Блицкриг. Как это делается? Секрет "молниеносной войны" - Юрий Мухин

Но ведь в этой непредсказуемости аж выпирает объяснение: если советские генералы и командиры были лично мужественными, то советские войска сражались и умело, и до конца. А если были кадровыми тупыми трусами, то и советские войска под их руководством разбегались или сдавались в плен, как и в Первую мировую войну.

И в Великой Отечественной начал резко выделяться малознакомый немцам по Первой мировой войне фактор — мужественное поведение существенного, против царского, числа генералов и офицеров.

Вот, к примеру, командующий 3-й танковой группой немцев генерал-полковник Г. Гот, в продолжение уже представленной выше цитаты, заканчивает свое сообщение адъютанту Гитлера: «…Но, несмотря на это, немецкий солдат чувствует свое превосходство над противником. Русские, видимо, не могут еще организовать твердое управление своими войсками. Лишь в Полоцке находится способный руководитель».

Давайте остановимся немного на этом. Мы знаем из официальной истории Великой Отечественной войны, что до битвы под Москвой было единственное выдающееся сражение с немцами — выдающийся полководец Жуков заставил немцев выйти из дуги фронта под Ельней. Правда, немцы этого подвига Жукова не заметили, а тут сами прямо указывают, что, оказывается, кто-то две недели не давал немцам прорваться там, где они наметили, что у нас где-то еще была Брестская крепость. Кто этот руководитель, организовавший двухнедельную активную оборону Полоцка, заставившую немцев остановиться перед этим городом? Почему мы о нем не слышали? Почему о нем не вспоминают в День Победы?

Это командир 174-й стрелковой дивизии комбриг А.И. Зыгин. При отходе 174-й от Полоцка к Невелю немцам удалось окружить дивизию и отсечь ее от штаба и командира. Зыгин вернулся, перешел линию фронта, возглавил вверенные ему войска и, прорвав в бою оборону немцев, вывел дивизию из окружения почти без потерь. К 1943 году генерал-лейтенант Зыгин уже командовал 4-й гвардейской армией, и 26 сентября принял смерть, подорвавшись на мине по пути к своему наблюдательному пункту. Соответственно, после войны высоких должностей в Советской армии не занимал, мемуаров не написал, посему и неизвестен.

Вот строчка из журнала боевых действий советской 14-й танковой дивизии за 14 июля 1941 года: «Группа танков под командованием полковника Васильева в районе заправки у Госп. Дв. Черница была окружена танками противника и по приказу генерал-майора Городнянского (который объявил, что он уполномочен командующим армией) прорвалась в направлении Любавичи на соединение с 18-й тд. Из окружения вышел и генерал-майор Городнянский». Всего танкисты отчитались за этот день в трех уничтоженных танках противника, 10 грузовых автомашинах, 10 37-мм противотанковых орудиях и 250 человек немецкой мотопехоты. Г. Гот в своих «Танковых операциях» это подтверждает: «2-я танковая дивизия 14 июля, достигнув Лиозно, в соответствии с приказом повернула на Смоленск. Под Рудней она встретила сильное сопротивление противника и вскоре была контратакована с трех направлений».

Этот генерал-майор Городнянский не служил в 14-й танковой дивизии, кто он? Это командир 129-й стрелковой дивизии, сражавшейся с немцами вне окружения. Узнав, что перед фронтом его дивизии окружены части 14-й танковой, генерал-майор А. М. Городнянский перешел линию фронта, возглавил окруженных и с ними пробился из окружения. В мае 1942 года командующий 6-й армией генерал-лейтенант Городнянский, сражаясь до конца в окружении под Харьковом, не желая сдаваться в плен, принял смерть, предположительно застрелившись. Был с почестями похоронен немцами. Соответственно, после войны высоких должностей в Советской армии не занимал, мемуаров не написал, посему неизвестен.

А вот Манштейн, практически оправдываясь в том, почему он вынужден был на 40 км фактически отбежать от города Сольцы, потеряв помимо войск и часть штаба со сверхсекретными документами, вскользь пишет о судьбе дивизии СС «Мертвая голова», шедшей ему на выручку.

