«Нормандия». Гибель флагмана эпохи - Алексей Широков

Гарольд Франк из нью-йоркского «Джорнал американ» нашел всё это «ужасным, подавляющим, невероятным»:

«Подобно муравьям, залезающим на перевернутую кверху днищем лодку на берегу, мы вскарабкались на борт судна и, стоя на покачивающихся мостках в 80 футах [47] над водой, обозревали окрестности. Мы вглядывались в “подземные” глубины, откуда доносилось эхо голосов людей, работавших вне пределов видимости внизу, слышался визг электрических кранов и дребезжание дрелей, вгрызающихся в твердый металл.

Три палубы “Нормандии” были срезаны вплоть до уровня воды, повсюду видны следы пожара, ветра и дождя. Шахта лифта теперь превратилась в темный туннель, и те, кто спускаются по ней вниз, “проходят” все палубы “Нормандии”.

“То, что мы сейчас делаем, можно назвать генеральной уборкой дома, – сказал капитан Уильям А. Салливан. – Вы открываете дверь и можете обнаружить за ней большую кровать, которую держит в воздухе, скажем, телефонный провод. Мы стремимся убрать все движущиеся предметы”».

Анонимный репортер «Нью-Йорк пост» писал:

«Утром, после полного осмотра, включавшего в себя три отдельные проверки верительных грамот и два обыска, репортеры были допущены на причал и на судно.

К этому времени Салливан и его команда, кроме срезки всей надстройки, оставшейся выше уровня воды, включая бо́льшую часть надстройки над прогулочной палубой, откачали примерно четвертую часть ила и грязи, заполнявших корпус изнутри, закрыли лацпорты и начали установку новых переборок».

Капитан 1-го ранга Салливан, тощий голубоглазый человек в самом расцвете сил, отвечал за подъем корпуса «Нормандии» со дна. Вторым человеком по команде был капитан-лейтенант Си. Ф. Чэндлер, которому поручили распоряжаться на пирсе № 88 и отвечать за безопасность. Техническую экспертизу представлял А. Си. У. Сиек, главный инженер-кораблестроитель МЧ&С. Он отвечал за точность вычислений по определению необходимого крепежа и определению конечного графика откачки.

Главным специалистом и непосредственным руководителем всей операции был назначен Джон Израэл Тукер, главный спасатель фирмы «Мерритт, Чепмэн & Скотт». Капитан Тукер, как его называли, имел более чем двадцатилетний опыт судоподъемных работ, в большей части которых он принимал участие как водолаз. Его отец, капитан «Иззи» Тукер, руководил спасением «Святого Павла», небольшого лайнера, переоборудованного в военный транспорт, который опрокинулся в 1918 г. у причальной стенки. Эта операция, одна из самых хитроумных по замыслу, получила вполне заслуженную известность. Каким-то странным образом эти работы во многих деталях предвосхитили близящиеся события. Тогда отец и сын впервые работали вместе.

Этим, однако, исчерпывалось сходство между обеими операциями. Опрокидываясь, «Нормандия» не навалилась на причальную стенку, как это произошло со «Святым Павлом», а легла в противоположную сторону. Между корпусом лайнера и причалом было недостаточно места, чтобы прорыть в грунте траншею. Кроме того, носовая часть судна на протяжении 76 м лежала не в иле, а на выступе коренной породы. Это осложняло задачу спасателей.

Единственным выходом в подобной ситуации было применить «регулируемую откачку»: обеспечить водонепроницаемость корпуса, усилить переборки, а затем начать откачивать воду из затопленных отсеков. Замысел спасателей заключался в том, чтобы, постепенно уравновешивая судно, в конце концов поставить его на ровный киль. Осуществление такого плана было связано, однако, с необходимостью заделать все отверстия гигантского корпуса до выравнивания судна, а не после (как это было при подъеме «Святого Павла»), что представлялось неимоверно трудной задачей: основная часть левого борта глубоко ушла в липкий ил на дне реки. Только таким путем можно было гарантировать сохранность лежавшей на коренном основании носовой части.

А «Нормандия» продолжала лежать в грязи Гудзона, пока множество людей ползали по ней, вокруг нее и даже под ней, словно лилипуты по телу пытающегося освободиться Гулливера. В сложившейся ситуации перед спасателями стояли следующие проблемы.

Проблема первая: поверхность дна, на котором покоилась «Нормандия». Это устойчивое основание состояло из трех слоев:

• шестиметрового слоя черной, высокоорганичной и почти жидкой «грязи» (фактически – нечистот);

• второго слоя – «рудяка» или серой, илоподобной органической глины;

• и третьего слоя – серого песка.

Под этими слоями находилось основание из горной породы, по крайней мере, под передней третью корпуса судна. Дальше смесь из ила, наносов и глины имела глубину в несколько десятков метров. Но у шпангоута № 327 прямо возле первой трубы, если бы судно находилось в правильном положении, со дна поднимался твердый скалистый уступ. Во время приливов и отливов корпус терся о него, поэтому Салливана беспокоила потенциальная возможность повреждения корпуса, и он решил как-нибудь облегчить корму, чтобы свести это трение к минимуму.

Проблема вторая: грязь и илистые донные наносы. Из-за своего огромного веса «Нормандия» погрузилась в эту полужидкую смесь на глубину 14 м (возможно, более глубокое погружение в нее предотвратила скалистая выпуклость). Эти отложения были вполне безопасны, но когда судно опрокидывалось, большая часть из 350 бортовых иллюминаторов и некоторые из 16 «амбарных дверей» (больших грузовых портов) остались открытыми или открылись под давлением воды. В результате в судно попала смесь ила и грязи, в некоторых местах на глубину до 6 м.

Проблема третья: мутная вода в швартовном доке. Одна городская коллекторная сеть имела выход в воды непосредственно между доками № 88 и № 90, другая вливалась в Гудзон в конце причала № 90, а третья – в конце пирса № 86. Воды дока были в избытке насыщены мазутом и маслом, вытекавшими из топливных танков «Нормандии». Поэтому вода была практически непрозрачной даже для самых мощных из имевшихся в наличии подводных прожекторов. Это сделало невозможным обследование корпуса на наличие повреждений, было невозможно определить, какие порты открыты, а какие – закрыты, почти ничего нельзя было делать по внешней стороне корпуса.

Проблема четвертая: в тот момент, когда «Нормандия» опрокидывалась, леса, установленные вдоль всего ее левого борта для рабочих, занимавшихся навариванием заглушек на иллюминаторы, переломились, как спички. Теперь их мелкие обломки забили большинство иллюминаторов, создавая дополнительные трудности для закрытия их заглушками.

Флоту был нужен пирс как штаб и место для хранения различных материалов для спасательной операции, поэтому его арендовали у города. Кроме того, спасательные отряды намеревались разобрать его внешнюю часть с северной стороны, чтобы он не мог повредить «Нормандию» или она его, когда будет спрямляться. Это была часть, под которую ушла корма судна во время опрокидывания.

Одновременно с этим флот начал возведение вдоль левого борта «Нормандии» сооружения, которому дадут шуточное название «Нормандивиль»[48]. Это был миниатюрный городок различных мастерских, контор и складских помещений для нужд спасателей. Здесь расположили и всё необходимое для проведения работ стационарное оборудование.