Белая масаи - Коринна Хофманн

Войдя в местный магазин, я почувствовала себя как в раю. Здесь было все: хлеб, молоко, масло, яйца, фрукты, – и это в двухстах метрах от дома! Я все больше убеждалась в том, что в Момбасе мы не пропадем.

Джеймсу не терпелось увидеть море, и мы все вместе пошли к берегу. До пляжа было меньше получаса ходьбы. Вид океана наполнил меня радостью и чувством свободы. От чего я успела отвыкнуть, так это от белых туристов в коротких плавках. Джеймс, который никогда такого не видел, стыдливо отводил взгляд и не уставал поражаться обилию воды. Он был ошеломлен, как когда-то его старший брат. Зато Напираи радостно копалась в песке в тени пальм. Здесь, на берегу океана, жизнь в Кении снова показалась мне очень заманчивой.

Прямо на пляже для европейцев был построен бар, и мы подошли к нему, чтобы попить. Все с интересом нас разглядывали, и я чувствовала себя неловко в своей штопаной, хотя и чистой юбке. От былой уверенности в себе ничего не осталось. Когда со мной заговорила немка и спросила, мой ли ребенок Напираи, я даже не смогла найти подходящих слов. Слишком долго я не говорила по-немецки, не говоря уже о швейцарских диалектах! Я ответила ей по-английски и почувствовала себя при этом полной идиоткой.

На следующий день Лкетинга поехал на северное побережье, чтобы купить украшения. Он собирался принять участие в танцах масаи с последующей продажей сувениров. Я очень радовалась тому, что он тоже старается заработать денег. Джеймс играл с Напираи, а я стирала пеленки. Затем мы вместе с Присциллой начали строить планы на будущее. Когда я сказала, что подыскиваю лавочку, она восторженно поддержала эту идею. Поскольку Джеймс не мог оставаться с нами дольше месяца (ему нужно было вернуться домой на церемонию обрезания), я решила обойти с Присциллой все отели в надежде найти подходящий прилавок.

Управляющие роскошных отелей скептически оглядывали нас с ног до головы, после чего мы неизменно получали отказ. Подходя к пятому отелю, я почувствовала, что моя и без того хрупкая уверенность в себе исчезла окончательно. Постепенно я стала казаться себе попрошайкой. Конечно, в красной юбке в клетку и с ребенком за спиной я мало чем напоминала деловую женщину. К счастью, индус за стойкой регистрации случайно услышал наш разговор и написал мне номер телефона, по которому я могла связаться с его братом. Уже на следующий день мой муж, Джеймс и я поехали в Момбасу на встречу с этим мужчиной. В новом поселке рядом с супермаркетом у него было несколько свободных помещений, однако плата за месяц составляла семьсот франков. Я хотела сразу отказаться, так как эта сумма казалась мне завышенной, но потом все же решила сначала взглянуть на здание.

Магазин располагался в отличном месте, немного в стороне от главной улицы, на пляже «Дайани Бич». На машине дорога от дома заняла у нас пятнадцать минут. В здании уже находился огромный индийский сувенирный магазин, а напротив – китайский ресторан. Остальные помещения были свободны. Помещения располагались в форме лестницы, и с улицы магазин был не виден.

Я ухватилась за этот вариант, хотя площадь лавки составляла не более шестидесяти квадратных метров. Помещение было абсолютно голое, и Лкетинга не понимал, зачем я отдаю столько денег за пустую комнату. Он продолжал подрабатывать танцами для туристов, но все деньги тратил на пиво и мираа, что неизменно приводило к ссорам.

Пока местные строители по моим чертежам возводили деревянные стеллажи, мы с Джеймсом поехали в Укунду, где купили деревянные балки. Каждый день мы работали на износ, в то время как мой муж с другими воинами проводил время в Укунде.

