Чужой. Из теней - Тим Леббон

Теперь он отпускал ее в шаттле, готовом к отправке в будущее.

Его же собственное будущее виделось коротким и мрачным.

– Ну, вот и все, – прошептал Хуп.

Глупо вот разговаривать с самим собой, но и сказать больше нечего. Никому. Он наклонился и нежно поцеловал Эллен в губы. Вряд ли бы она возразила. Крис надеялся, что ей бы понравилось. Он произнес:

– Хорошей дороги. И сладких снов.

А потом Хуп закрыл крышку капсулы, наблюдая, как контроль над ней переходит к системе управления шаттла. Рипли уже почти была в гиперсне, когда он, с закинутой на плечо горелкой, встал у открытой двери корабля-спасателя.

Она видит Аманду, превратившуюся в изящную, высокую и стройную юную девушку – копию своей мамы. Она стоит у каменной стены, и мрачные тени обступают ее, а пищащее существо вылезает наружу из раскрытой груди, отчего кровь выливается на пол.

Эллен не хочется видеть это, и она отворачивается. За ее спиной из разорванного брюха монстра вываливаются сотни колышущихся яиц.

Она оборачивается назад, и ее взгляд упирается в окровавленную металлическую стену, у которой лежит гора истерзанных трупов. Целая стая чужих крадется к ней, шипя. Приблизившись, они обнюхивают Рипли, и она всем существом ощущает исходящую от них ярость, старую, как мир. Вечность прошла с начала их поиска, и вот настало время их мести.

Она опять смотрит на Аманду, той около четырнадцати лет. Ее дочь кашляет и хватается за грудь. Прижимает пальцы к ребрам. Ничего не происходит. Эллен осматривается вокруг. Снова кровь, снова чужие, но на этот раз такие далекие, будто она смотрит на них через перевернутый телескоп.

Чудовища не отступают, но они далеко, время и память относят их назад с каждым мгновением.

– Аманда, – пытается сказать Рипли.

Она знает, что видит сон, и потому не может произнести ни слова.

Еще три минуты, и она полетит домой.

Хуп вытащил пустой топливный бак из шлюза, вернулся к шаттлу и закрыл дверь, потянув за рычаг, который позволит «Нарциссу» запустить автоматическую блокировку. За тяжелым грохотом последовало шипение, и Эллен осталась навсегда потерянной для него. Эта дверь без иллюминатора. Больше он никогда ее не увидит.

«Марион» была на последнем издыхании. Станцию добивала сильнейшая вибрация, так что Крис едва держался на ногах. Выходя из шлюза, он держал горелку наготове, на случай, если последний пришелец выжил.

Всего две минуты. Столько нужно продержаться Хуперу, чтобы вызволить отсюда шаттл Рипли. Он надеялся прожить и больше: в голове зарождался безумный план, который мог рухнуть в любую секунду, но все же… Однако для начала надо пережить эти две минуты. Не было ничего важнее, чем удостовериться в невредимости Эллен.

Добравшись до коридора, он закрыл за собой люк и взглянул на «Нарцисс» через иллюминатор. Следовало подтвердить закрытие шлюза, чтобы компьютер шаттла расценил это как безопасную возможность для отправления.

В стыковочном отсеке рука Хупа зависла над панелью управления. И он нажал на кнопку.

В то же мгновение «Нарцисс» отбросило от «Марион». Постепенно шаттл ушел под станцию, затерялся в клубах дыма и пылающего воздуха, отлетел от верхних слоев атмосферы. Когда на «Нарциссе» зажглись ракеты, он исчез за хвостовой частью «Марион».

Вот и все. Нет больше ни Рипли, ни ее шаттла. На «Марион» остался лишь Хуп. И станция, заменившая ему родной дом, была на краю гибели.

Крис прислонился к стене, всем телом ощущая, как смертоносные толчки сотрясают судно. Он подумал о плане – таком дурацком, практически невыполнимом. Задумался о более простом для себя выходе: остаться на месте и подождать, когда «Марион» разнесет на части. Смерть будет быстрой, Хуп просто сгорит от жара невероятной силы. Возможно, он не почувствует боли. А если и почувствует, то ненадолго.

Придет конец всем его мучениям.

И вдруг Хупер вспомнил о детях. Нет, он увидел их. Они будто стояли напротив и молча смотрели. Они обвиняли взглядами, словно говоря: «Ты уже бросал нас однажды, не делай больше этого!» Крис проглотил слезы. Внезапно он понял, почему Эллен умоляла лишить ее воспоминаний.

Его дети – вымышленная картинка. Мозг выдал ее, поскольку Хупа терзало чувство вины. Стоило осознать этот факт, и тягостная сцена пропала. Но не навсегда.

Если есть хотя бы малейший шанс на спасение, Хуп обязан им воспользоваться.

В конце концов, до «Самсона» было рукой подать.

Крис остановился у дверей, через которые лежала дорога к отсеку с «Самсоном». Дальше не было воздуха, и проделать спасительное отверстие он не мог – искать инструменты уже поздно. Придется добираться до корабля примитивным путем.

Как же хотелось использовать замаячивший шанс! Хотя вероятность спасения была ничтожной, следовало подготовиться. «Самсон» – посадочный корабль, рассчитанный на кратковременные полеты со станции на поверхность планеты и обратно, но не для путешествий в открытом космосе, поэтому Крис сомневался в навигационных способностях компьютера проложить курс домой. Придется самому управлять полетом, и в основном топливо, которого должно хватить, уйдет на поддержание достаточной скорости.

Кроме того, на «Самсоне» не было криокапсулы, а лететь придется не один год. В общем, Крис в ходе полета состарится, а то и отдаст богу душу, если корабль не выйдет из строя раньше. «Интересной находкой я стану для кого-нибудь, – подумал Хуп. – Через пару сотен лет».

И с компанией-то подобное путешествие не сахар, каково же в одиночку? Хорошо хоть то, что он сам вершит свою судьбу и отвечает только за себя. Захочет продолжать – никто не помешает. Поймет, что смерть – лучший выход из ситуации, – откроет люк.

Значит, надо поторапливаться.

Нельзя обойтись без еды, воды, одежды и прочего. Все это находилось в тележке, прямо над ним, в той части станции, которая была над стыковочными отсеками. И Крис побежал туда. Он думал о предстоящей пирушке, и мысль об обеде из стейка с овощами и блинчиков на десерт заставляла мчаться сломя голову. Господи, хотя бы стакан воды! Может, получится подключиться к электронной библиотеке «Марион», если Пауэлл и Велфорд усовершенствовали системы «Самсона». Они должны были заниматься этим вопросом. Что говорить, славные были парни, но Крис не уверен в положительном результате.

Оставалось надеяться, что они серьезно подошли к выполнению этого задания.

Хупер с удивлением поймал себя на том, что перспектива полета в полном одиночестве вызывает у него горестные мысли. Но горевал он не о себе: те времена прошли. Горько за детей, за команду, за всех, кто погиб ужасной, неестественной смертью. И, конечно, особая печаль – Рипли.

«Марион» будто понимала, что Хупер, последний жилец на станции, покидает ее. Ее разрывало на части. Из поврежденных проводов сыпались искры. Крис пригибался под провисшими проводами – пожалуй, слишком поспешно, забыв об осторожности. Когда Хуп приблизился к лестнице, ведущей наверх, застали его врасплох пары, поднимавшиеся из трещин в полу. Они обжигали кожу и легкие, пропитывали костюм. На полу пар превращался в ручейки красного цвета – от крови, пролитой его товарищами.