Возрождение - Кэрол Берг

Я все время искал ее взглядом. Смотрел, как грациозно она движется, держится в седле, как разговаривает, любовался ее темной кожей, представлял, как ее темные волосы упадут ей на плечи… или мне на плечи… если их освободить от лент. Пока Александр строил наши дальнейшие планы, я улыбался самому себе, слушая ее, восхищаясь ее умом, размышляя о ее прежней жизни.

Когда день заканчивался, а вместе с ним и работа, я лежал, глядя на звезды, и пытался выбросить из головы женщину, думать о которой не имел права. Я женат. Исанна была для меня всем, с тех пор когда мне исполнилось пятнадцать. Она была всем, чего я хотел, всем, о чем мог мечтать. Как я могу думать о близости с кем-то другим? Но когда я думал о жене, единственное, что приходило на ум, ее последние слова, которые я слышал. Найдите демона… уничтожьте его. Рана от этих слов была больнее раны от ножа в боку.

Караван тащился по дороге, ведущей в Вайяполис, отличной широкой дороге, идущей на юг из Карн-Хегеса через Сриф-Ней к далекому торговому городу, в котором я когда-то встретил Блеза. Но задолго до Вайяполиса Вассани собиралась свернуть на юг и отправиться туда, где простирались тучные нивы Манганара, в земли, которые принц когда-то считал своими. Александр подарил много земель Бекам и другим семьям после своего помазания. Его огорчало уже и то, что ненавистный Дом Рыжки владел теперь его поместьями, но то, что Эдек отнял у людей его подарки, просто выводило его из себя. Правда, это давало надежду, что Беки и другие Дома, возмущенные подобным унижением, поддержат его и помогут сбросить Эдека.

Когда-нибудь я напомню ему, что ни Рыжка, ни Бек, ни Денискары не имеют права на эти земли. У манганарцев когда-то был собственный король.

На третий день путешествия с караваном до нас дошли вести из Карн-Хегеса. Нас догнал отряд сенигаранов, они замедлили ход и по традиции некоторое время двигались рядом с караваном, чтобы обменяться последними новостями. Нагнавшие нас люди были наемниками. Я заключил это по тому, что они не боялись путешествовать совсем маленьким отрядом, кроме того, их оружие было гораздо лучше их одежды.

– Нам повезло, что мы вообще выехали из города, – сказал командир. – Они заперли все ворота и никого не впускают и не выпускают.

– Почему? – удивился Кавель.

– Там видели принца Александра. Причем везде, и в знатных домах, и у ремесленников, и в купеческом квартале. Ходят слухи, будто он появился, чтобы отомстить за смерть друзей, казненных по приказу правителя города. Еще болтают, будто он приехал спасти простых людей от гнета нового Императора. Говорят, будто он собирался убить Фонтези. Ни один человек не смог бы совершить все, о чем болтают, и оказаться одновременно в стольких местах. А вы слышали о его битве с Хамрашами? Как появился крылатый бог и спас его от смерти? Теперь им и этого мало, говорят, будто сам принц умеет превращаться в кого-то другого. Лорды Фонтези вне себя от всех этих разговоров, они приказали обыскивать подряд все дома в городе и клянутся, что выпустят отцеубийце кишки на рыночной площади Загада и посмотрят, прилетит ли тогда какой-нибудь бог, чтобы спасти его.

Я пересказал разговор Александру.

– Все будут ужасно разочарованы, если узнают правду, – заметил он.

Мы действительно представляли собой жалкое зрелище: обожженная солнцем кожа, запыленная, испачканная кровью одежда. Я по-прежнему был без рубахи и башмаков, а мое тело украшали черно-зеленые разводы от заживающих синяков. Нога Александра представляла жуткое зрелище. Ее покрывали молочно-белые пятна новой кожи, появившиеся после того, как отпала короста. Как-то вечером, когда он думал, что его никто не видит, я наблюдал его попытки встать на ногу. Она тут же подогнулась, заставив его ухватиться за борт повозки. Он отшвырнул от себя костыль и прижался лбом к грубым доскам.

