Сад Лиоты - Франсин Риверс

Она закусила губу и чуть не расплакалась. Ее бросило в жар от мысли, которая вдруг пришла в голову. Оба ее ребенка такие эгоистичные! Знают ли они о том, что ведут себя жестоко?

Они обидели меня. Значит, я должна обидеть их! И это пойдет им на пользу. Они бросили меня. Значит, я брошу их. Хорошо бы оставить письмо, которое мой адвокат прочтет им вслух, и там будет написано, почему я лишаю их всего.

И тогда они пожалеют… почувствуют свою вину, поймут, как плохо с ней обращались. Если бы у нее была неизлечимая болезнь, например рак, она бы мучилась несколько месяцев…

Может быть, тогда они пожалели бы. И Фред тоже.

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Беда в том, что она абсолютно здорова. Физически. Она всегда следила за своим весом, занималась физкультурой, правильно питалась. Но все равно ей приходилось обращаться к врачу по поводу сердцебиения, болей в животе и мигрени.

Она умирала. И нисколько не сомневалась, что это так. Она чувствовала боль во всех суставах. Должно быть, это рак или что похуже. Она проходила тест за тестом, сдавала кровь, пила барий и делала рентген. Когда же у нее ничего не обнаружили, она настояла, чтобы ее направили на магнитно-резонансную томографию. Сегодня она получила результаты.

Врач, не увидевший никаких отклонений от нормы, поставил диагноз — стресс с последующими психосоматическими изменениями — и посоветовал ей сходить на консультацию к психотерапевту, Разозленная Нора сообщила ему, что уже много лет ходит к психотерапевту, и никакой пользы, наоборот, ее жизнь стала еще более отвратительной, чем прежде. Она расплакалась и заявила, что хочет умереть. Хочет, чтобы у нее был рак.

Вот тогда они все пожалеют, что так обошлись со мной!

Доктор еще некоторое время поговорил с ней, убеждая отправиться в какой-нибудь санаторий в горах Санта-Круз, где она сможет отдохнуть, побеседовать с адвокатом и пересмотреть свою жизнь.

Он считает меня сумасшедшей.

Она сжала виски руками. Что ж, вполне возможно. Вполне может оказаться, что ее ожидает нервный срыв. А если такое случится, в этом не будет ее вины. Просто никто ее не любит. И никогда не любил. Даже ее собственная мать…

Господи, почему? Я не понимаю. Я ведь так старалась. Я все делала правильно, а получалось наоборот. Все, что я затеваю, приводит не к тому результату, на какой я рассчитывала. Оба мужчины, которых я любила, теперь ненавидят меня. Оба моих ребенка не желают со мной разговаривать.

Наверное, я слишком их всех любила? Мне нужно было больше любить себя и не тратить время, не транжирить деньги на мужей и детей. Нужно было заботиться только о себе.

Она, наконец, отвернулась от витрины и двинулась дальше, мимо других женщин, которые тоже прохаживались по гипермаркету. Некоторые из них катили коляски с детьми, другие разговаривали с друзьями, кое-кто сидел на красивых скамейках, наблюдая за покупателями. Нора остановилась у витрины с подарками.

А почему бы ей не купить что-то для себя? Что-нибудь новенькое, отчего ей сразу станет лучше? Пора побаловать себя. Войдя в секцию подарков, она огляделась и, заметив в дальнем углу забавную игрушку, наконец, улыбнулась, настолько бесполезной показалась ей эта вещица. Нора решила купить ее, несмотря на дороговизну. Давно пора сделать что-то для себя, а не для других. Наличных денег оказалось немного, и она решила расплатиться по кредитной карточке Фреда, которой он разрешал пользоваться. После нанесенной им обиды она посчитала себя просто обязанной снять с его счета немного денег. Сделав покупку, она вышла из магазина.

Но сладкое и волнующее чувство радости быстро улетучилось. В то время, когда Нора подходила к месту парковки своей машины, она уже спрашивала себя, зачем потратила пятьдесят долларов на эту мягкую игрушку. Что скажет Фред, когда увидит чек? Конечно, на нем не написано, что куплен именно медвежонок, указан только магазин, где он был продан.

Сев в машину, она вытащила из сумки игрушечного медвежонка и стала рассматривать его, пытаясь заново ощутить ту бессознательную радость, которую эта игрушка поначалу вызвала у нее. Может, она подумывает о будущих внуках? Нора чуть было не расплакалась. Если когда-нибудь ее дети станут родителями, может, тогда почувствуют то, что чувствует она? И поймут, наконец, какой хорошей матерью она была. И непременно оценят все, чем она пожертвовала ради них. Может быть, тогда…

Вдруг в ее памяти возникла картина из ее собственного детства: Лиота на коленках работает в саду и смотрит в сторону дома, a по ее щекам текут слезы.

Где я была? Почему не рядом с ней?

Нора закрыла глаза.

Я все время помогала бабушке Рейнхардт. Только ей. И бабушка все время повторяла, что она без меня как без рук.

И опять со злостью вспомнила, что мать никогда не помогала ей, никогда не заботилась о других, а только исполняла свои прихоти.

И все равно образ плачущей матери стоял у нее перед глазами. За этим воспоминанием последовали другие, и ей показалось, что она ощутила прикосновение руки бабушки Рейнхардт.

— Твоя мама полагает, — говорила она, — что можно впустую тратить время на выращивание цветов, но у меня много своей работы. Ты будешь хорошей девочкой и поможешь мне приготовить ужин.

Гнев понемногу прошел, однако Нора никак не могла успокоился. Она бросила сумку с игрушечным медвежонком на заднее сиденье, завела машину и тронулась с места.

Ей не давала покоя мысль об одиночестве. Больше всего на свете она боялась остаться одна и делала все возможное, чтобы избежать такой участи. Теперь Нора понимала, что ей не миновать одиночества, и эта мысль приводила ее в ужас, который заставлял судорожно сжимать руль. От душевных терзаний и физической боли у нее перехватывало дыхание и глаза наполнялись слезами.

У меня есть муж.

У меня есть дети.

А я все равно остаюсь одна.

Машина Фреда была в гараже. Значит, он уже дома. Нору охватил смутный страх. Ей стало неловко за то, что она без толку болталась, глазея на витрины. И все ради чего? Надеялась, что на душе станет лучше? А стало еще хуже, Фред вернулся раньше, и теперь она не знает, что приготовить ему на ужин. Даже не помнит, вынула ли она что-нибудь из морозильника? Кажется, нет. Разве могла она думать о еде, когда в скором времени доктор должен был сказать ей, что она вот-вот умрет от какой-то страшной болезни?

Взяв из машины сумку с игрушкой, Нора отперла дверь, ведущую из гаража в дом. Тут она задержала дыхание, чтобы успокоиться и быть готовой ко всему. На кухонном столе увидела коробку, в которой лежала недоеденная пицца. В гостиной на столике стоял бокал с вином. Фред сидел перед телевизором. Даже дома он всегда выглядел опрятно — это было его отличительной особенностью. Он был одет в домашние брюки цвета хаки и свитер цвета морской волны. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые с годами приобретали еще больший шарм.