Игра - Фарит Маратович Ахмеджанов

— Да, мне это тоже понравилось. Орки тогда еще не были таким вот фактором международной политики, как сейчас. Ну, не особо большое северное племя, набеги совершают, чем-то торгуют в промежутках. Мало ли таких. Дарин Пятый решил убрать Трора их руками.

— Это что, под запрет не попадало? — спросил Калей.

— Трудно сказать. Видимо, сам король считал, что не попадает.

Итак, он договорился с королем орков — звали его, как я понимаю, именно Азог, что орки нападут на Трора и убьют его. Возможности к тому были — Трор как раз собирался на Север, в поселение, которое называлось Железные холмы, а его-то в свое время создали именно морийцы, так что все тамошние ходы и тропинки знали. Тамошнее руководство было Мории лояльно. Как и Эребору.

Надо сказать, что гномы время зря не теряли — Мглистый, например, их тайными ходами изрядно напичкан. В окрестностях каждого их поселения были такие, в том числе и в Железных холмах. Вот морийцы и пустили орков в такие ходы — чтобы они смогли напасть на Трора. Совершилось страшное предательство… ну, так одна из гномских летописей кончается, которую Стальф читал. Гонд носом крутил, но не возражал.

— А дальше что?

— Дальше в таких подробностях не особо известно. Более поздних летописей то ли не существует, то ли Стальф их не читал, а из Гонда фиг что вытянешь. Трора оркам Азога удалось захватить в плен. Но беда не в этом — Дарин Пятый то ли сам открыл Азогу путь в некоторые тоннели на севере Мглистого, то ли те сами их обнаружили. Возможно, это было платой за покушение. Король Мории, видимо, был уверен, что оркам это не поможет, но они, как оказалось, достаточно хорошо разбирались в горном деле и быстро нашли путь во все остальные. Мало что оседлали весь Мглистый — появившись в том числе и на Юге где до тех пор их не было. Но еще и начали набеги на Морию. Так что тамошним стало не до Эребора.

В самом Эреборе в это время готовились к походу на Гундабад — в надежде, что удастся отбить Трора, либо отомстить за нападение. Но что-то им помешало сделать это быстро, а когда они выступили — оказалось, что Азог уже в Мории!

Как ему удалось ее захватить — вообще не понятно. Гномы были многочисленны, хорошо вооружены, воевать умели… Есть предположение, что Азог отравил горные источники и среди гномов начался страшный мор, который быстро выкосил почти все население. В том числе эпидемия унесла короля и практически всю его родню. Вроде как это и было названо Проклятием Дарина — ну, за то, что тот поднял руку на другого гнома, хоть и не непосредственно.

В общем, Азог объявил себя королем Мории и заявил, кстати, что Трор находится у него, и если Эребор его признает — то он им его вернет в целости. А, надо сказать, король у гномов — фигура сакральная и выбор у них был весьма сложный. Так что Азог на что-то всерьез рассчитывал.

Пока гномы судили и рядили, решение за них принял сам Трор. Азог короновался в Мории и потребовал, чтобы король Эребора признал его и приветствовал, как короля. Трор в ответ на него плюнул, орки взбесились и буквально разорвали его на куски. Голову выдали посольству — вот, мол, ваш король, забирайте.

Тут в крайнее бешенство пришли уже гномы. Сомнений ни у кого не осталось, они собрали войска и пришли в Азанулбизар. В страшной битве орки были разбиты, сам Азог повержен. Эребор отомстил за смерть короля, а морийцы вернулись в Морию.

— Вернулись?

— Ага. Новым королем стал Балин, потомок боковой ветви рода Дарина плюс близкая родня Трору и его сыну Трейну, который стал эреборским королем.

Савон откинулся на спину.

— Да уж, новости. Продолжай.

— Да почти все. Балин царствовал недолго. Проблемы с водоснабжением продолжались, гномов переселилось в Морию немного и коренных морийцев среди них было мало, так что оставшиеся в живых орки знали тамошние ходы и выходы не хуже. Резня в туннелях продолжалась, какие-то от них освободили, какие-то завалили и замуровали. Но уже сами орки научились отличаться твердую породу от мягкой, так что начали копать проходы сами. Полностью отгородиться от них никак не удавалось.

В отчаянии Балин попытался затопить северную часть Мории — построил две огромные плотины, они собрали воду подземных рек, уровень поднялся и немало орков погибло, когда в контролируемые ими переходы хлынула вода. Но этот успех стал последним — через год орки смогли нанести ответный удар, разрушив одну из плотин, причем таким образом, что вода хлынула уже на жилища гномов.

После этого большинство гномов ушли. Балин остался — из гордости, но его и всех, кто сохранил ему верность, в течение нескольких лет перебили орки. Мория осталась стоять пустой.

— Как пустой. А орки?

— Орки после битвы при Азанулбизаре участвовали еще в нескольких битвах, в которых терпели страшные поражения. Потом Великая Война, которая их число тоже очень сильно уменьшила. В общем, сейчас считается, что Мория стоит пустой. И еще, кстати — было это все задолго до великой Войны.

— Да, крутые здесь дела творились. А Эребор что?

— Там тоже немало всего произошло. Во время Великой войны его захватил король Мордора. Саурон, всем известный. Трейна он взял в плен и замучил — он повторил судьбу своего отца. Выбил его из Эребора сын Трейна, внук Трора — Торин, воспользовавшись своим знанием системы подземных ходов в окрестностях Горы. Сам Торин погиб в битве, и королем стал его двоюродный брат Даин. Из Железных холмов — он формально объединял две династии, так как был близкой родней и Трору, и Дарину. Даин правил после Великой Войны, долго и относительно успешно, передав престол своему старшему сыну Фору. После него правил его сын Кранир. Он и сейчас правит. Фараф — это его старший сын. Наследник престола.

— А твой… отец, это…

— Франир. Младший брат Кранира, сын Фора и внук Даина. — Феликс был спокоен. — Как я понимаю, он — знаменитый герой, успевший — как и его старший брат — поучаствовать еще в Великой Войне. И вообще, любимец гномской публики. Как сказал Стальф, многое изменится у гномов, если сын Франира ударит в ворота Эребора. Кому-то эти изменения придутся по душе, а кому-то — не очень.

— Впечатляет, — сказал Савон. Потом покачал головой.

— Ты чего-то не договариваешь, а?

Феликс вздохнул.

— Да, есть