Грозовой фронт - Евгения Александрова

Он же умер, умер! Она не хотела его смерти и последующей крови, но Алекс свернул ему шею! Алекс… где же он? И почему вокруг столько Серых и ивварцев, которые обступили со всех сторон? Никакой крови… Они ворвались сюда, убили дарахнов? Всё проиграно?

— Какие условия?.. — сдавленно ответил Алекс где-то совсем рядом.

Так хотелось чувствовать его касание, но Джейна никак не могла вернуться. Тянущая боль разрывала изнутри, и сознание снова уплывало. Такое чувствовал Алекс каждый раз? Лучше умереть.

* * *

Минула целая вечность.

Тишина, только шум дождя и ветра. Слишком тихо и спокойно. Может, это всё приснилось? Снова дикое, до невозможности реальное видение — кошмар, происходящий наяву…

— Где Эван? Ты… убил его?

Алекс подошёл и поднял её на ноги.

— Не думал, что именно этот вопрос ты задашь мне первым. Нет, он жив.

Туман отступал, оставив после себя головокружение и слабость, но сейчас Джейна была жива — в самом деле, не в видении, потому что сейчас был свет и было тепло, кололо пальцы и по-настоящему билось сердце, то ускоряясь, то замедляясь.

Джейна уткнулась Алексу в грудь, ощущая знакомый запах его кожи и дыхания, растворясь в моменте и пытаясь вытеснить из памяти жуткое видение льющейся везде крови.

— А какой вопрос должна была задать?.. — не в силах собрать мысли, спросила она.

— Ну, например, где мы сейчас.

Джейна подняла глаза. Только сейчас она поняла, что они уже не в монастыре, а в тёмной палатке, полог которой мотает от сильного ветра. Тот проникает внутрь и мокрым холодом обдаёт кожу, отчего чувствовать жаркое, сухое тепло Алекса так завораживает.

— Или как я отнесусь к тому, что у меня будет ребёнок.

Джейна вздрогнула и опустила ладонь на живот, будто сама не верила, что это правда. Но тепло расходилось в центре ладони, пробегало до кончиков пальцев и поднималось к самому сердцу.

— Почему ты не сказала мне сразу?

— Я… было не до этого.

— Боги. Ты ждёшь от меня ребёнка, и ты едва не погибла, а я не понимаю, что происходит. Варий сказал, что это связано с твоей магией… Что же с тобой?

Джейна снова почувствовала, как кружится голова, и Алекс присел на низкий ящик, а потом усадил её к себе на колени, вглядываясь в лицо. В неровном свете свечей он напомнил того Алекса, которого они с Эриком вытащили из Верндари.

Тогда тоже плясало пламя, но не свечей — костра, а Алекс был другим: почти умершим, потерявшим цель и смысл, а огонь освещал заострившиеся, ободранные скулы, делал страшными потемневшие глаза. С тех пор он изменился, но отголоски прошлого мрака сейчас скользили по его лицу.

— Я не знаю, но моя жизнь больше не принадлежит только мне. И… как ты к этому отнесёшься? — как непослушно произнесли эти слова пересохшие губы.

Болезненная усмешка снова напомнила о страшном, о той близости к пропасти, которая недавно разверзлась, а Джейна смотрела в его глаза: нет, по-прежнему ясные, пусть и полумрак подчёркивает глубокие тени, а то, что изменило его в монастыре, отражается неявной мощью в глубине зрачков.

Но его взгляд может излучать свет и тепло, она помнит, может быть таким, будто в нём всё счастье мира. Она помнит, и от этого снова что-то перехватывает внутри, и жутко хочется вернуть это чувство, плевать, где они и что происходит, сейчас, именно сейчас творится судьба…

— Это ведь значит, что будет ещё один человек, похожий на тебя? Боюсь, я не справлюсь.

Джейна взглянула в его предельно серьёзное лицо и едва удержала смех.

— Нет, он будет похож на тебя.

— Ещё хуже, — тяжело вздохнул Алекс.

— Дурак, — прижалась она к нему лбом.

Он слишком сильно вжался пальцами в её талию, притянул к себе так тесно, что щетинки бороды впились в лоб, а от тела почувствовался слабый запах пота.

— Знаю, ты уже говорила, — прошептал он.

Он был подавлен. Что-то произошло в библиотеке, что убило его снова. Но не было сил спросить.

Сколько они в дороге? Куда идут и что будет дальше? Суждено ли вообще этому ребёнку однажды увидеть солнечный свет и получить свой шанс найти в жизни смысл? Мысли лениво проплывали где-то в стороне, скользили как тени от облаков по земле, ничего не касаясь, ничего не задевая.

Может, они сами с Алексом сейчас плывут как эти облака высоко над горами, над морем, а там внизу продолжает кипеть война и литься кровь. Где-то там Верховный Служитель мечтает завладеть знаниями дарханов и подчинить их себе, а последние выжившие маги погибают или сдаются; где-то в морях или уже на суше Эрик выжил и ищет их, а может, ищет собственное счастье… Такие маленькие люди, такие маленькие страсти в таком огромном мире.

— Мне кажется, и я стала ненормальной, Алекс, — прошептала Джейна в сторону, чувствуя как застыл взгляд на невидимой точке и каким неподъемным стало тело. — Это магия или ты так на меня повлиял?..

— Это просто жизнь, Джейни. Жизнь. — Он поднял её голову и прижался губами. — Я люблю тебя.

И этот его теплый вдох заворожил, наполнил вдруг смыслом и силой. Джейна тихо пропела знакомые строки:

Прыгать через пропасть, отчаянно надеясь, что вырастут крылья и дадут силы взлететь над всем, что внизу…

Снова повисла тишина, тянущая куда-то во тьму. Алекс тихо раскачивался и напряжённо сжимал руки, глядя перед собой.

— Говори со мной. Говори, пожалуйста. Я должна знать. Куда мы идём?

— В Сан-Ковен. Столицу Итена.

Только сейчас Джейна отстранилась и разглядела на Алексе плотный серый плащ, и это явно — не защита от непогоды. Она отдёрнула его рукав и увидела на обоих запястьях круговые татуировки с цепью. Тут же коснулась их пальцами — настоящие, не краска! Вокруг чёрных линий чуть припухшая кожа, не такая, какой гладкой была у Дорана.

Значит, вот что случилось, пока она… Джейна выпрямилась и завороженно смотрела Алекса, и показалось вдруг, что эта серая накидка, тёмная в тусклом свете, так совпадает по цвету с помрачневшим серым взглядом. Он выглядит, как один из них, но хочет уничтожить всех — это читалось в мрачно поджатых губах и заострившихся скулах. Корит себя за то, что проиграл?! Уступил Эвану и сдался…

И отныне лишён магии. Джейна накрыла своими ладонями его запястья, будто хотела закрыть собой ненавистные символы.

— Мир… мир не терпит резких сломов, — зачем-то механически повторила она слова Дорана. — Станет ли легче дышать, если убить всех, кто носит символ цепей на запястьях?..

Алекс напряжённо следил за её взглядом и движением рук, будто ждал другой реакции. Страха, неприятия, злости? Жажды мщения за то, что произошло, за то, что их всё-таки заковали в цепи?