На пятый день пути нас нагнал поисковый отряд. Караван стоял в Таине-Дабу, зеленой низине с колодцем, собираясь задержаться здесь дольше обычного. Мы с Александром были счастливы. Не только потому, что для разнообразия сможем работать сегодня днем в тени, – на сей раз это был песчаный олень, – главным было то, что мы сможем немного передохнуть и вымыться. Во всяком случае, лично я собирался вымыться, несмотря ни на что.

Почти все повозки остановились прямо у колодца, чтобы сразу напоить животных и наполнить фляги. Повозку Вассани мы поставили подальше от остальных на краю оазиса, чтобы наша грязная работа не испортила воду. Я работал ножом, используя простое заклятие, чтобы нам не надоедали псы и стервятники, по привычке прислушиваясь к происходящему в лагере. Я делал это почти все время, желая точно знать, что ни у кого не зародилось никаких подозрений. Все было как всегда. Частуйяне проклинали своих обожаемых животных. Торговец кожами бил раба, пролившего на его новую одежду чашку назрила. Вассани рассказывала Кавелю, как однажды на спор вывезла контрабандой из Загада груз назрила. Эти двое сидели под нагерами у колодца, я с удовольствием послушал их разговор. Старая Талар, поборница чистоты нравов среди эззарийцев, пришла бы в ужас от такого использования моих способностей. Но именно благодаря этому я услышал дерзийцев задолго до их приближения к Таине-Дабу.

– Всадники! – сказал я принцу, а потом издал долгий громкий свист, который мы с Вассани и Малвером договорились использовать в качестве сигнала тревоги. Я заглянул в повозку, убедился, что перевязь, меч и сапог принца надежно спрятаны под фальшивым дном корзины, потом вернулся к Александру. Принц обвязал рыжую голову широким шарфом. Я сделал то же самое, позаботившись, чтобы шарф прикрыл мое клеймо. Больше все равно ничего нельзя сделать. Мы вернулись к работе.

– Кто здесь гоней? – спросил один из подъехавших дерзийцев. Их кони били копытами, забрасывая песком наше свежее мясо.

Я поклонился и указал в сторону колодца.

– Господин Кавель из Холленнии, ваша честь.

Александр не поднимал головы от оленя, но его руки, сжимающие нож, не двигались.

Всадники направились к колодцу.

– Какого…

Я махнул рукой, чтобы он молчал и дал мне послушать. Дерзийцы сказали, что отцеубийцу вывезли из Карн-Хегеса. Все дороги охраняются. Каждая телега или повозка должна быть обыскана. С принцем едут еще трое. Один дерзиец и два человека неизвестной национальности. Глава Дома Фонтези прибавит к обещанной награде еще пять тысяч зенаров, если отцеубийцу схватят, но только если его привезут живым. Да, еще. Принц ранен. Он носит высокий кожаный сапог, какой надевают дворяне при переломах ноги.

– Ничего нового, – объявил я. – Они собираются обыскивать караван. – Я швырнул окровавленную шкуру на ногу принца, ругая себя, что не сделал этого раньше. А вдруг кто-нибудь из солдат заметил?

Александр неловко поерзал.

– Не нравится мне это.

Мне тоже не нравилось. Мы сидим на виду у всех. Бежать некуда. Сражаться невозможно. Я мог бы уложить пятерых, если бы у меня был меч, но только если кто-нибудь из них не догадался бы ударить меня в правый бок. С нами ехало человек двадцать крепких мужчин, а пятнадцать тысяч – это та сумма, которая сделала бы любого из них богачом. Если бы я решился бросить Вассани и Малвера на растерзание и бежать с принцем, у меня не хватило бы сил унести его достаточно далеко. Если бы мы украли лошадей, он не смог бы скакать долго, кроме того, в караване не было ни одной лошади, способной уйти от тех, на которых приехали дерзийцы. Поэтому мы просто сидели. Ждали. Срезали с костей окровавленные мышцы, словно это было самое важное дело в жизни.