретариате члена Политбюро А. И. Микояна. Советская разведка дважды его вычисляла. Первый раз еще в 1936 г., но тогда связанный с антисталинским заговором нарком НКВД Г. Ягода попросту «утопил» этот сигнал в «недрах» лубянского ведомства. Вторично этот же агент был вычислен только в 1940 г., когда во главе НКВД уже стоял выдающийся ас советской разведки и контрразведки Лаврентий Павлович Берия. В конце 1940 года этого агента ликвидировали. В обоих случаях выявлению этого агента способствовала информация членов великолепной «кембриджской пятерки» наиценнейших агентов советской внешней разведки, Специальным упоминанием об этом агенте хотелось бы подчеркнуть одно важное обстоятельство — в частности, у англичан была прекрасная возможность заполучить данные о расстреле польских офицеров, если бы таковой имел бы место. Потому что упомянутый агент имел прямой доступ к документально оформленным решениям Политбюро. А ведь в сфальсифицированной версии катынской трагедии «стержнем» является утверждение о том, что-де 5 марта 1940 г. по предложению НКВД Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение об их расстреле. Чуть ниже нам еще предстоит разобраться с этой беспочвенной «проблемой».