Игра по-крупному - Фридрих Незнанский

— Что здесь происходит? — спросил Грязнов впустившего его небритого кавказца с борцов­ской шеей.

Грязнов оценивающе смотрел на растерявше­гося сына солнечного Кавказа.

— Он мои кроссовки украл! — закричал Тимур, указывая на Володю. — Л вы кто такой? Покажите документы!

Грязнов сунул ему под нос свое удостовере­ние, потом освободил Володю от кляпа и ве­ревки.

— Я действую в рамках операции «Чистые руки», — объяснил Грязнов Тимуру. — Минис­терство внутренних дел выявляет сотрудников, использующих служебное положение с целью личного обогащения... Теперь предъявите ваши документы.

— Вот он... использовал свое служебное поло­жение. — Указывая на Володю, Тимур второй, дрожащей, рукой протягивал свой паспорт. — Спал у меня в номере, воспользовался моим гос­теприимством...

Еще один, которого сгубила глупость и жад­ность, подумал Грязнов, вглядываясь в Тимура. Потом перевел глаза на Володю.

— Зачем вам понадобились кроссовки этого гражданина? — спросил он, разглядывая доку­менты Фрязина.

— Я... никогда не видел таких больших, — пролепетал Володя. — Сам не знаю, что на меня нашло...

— И не стыдно? — спросил Грязнов. — Позо­рите нашу славную милицию... Фрязин Влади­мир Васильевич... Документы вроде настоящие. Ну что ж, составим протокол изъятия вещдока.

— Не надо протокол, — замахал руками Тимур, — не надо акт! Пусть отдаст, и все.

— Тогда вы должны написать заявление, что эти кроссовки принадлежат вам, — сказал Гряз­ное. — Иначе зачем было меня сюда вызывать?

— Я тебя, дорогой, не вызывал. — Тимур по­дозрительно посмотрел на Грязнова, потом пере­вел взгляд на испуганного Фрязина.

— А кто нам звонил в Управление внутренних дел? — спросил Вячеслав Иванович. — Не он же?

— Не знаю, кто звонил... — бормотал Тимур, покрываясь потом. — Пусть отдаст, и я его про­щаю.

— Минуточку, минуточку... — поморщился Грязнов. — Во-первых, где кроссовки?

Володя, подыгрывая начальнику, кивнул в сторону шкафа:

— Там внизу такой ящичек есть. Я их туда сунул. Сам не понимаю, что это со мной вчера было. Выпил лишнего, ну и...

— Такой неблагодарный, — говорил между тем Тимур, извлекая драгоценную пропажу из шкафа. — К тебе как к человеку, шубу не хо­чешь — возьми, дорогой, дубленку... Так ему мало! Чужие кроссовки взял!

— Вы взяли в качестве взятки дубленку? — спросил Вячеслав Иванович у Володи. — Да как вы могли?

— Они мое пальто выбросили, — стал объяс­нять Володя. — Прямо из самолета...

— Ничего не понимаю... — остановил его Грязнов. — Вы меня запутали окончательно. Ваши кроссовки или не ваши? — обратился он к Тимуру.

— Мои, — подтвердил тот.

— Тогда оформим протокол.

Грязнов присел к столу и начал писать.

— Вот здесь и здесь, — сказал он Тимуру, — вам надо поставить свою подпись. Прочитайте, здесь говорится о том, что эти кроссовки ваши.

Тимур тупо уставился в листок, лежавший на столе, и вдруг отбежал, рванул на себя дверь, выглянул в коридор.

— Гоша! — заорал он. — Гоша, иди сюда, до­рогой!

Потом вернулся к столу и сказал Грязнову:

— Вот начальник мой сейчас подойдет, пусть он сам с вами разбирается.

Неужели ошиблись, подумал Грязнов. На убийцу этот дурачок не тянет. Решил пожало­ваться начальнику или своему покровителю. Похож на перепуганного базарного торговца. Кого он может убить, если сам себя боится? Или для него все равно, что убить человека, что заре­зать барашка?

Гоша вошел, вернее, ввалился в номер в своем обычном гостиничном наряде — трусах. О Господи, подумал Вячеслав Иванович, это и есть тот самый Козлачевский?

Он пристальным взглядом окинул всех при­сутствующих. Пожалуй, это прокол, подумал Грязнов. Он меня, кажется, знает.

— Что случилось? — спросил Гоша. — Тимур, что ты везде со своими галошами носишься! На­доел уже... Опять пропали, что ли? Или сперли?

— Ваши документы, — сказал Вячеслав Ива­нович, — вы кто, вообще?

— А, милиция. — Гоша злобно посмотрел на своего телохранителя. — Добро пожаловать... Только с собой у меня документов нет.

— Это ваш человек? — спросил Грязнов.

— Мой, — кивнул Гоша. — А это ваш? — И показал на Фрязина.

— Это сотрудник органов внутренних дел, — ответил Грязнов. — А мы не могли с вами видеть­ся где-то раньше?

— Вполне могли, — сказал Гоша, — если вы в МУРе служите.

— Служу. Вот сейчас приходится заниматься очищением наших рядов от тех, кто позорит свой мундир недостойными действиями.

— Давно пора, — сказал Гоша. — Очищать ряды. Но этого парня я бы на вашем месте не трогал. — Он протянул руку в сторону Володи. — Чудной он у вас какой-то. От шубы отказался, а кроссовки его увел. Это как понимать?

— Вы мое пальто выбросили, — в какой уже раз взялся объяснять Володя, — а шуба мне ве­лика.

— А эта обувка, значит, в самую пору? — спросил Гоша и потянулся к кроссовкам, чтобы забрать их.

— Минуточку, — сказал Грязнов. — Сначала надо сделать все, что положено. Пусть ваш человек подпишет этот документ. И вы тоже подпи­шите, как свидетель, вернее, понятой. Поставьте свою подпись, что удостоверяете...

— Он сам сейчас все удостоверит, — перебил его Гоша и повернулся к Тимуру: — Придется тебе, родной, подписать, раз такое дело, раз до милиции ты дело довел.

— Я их, клянусь отцом, не вызывал! — при­жал руки к груди Тимур.

— Да ты вчера такой хай поднял, — махнул рукой Гоша. — Всю гостиницу на ноги поднял. Аж до Москвы твой крик долетел. Даже товарища полковника побеспокоил...

Лицо Тимура рухнуло от страха.

— Гоша, дорогой! Мне эти кроссовки нужны. Я каждый день утром бегаю, чтобы форму под­держивать. Ты сам говорил, чтоб я всегда был боеспособным...

— Подписывай, — приказал Гоша. — И заби­рай свою обувку.

— Не все сразу, — сказал Грязнов. — Мы должны возбудить дело на нашего сотрудника, допустившего такое правонарушение. Сегодня же он будет отправлен в Москву для выяснения всех обстоятельств... И для этого нам нужны доказа­тельства его неправомерных действий. Значит, обувка эта приобщается к делу гражданина Фрязина.

Гоша смотрел на Тимура с какой-то странной печалью, будто видел его в последний раз.

— Будешь теперь в валенках по утрам бе­гать, — сказал он. — И ждать, когда из Москвы их назад тебе пришлют. Верно я говорю, товарищ полковник?

Этот Тимур — что... думал Вячеслав Ивано­вич. Вот Гоша — настоящий зубр. Такие всегда придурками прикрываются. Похоже, что Володька был прав. Не факт еще, но Козлачевский уже понял, что к чему.