Клуб первых жен - Оливия Голдсмит

От этого пожатия плечами в Аароне вскипело негодование. Но он подавил свой гнев и сказал монотонным голосом:

– Ты просил, чтобы я прикрыл тебя, я так и сделал, Морти. Но ты обещал, что и я с этого что-то поимею, но до сих пор не выполнил своего обещания. – Нужно контролировать свои эмоции и не выходить из себя. И применить новую тактику. Аарон смотрел прямо Морти в глаза.

– Морти, это на тебя не похоже. Ты всегда был честен со мной. – Нагнувшись немного вперед, он ласково спросил: – Что это, Морти? Неужели ты спасовал перед налоговой службой?

– Нет, нет, это совсем не то, что ты думаешь, – ответил Морти, быть может, слишком поспешно. – Конечно, с ней нельзя не считаться, но не так уж она могущественна. – Он выдавил из себя широкую улыбку. – Этим сейчас занимаются мои адвокаты. – У Лео был приступ бешенства, когда он узнал, что у Морти есть счета в Европе. Он визжал как недорезанный поросенок.

Морти продолжал:

– Послушай, малыш, я сказал, что позабочусь о тебе, и я это сделаю. Я увеличу бюджетный счет и возмещу часть твоих убытков, поверь мне. Дай мне только время. И потом, ты же все равно не в состоянии справиться с этим сам. – И он улыбнулся Аарону.

Аарон заставил себя улыбнуться в ответ. «Да, он прав, – думал Аарон. – И все же мне не хотелось бы, чтобы у Морти были проблемы с Федеральной налоговой службой. И чтобы он был сбит этим с толку».

Вернулся Крис, и Аарон сказал:

– Ты прав, Морти, самому мне с этим не справиться.

* * *

Бренда была счастлива видеть Диану, но ей не нравились места для ленча, которые та выбирала.

– Эй, Диана, ты не забыла, что я не индианка? Я полуеврейская, полуитальянская девушка из Бронкса, и к тому же не очень благочестивая. – Она задвинула свой стул. – «Нирвана», – произнесла Бренда, – что это за хреновое название? – Она разглядывала нелепый интерьер ресторана. – Диана, давай я сразу все уясню для себя, чтобы не путаться в дальнейшем. Значит, я, еврейка, собираюсь пробовать еду, приготовленную индусами в ресторане для странников, не так ли?

Громко рассмеявшись, Диана сказала:

– Да, ты абсолютно права, Бренда. Итак, мне заказывать для нас обеих?

– Да, конечно, заказывай все, кроме зеленого и коричневого.

Диана заказала много индийских вегетарианских блюд, названия которых, по мнению Бренды, звучали не очень аппетитно. Бренда думала, что это как нельзя кстати, так как ей нужно посидеть на диете. Когда официант удалился, Диана переключила внимание на Бренду.

– Бренда, ты почти ничего не рассказывала о своей работе у Дуарто. Тебе она нравится?

– Просто находиться рядом с Дуарто – это уже великолепно. Мы постоянно смеемся. Для него нет запретных тем.

Бренда заметила, что Диана кивком головы просит ее продолжать.

– Помнишь, я рассказывала тебе, что Дуарто заключил с Джилом и Мэри Гриффин контракт на выполнение отделочных работ в их новой квартире на Пятой авеню. Вчера мы с Дуарто там побывали. Я ведь его ассистент, что ни говори. Там были одни рабочие, и я кое-что разнюхала. – Бренда заметила, что Диана от удивления подняла брови. – Ты не одобряешь мой поступок? Неужели тебе не хочется узнать, что я прочла в ее дневнике? – спросила Бренда с притворным удивлением.

Диана не смогла устоять.

– Ее дневник? – произнесла она с сомнением. – Ты прочла ее дневник, Бренда? И что же в нем было?

Бренда смотрела в пространство, притворяясь, что не слышит Диану.

– Ладно, я не осуждаю тебя. Я умираю от желания поскорее все узнать. Ну, давай же, рассказывай.

Бренда захихикала.

– Это был не дневник, я не нашла его. Зато я обнаружила прошлогодний толстенный регистрационный журнал, из тех, которые обычно заводят эти ребята-профессионалы. – Теперь Бренда говорила подчеркнуто выразительно. – Почти каждая его страница была исписана закорючками Мэри, гласившими: Миссис Джил Гриффин; Мэри Бирмингем Гриффин; Джил любит Мэри. Прямо как в институтском конспекте! Цирк, да и только! – сказала Бренда, ударив по столу рукой.

Диана откинула назад голову и засмеялась вместе с Брен-дой.

– Бренда, никогда не меняйся, ты такая одна на целый миллион! А вот и наш ленч, – сказала она, увидев подошедшего официанта.

– В это трудно поверить, но еда действительно что надо, – заметила Бренда после того, как попробовала каждое блюдо.

Диана, наблюдая за тем, как Бренда уписывает вкуснятину, которую она для нее заказала, не удержалась и добавила:

– Я же говорила тебе, что еда вкусна и понравится тебе.

– Сейчас ты говоришь, как моя школьная учительница, миссис Вассерштейн, которая вела нас в четвертом классе. Она нас спрашивала: «Дети, назовите четыре важнейших группы продуктов». – Бренда говорила, подражая своей учительнице. – Я обычно называла эти продукты сидящей рядом со мной Джинни Скелтон: солодовый шоколад, чизбургеры, жареный картофель по-французски и шинкованная капуста. Я могла рассмешить Джинни так, что она мочила свои штанишки.

Диана улыбнулась, потом сделалась серьезной. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Потом Бренда опустила глаза и принялась взволнованно перебирать столовые приборы.

– Знаешь, Бренда, ты стала много значить для меня. – Диана помолчала. – В прошлый раз ты прервала меня, когда я пыталась рассказать тебе о том, что ты для меня значишь. Ты какая-то особенная.

Бренда взяла руки Дианы в свои.

– Не нужно ничего говорить, Диана. Я знаю. Я и сама постоянно об этом думаю после нашего прошлого разговора. Никто и никогда не был ко мне так внимателен и не располагал к себе так, как ты. Все это время я не переставала думать о тебе. Ты действительно помогла мне, и я люблю тебя за это.

– Это как раз то, что и я хотела сказать. Я люблю тебя. Бренда почувствовала, как забилось в груди ее сердце. Она хотела сказать: «Я тоже». Но слова застряли в горле. Она прокашлялась и, наконец, смогла услышать свой голос, который произнес:

– Я тоже люблю тебя, Диана. – И ей сразу стало хорошо. Диана улыбнулась, и они какое-то время молча сидели и смотрели друг на друга. Потом Бренда, вспомнив о еде, прервала молчание.

– Коль скоро мы все выяснили, давай есть. Интересно, что индусы едят на десерт?

* * *

Шелби Кушман завтракала с Джоном Розеном. Конечно, это будет деловой завтрак, за который заплатит она. Она пригласила его в «Бокстре» не только потому, что это был очень дорогой ресторан, но и потому, что там было очень интимно. А Джон Розен был не только самым выдающимся искусствоведом и критиком Америки, но и весьма интересным мужчиной.

Мортону бы стало плохо, если бы он увидел счет, но он его никогда не увидит. Шелби расплачивалась своими деньгами. Да, теперь это были действительно ее деньги. Несколько последних месяцев Шелби на свои деньги приобретала картины у художников, затем повышала на них цену и продавала в галерее Мортона, имея от этого изрядную прибыль.