Гражданская война в Испании 1936-1939 - Бивор Энтони

Самой насущной задачей штаба Франко было создать крупную обученную армию, и помощь немцев в этом вопросе была почти так же важна, как их непосредственный боевой вклад. Фалангистская милиция, прошедшая выучку у офицеров легиона «Кондор» в Касересе (Эстремадура), мало походила на банды помещичьих сынков, senoritas, участвовавшие в летних боях. Карлисты-«рекетес», самые эффективные войска националистов после Африканской армии, теперь насчитывали примерно 60 тысяч человек. Почти половина из них была родом из Наварры и сохраняла верность лозунгу карлистов «Наварра спасла Испанию». Это высокомерие, а также открытое презрение к кастильской Церкви, которую они считали продажной и фарисейской, делали их непопулярными у союзников.

Прославленная дисциплина в отрядах «рекетес» проистекала не из особенного уважения к вышестоящим, а из самодисциплины фермеров-горцев. (Их предводитель Фаль Конде преувеличивал, когда называл карлизм движением снизу; на самом деле это была уникальная популистская разновидность роялизма.) Вера, схожая с фанатизмом средневековых крестоносцев, делала их бесстрашными. Полковник Рада говорил, что его «рекетес» – люди, «верящие в победу, с верой в Бога; в одной руке у них граната, а в другой – четки».

В начале декабря 1936 года военный совет карлистов решил создать Королевскую военную академию для подготовки офицеров. Франко, завидовавший их силе, заявил, что такое самоуправство следует расценивать как противоречащее националистскому движению. Военный совет пошел на попятную, а Фаль Конде отправился в изгнание, в Португалию. Каудильо подкрепил свою победу декретом об обязательном соблюдении всеми военизированными формированиями кодекса военной юстиции и воинской субординации.

К концу 1936 года численность армии националистов приблизилась к 200 тысячам человек, причем больше половины из них приходилось на силы карлистов и фалангистов. Африканская армия к началу 1937 года выросла до 60 тысяч человек благодаря усиленной вербовке новобранцев в марокканском Рифе. В легион записывались иностранные добровольцы: больше всего было португальцев – 12 тысяч человек, называвшихся Viriatos. Существовал отряд правых французских добровольцев, 600 ирландскими синерубашечниками командовал генерал Оуэн О’Даффи – но их вклад был невелик: ирландцев отправили в тыл после первого же боя, в котором они были атакованы своими[487].

В январе Франко создал объединенный германо-итальянский штаб в надежде прекратить критику ведения войны со стороны его союзников. Этот штаб должен был облегчить просьбы о дополнительной военной помощи и сделать советников ответственными за любую неудачу.

Самая ценная и нарастающая помощь националистам поступала, конечно, из Германии. В ноябре нацистское правительство оперативно отреагировало на появление на фронте советского оружия: первые контингенты легиона «Кондор» прибыли в Испанию уже в середине ноября. Общее командование было возложено на генерала Шперле, операциями люфтваффе командовал полковник фон Рихтхофен. Силы ВВС Германии в Испании увеличились до четырех эскадрилий истребителей-бипланов «Хейнкель-51» (в начале лета 1937 года их постепенно заменили «Мессершмиттами-109») и четырех эскадрилий бомбардировщиков «Юнкерс-52». Позднее поступили и другие самолеты; фактически все важные машины, примененные люфтваффе в начале Второй мировой войны, были сначала испытаны в Испании.

Подкреплениями вермахта командовал полковник фон Тома. Они включали противотанковые и пулеметные подразделения, артиллерию и эквивалент двух танковых батальонов. Эти 106 танков «Mark I» были сосредоточены в Кубасе, севернее Толедо. На больших черных беретах танкистов красовалась эмблема – череп, позаимствованный у гусарского полка «Черная голова» старой прусской армии. Имелись также батареи 20-миллиметровых зенитных пулеметов и 88-миллиметровых зенитных орудий. Подразделения связи помогали снаряжением и делились своими навыками. Имелся крупный контингент военных инженеров и гражданских инструкторов, в который позже вошли «советники» из гестапо, а также отряд военно-морских советников, базировавшихся на «карманных линкорах» «Deutschland» и «Admiral Scheer» в Западном Средиземноморье. 16 ноября в Кадисе высадились 5 тысяч немецких ремонтников, еще 7 тысяч прибыли спустя десять дней[488].

Согласно подписанному Франко 28 ноября в Саламанке секретному соглашению была значительно увеличена итальянская помощь. Каудильо согласился с политикой Муссолини, направленной на итальянское первенство в Средиземном море, в обмен на военную поддержку «восстановления в стране политического и общественного порядка». В первые месяцы войны итальянские летчики, летавшие на истребителях «Савойя-81» и «Фиат», теоретически были приписаны к испанскому Иностранному легиону и носили его форму. Но Муссолини, жаждавший славы, теперь пожелал иметь независимое командование и узнаваемые итальянские формирования в наземных боях. В результате был создан CTV (Экспедиционный корпус итальянских добровольческих войск). Им командовал генерал Марио Роатта, раньше служивший в итальянской военной разведке и бывший коллегой адмирала Канариса. Он уже побывал в Испании в начале войны вместе с германским офицером связи полковником Варлимонтом.

Отправленные в Испанию итальянские военные были в основном фашистской милицией, в немалой части призывниками или насильно завербованными. Их заверяли, что они летят в жаркую Абиссинию, а они очутились в Испании в разгар зимы в тропической форме. Позже численность итальянского Экспедиционного корпуса достигла 50 тысяч человек, но эта цифра включает испанцев, зачисленных в его формирования и служивших под командованием итальянских офицеров.

Резко вырос парк миниатюрных танков «Фиат Ансальдо», но они были немногим лучше закрытых самоходок «Брен». Итальянские полевые орудия были высокого качества, пусть и устаревшими, но артиллерия всегда была сильной стороной итальянской военной промышленности. Численность итальянских «Легионерских ВВС», названных так в стилистике Римской империи, выросла до 5 тысяч человек. Продолжались поставки истребителей «Фиат» и бомбардировщиков «Савойя». Их главной базой был остров Майорка, откуда они могли атаковать суда и, по словам Чиано, «наводить ужас на Валенсию и Барселону»[489]. Эта реорганизация уподобила статус командира ВВС Франко генерала Кинделана положению его республиканского визави Идальго де Сиснероса, который, даже став коммунистом, считал удачей, если русский генерал «Дуглас» изволил информировать его о происходящем.

Кампания у Малаги – первая, в которой принял участие итальянский Экспедиционный корпус, – развернулась как раз тогда, когда противоборствующие армии в области Мадрида готовились к новому раунду боев. Южная оконечность республиканской зоны теперь превратилась в длинную полосу между морем и горами, протянувшуюся от Мотриля до Эстепоны, что в 50 километрах от Гибралтара. Только приоритет атаки на Мадрид не позволил националистам предпринять там наступление раньше. Кейпо де Льяно отказывался терпеть, как он это называл, постоянное пренебрежение его контролем над Андалусией, поэтому практическое командование было поручено принцу из рода Бурбонов, полковнику герцогу Севильскому. Франко попросил Роатту поддержать это наступление силами его 10-тысячной фашистской милиции и итальянских «Легионерских ВВС». Это было удачным ходом, так как победа, не вызывавшая сомнений, должна была побудить Муссолини продолжить помощь, невзирая на его внезапную озабоченность мировым общественным мнением.