По вечерам я готовила и стирала, а когда Напираи засыпала, разговаривала с Присциллой. С наступлением темноты Лкетинга садился в автомобиль и развозил воинов по точкам, где проходили представления масаи. Меня это сильно тревожило, потому что у него не было водительских прав и он пил много пива. Вернувшись домой, он будил меня и спрашивал, с кем я только что разговаривала. Если в соседних комнатах находились воины, он был уверен, что я разговаривала с ними. Я убедительно просила его не разрушать все снова своей ревностью. Джеймс тоже старался его успокоить.

Наконец вернулась София. Мы были очень рады снова увидеться. Она не могла поверить, что наш магазин уже готов к открытию. Она прожила здесь пять месяцев и до сих пор не открыла свое кафе. Однако моя эйфория немного развеялась, когда она рассказала о бюрократических трудностях, с которыми мне предстоит столкнуться. В отличие от нас, она жила с большим комфортом. Мы виделись почти каждый день, и со временем моего мужа это стало раздражать. Он не понимал, о чем мы можем столько говорить, и полагал, что я рассказываю Софии о нем. София пыталась его успокоить и советовала пить меньше пива.

Через две недели после того, как мы сняли в аренду помещение, внутренняя отделка была завершена. Я планировала открыть магазин в конце месяца, но для этого мне нужно было получить разрешение на работу и лицензию на торговлю. София сказала, что лицензию выдают в Квале, куда мы и поехали вместе с ней и ее другом. Снова пришлось заполнять анкеты и ждать. Первой вызвали Софию, и она исчезла со своим спутником в кабинете. Через пять минут они вышли. У них ничего не получилось, потому что они не были женаты. Мы тоже получили отказ, во что я никак не могла поверить. Чиновник сказал, что без разрешения на работу лицензию нам не выдадут, если только я не перепишу у нотариуса все на моего мужа. Кроме того, вначале нужно было зарегистрировать название магазина в Найроби.

Как же я ненавидела этот город! Когда мы, растерянные и беспомощные, возвращались к машине, чиновник догнал нас и сказал, что без лицензии мы не получим разрешения на работу. Но он полагает, что можно обойтись и без Найроби. В четыре часа дня он будет в Укунде и мог бы зайти к Софии. Конечно, мы сразу поняли, чего он хочет: взятку! Я пришла в ярость, но София с готовностью согласилась получить лицензию таким путем. Мы собрались у нее дома, и я безумно злилась на себя за то, что не поехала в Квале одна с Лкетингой. Чиновник явился в указанное время и поспешно вошел в дом. Он сразу перешел к делу и сказал, что лицензия будет готова на следующий день, если каждая из нас принесет в конверте пять тысяч шиллингов. София сразу согласилась, не оставив мне выбора: я тоже мрачно кивнула.

Так мы без проблем получили лицензию. Первый этап остался позади. Мой муж уже мог приступить к торговле, а я имела право лишь находиться в магазине. Мне не разрешалось даже разговаривать с клиентами. Я понимала, что так дело не пойдет, и уговорила мужа съездить со мной в Найроби, чтобы получить разрешение на работу и зарегистрировать название нашего магазина. Мы окрестили лавочку «Сидай-Масаи-Шоп», что снова вызвало ожесточенные споры с Лкетингой. Сидай было его второе имя, но он не хотел, чтобы в названии фигурировало слово «масаи». Однако лицензия уже была готова, и обратного пути не было.

В Найроби мы прождали в конторе несколько часов, прежде чем нас попросили пройти в кабинет. Я понимала, что на кону стоит слишком многое, и попыталась донести это до своего мужа. Получив отказ, мы уже ничего не сможем поделать. Нас спросили, почему мне необходимо разрешение на работу. Я с трудом объяснила служащей, что мы – семья, а поскольку мой муж не ходил в школу, работать приходится мне. С этим аргументом она согласилась. Но я принесла слишком мало денег и для того, чтобы получить разрешение вместе с предоставленной лицензией, мне не хватало почти двадцати тысяч франков. Я пообещала, что эти деньги мне переведут из Швейцарии и я снова приду в контору. Окрыленная надеждой, я вышла из кабинета. Деньги мне были нужны в любом случае, чтобы закупить товар.