«Более сносные условия местности, но и сильную укрепленную линию встретила дивизия СС «Тотенкопф», наступавшая на Себеж… Дивизия имела колоссальные потери… После десяти дней боев три полка дивизии пришлось свести в два». А кто нанес эти «колоссальные» потери дивизии СС? Это 237-я стрелковая дивизия под командованием полковника В. Я. Тишинского. Не было там никакой «сильно укрепленной линии», Тишинский в июле 1941-го, умело воспользовавшись разведданными, выполнил искусный маневр и своей артиллерией практически расстрелял эту дивизию СС на марше, показав немцам пример маневренной войны. Но выводя в последующем из окружения части своей 237-й и брошенной командованием 70-й стрелковых дивизий, 19 августа 1941 года, командуя боем арьергарда, полковник Тишинский принял смерть от осколка немецкого снаряда.

Понятное дело, если бы и осколок, попавший в генерала К. Рокоссовского в Сухиничах, отклонился на несколько сантиметров, то мы бы и о Рокоссовском ничего бы не знали.

Изменения в боевой стойкости советских генералов по сравнению с генералами русской императорской армии в числах выглядят так: если, как было показано выше, на 35 убитых в ходе Первой мировой войны русских генералов приходилось 73 сдавшихся в плен, то на 223 убитых, пропавших без вести и умерших от ран в ходе Великой Отечественной войны советских генералов приходится всего 88 сдавшихся в плен.

Тоже много, но это уже была не старая русская армия.

Причем моральная стойкость РККА с боями продолжала увеличиваться, хотя формально советские войска терпели поражение за поражением. А моральный дух немцев начал падать, несмотря на формальные победы. Сбивало и подавляло немецкий дух все уменьшающееся количество случаев трусости советских войск и все возраставшее отчаянное сопротивление. «Момент истины», по моему мнению, наступил поздней осенью и зимой 1941 года, когда Красная Армия, уже по количеству и вооружению сильно уступавшая немцам, одержала первые победы, причем одновременно на севере, в центре и на юге.

Но в этих победах примечательно, что только на юге под Ростовом огромный вклад в победу внесло военное мастерство маршала С. Тимошенко, сумевшего 1-ю танковую армию немцев разгромить так, что Гитлер, снимая с командования группой армий «Юг» фельдмаршала Рундштедта, пытался сорвать с его шеи Рыцарский крест. Тут же Гитлер снял с должности и командующего 17-й армией генерала пехоты Штюльпнагеля, а с главнокомандующим сухопутными войсками Германии Браухичем от этой сцены случился сердечный припадок. Чуть позже войска Тимошенко окружили под Ельцом 34-й армейский корпус немцев и полностью его уничтожили (повторно этот корпус был сформирован немцами только в 1944 году). А вот на севере и под Москвой победы над немцами достигались безо всякого полководческого мастерства — только отчаянным упорством советских войск.

В 1966 году в беседе с работниками «Военно-исторического журнала», Г. Жуков на вопрос о плане контрнаступления под Москвой сообщил, что контрнаступление получилось нечаянно, безо всякого участия полководческой мысли Жукова и его штаба:

«Когда мы в конце ноября и в начале декабря организовывали сопротивление противнику, затем применили более активную форму — контрудар наносили, в наших замыслах четко обоснованного мнения о том, что намечается такое контрнаступление, каким оно потом оказалось, не было. Это было осознано в полной мере тогда, когда события развернулись более благоприятно: с одной стороны, Гудериан начал пятиться, с другой — Гепнер начал отходить… Но у нас нет такого приказа, где заранее, допустим, 30 ноября, 1—2 декабря отдали бы приказ на контрнаступление. Такого в классическом понимании начала контрнаступления, как это было, допустим, под Сталинградом, не было, оно пошло как развитие контрударов… Если бы противник оказал серьезное сопротивление нашим контрударам, никакого контрнаступления не состоялось бы».