Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО - Владислав Морозов

– Не перепутал.

– И в чем дело?

– Андрей, понимаешь… – начал Шестаков, и тут я понял – раз он, службист и формалист до мозга костей, начинает именовать меня по имени, то это действительно серьезно. А это как-то пугало. – В общем, тут двое уродов, – сказал он. – Этот наш обрезок татарский и один козел хитрожопый поехали в местный универмаг. Тут недалеко…

– Так, – уточнил я. – Татарский обрезок – это кто?

Здесь я слегка валял ваньку, поскольку у меня в батальоне так называли за глаза только одного-единственного офицера. Того самого, про которого ныне болтающийся где-то по тыловым госпиталям замполит Угроватов говаривал в минуты особо плохого настроения, что хуже этого татарина могут быть только два татарина…

– Да Маликов, командир нашей второй роты…

– А козел хитрожопый?

– Старлей Толян Стибрюк, снабженец из второго батальона, начальник продсклада, кажется…

Кажется ему… Креститься надо, если кажется…

– Понятно. Дальше.

– Наши разведчики накануне объезжали окрестности. Ну, пока еще не стемнело. И видели тут неподалеку большой универмаг или универсам. Такое современное здание на два или три этажа. Оно уже, кстати, было вскрыто и частично пограблено. Видимо, местными. Наши доложили, что даже шуганули каких-то мародеров. Ну, а когда стемнело, приходят эти два кекса. Они это как-то узнали, видимо, разведчики растрепали. Ну, они и пришли ко мне, поскольку я дежурный, с предложением. Давайте, говорят, товарищ капитан, съездим в этот универмаг…

– И зачем они туда собрались?

– За импортными продуктами. Говорят, газировки привезем, пива баночного, жрачки какой-нибудь, то-се… В общем, взяли «шишигу» и «ЗИЛ-131», трех бойцов и поехали…

– И ты разрешил?

– Да.

– Ну и дурак ты, Юра, – сказал я, здраво прикидывая, чем это нам всем вообще может грозить. Вообще-то никакого прямого официального запрета на использование подвернувшихся ресурсов у меня не было. Все письменные и устные запреты типа «немецких паненок не пердолить, даже если сильно прижмет» касались исключительно братской ГДР, но мы-то сейчас, как ни крути, находимся немножко западнее… Более того, возможность использования, к примеру, трофейных ГСМ приказами начальства как раз оговаривалась и даже приветствовалась. Особистов с нами сейчас нет, а те, что были, в основном полегли вместе со штабом полка еще в первый день. А бродят ли сейчас по округе чужие контрразведчики и прочие военные прокуроры – мне неведомо. Даже если и бродят – у них явно полно других дел, кроме мелких краж из местных продмагов. Конечно, если эти два придурка сдуру набьют кузова «ЗИЛа» и «шестьдесят шестого» импортными телевизорами и шмотками, кто-нибудь из шибко партийных и сознательных вполне может потом накатать телегу по команде. Но до этого самого «потом» еще надо дожить. Хотя, если найду у них шмотки или нечто подобное, прикажу демонстративно выкинуть. А если они действительно привезут жратвы, обматерю за самоуправство и на этом все. В этом случае никто факт мародерства все равно не докажет. Тем более если этот универмаг и так раздербанили еще до нас…

– На хрена вам понадобилась эта самая газировка с пивом? – поинтересовался я. – Думаете, здесь вам курорт? А если их там перестреляют из-за угла при погрузке этой самой газировки, кто отвечать за это будет? Я или ты?

– Вместе ответим, – пожал плечами Шестаков и сказал уже более примирительно: – Андрей, ну что тут такого? Ведь три дня воюем, где-то, вон, уже ядреные бомбы начали кидать, а импорта еще и не попробовали ни разу. Свои осточертевшие сухпайки жрем, да иногда то, чего повара в походных кухнях сварят, из наших же продуктов. Тоска смертная! Почти все здешние мелкие лавки стоят запертые наглухо, с опущенными жалюзями, а тут магазин все равно пограбили до нас…

– Ладно. Допустим, сам факт мародерства потом еще надо доказать, а кто это будет делать и зачем это нужно – мне лично непонятно. Так что эта их поездка в общем не наказуема. Покроем позором в рабочем порядке, и все на этом. Я не понял другого – почему речь идет о ЧП?

– Они три часа назад уехали и до сих пор не вернулись…

– И что? Небось обпились на голодный желудок теплого пива или лимонада и дрищут. Сели где-нибудь прямо посреди мостовой, спустили штаны и жидко какают. Делов-то. Представляешь себе картинку?

– Представляю. Только с полчаса назад в той стороне несколько раз палили одиночными.

– Кто палил?

– Не знаю. Но по звуку – стреляли из чего-то импортного. Притом что по радио передали – бундесвер после 00.00 местного прекращает огонь…

– Ого… А американцы и прочие англичане с канадцами тоже прекращают огонь?

– Про них начальство ничего не говорило…

– А вот это, Юра, уже хуже. Вдруг их там действительно перестреляли? Кто-нибудь из тех, кто не обязан прекращать огонь, или тех, кому про этот приказ не сказали?

– Не знаю, – пожал плечами Шестаков и добавил: – А что ты предлагаешь?

– Что тут предложить? Поднимать в ружье личный состав из-за каких-то кретинов мне совесть не позволит. А значит, надо съездить и проверить.

– И кто поедет?

– А я сам и поеду. Раз уж мне, в случае чего, за весь этот балаган отвечать. А ты пока останешься за меня. Из разведчиков кто накануне к этому хренову универсаму ездил?

– Старший сержант Зудов, командир БРДМ…

– Он сейчас где?

– Да здесь где-то недалеко был.

– Так. Давай его сюда. Лучше вместе с «бардаком».

– А кого еще с собой возьмешь?

Я посмотрел на маявшегося за моей спиной авианаводчика.

– Тетявкин, на разведку со мной поедешь?

– Если прикажете, товарищ майор.

– А и прикажу. Ты же все равно не спишь. В общем, возьми автомат, патроны, и чтобы через пять минут был здесь! Выполнять!

– Есть! – вытянулся Тетявкин по стойке «смирно» и убежал.

– Да, вот еще что, – сказал я Шестакову. – Ты тут поблизости найди какое ни есть помещение, чтобы напоминало штаб. А то явится на нашу голову этот обещанный «товарищ из центра» с секретными приказами, начнет всех нас строить и военные советы собирать. И где мы, спрашивается, в случае чего, заседать будем?

Шестаков молча кивнул, потом подозвал кого-то из бодрствующих солдат и отдал соответствующий приказ.

Через пару минут невдалеке зашумел двигатель «бардадымки», а еще минуты через три к нам, светя светомаскировочными фарами, подъехала «БРДМ-2» с белым номером 213.

Из открытого люка мехвода торчала голова в танкошлеме.

– Ты, что ли, Зудов? – спросил я.

– По вашему приказанию прибыл, – ответил сержант, вылезая из машины.

– Вечером к универсаму ты ездил?