Час Предназначения - Джеймс Алан Гарднер

– Значит, в этом году, – сказал я, – я был передатчиком…

– А я – приемником, – закончила моя сестра, мельком посмотрев на меня.

Конечно, она продолжала принимать даже сейчас – вот почему ей были известны все мои мысли и чувства, а также то, что я сейчас делаю с пистолетом.

Знала ли Стек, что мы связаны до сих пор?

– Каким образом иногда получается наоборот? – спросил я Стек. – Как может моя сестра иногда оказываться у меня в голове, когда она спит здесь?

Неожиданно я почувствовал, как какая-то часть пистолета сдвинулась под моими пальцами. Я с трудом удержался от улыбки.

– Это тоже часть эксперимента, – ответила Стек. – Судя по тому, что я видела в лаборатории, коммуникационные импланты дают возможность одной личности перекрывать другую. Фуллина-мужчину настраивают на прием, затем Фуллин-женщину – на передачу и повышают громкость до уровня, когда женщина начинает вытеснять первоначального мужчину. Полагаю, это происходит в День Предназначения для того, чтобы обе личности могли внести свой вклад в окончательное решение. Иногда же подобное случается в ситуациях крайнего стресса. Насколько мне известно, это может быть связано со своего рода перегрузкой – одна личность впадает в шок, и система связи выходит из строя. Не знаю, предусмотрено ли подобное изначально или нет.

– Боги делают это с нами для того, чтобы одна душа могла помочь другой, – сказал я.

– Да хватит тебе, Фуллин! – вдруг возмутилась моя сестра. – Боги? Ты что, не слушаешь? Боги не имеют к этому никакого отношения. Гнездовье построили изменники со звезд. Все это – всего лишь эксперимент, вот только им, похоже, надоело, и они ушли, когда мы перестали их интересовать.

Я потрясенно уставился на нее. Моя рука застыла на пистолете, не успев сдвинуть предохранитель.

– Да, – кивнула Стек. – Это был эксперимент. Думаю, его разработчики сочли гермафродитов наилучшим вариантом, объединив мужское и женское начало в одном теле.

– И тебе тоже кажется, что это лучший вариант? – горько спросила Каппи.

– Твоя сущность-нейт спала все мужские и женские годы твоего детства и потому намного беспристрастнее двух остальных сущностей. Когда ты – мужчина, твоя женская жизнь кажется тебе далекой и вторичной; когда ты – женщина, твоя мужская жизнь точно так же кажется тебе сном. Но нейт воспринимает обе половинки как призраки детства; он может проснуться в двадцатилетнем возрасте и начать новую жизнь в полном душевном согласии.

– И поэтому ты убила детей – мальчиков и девочек? – спросил я. – Потому что думала, что быть нейт – великий дар!

Я выкрикнул слово «дар», заглушая щелчок предохранителя.

Стек вздохнула.

– До появления Патриарха общество принимало нейтов как равных. Но, как и любому тирану, Патриарху нужен был образ врага. Он объявил, что нейт – порождение дьявола, и даже сжигал их, как проклятых богами. Но мы вовсе не проклятые, Фуллин. Мы просто люди. Разве не так, Каппи?

Глаза Каппи сузились. Она столь крепко сжала стеклянный осколок, что по ее ладони потекла струйка крови.

– У меня никогда не было проблем с нейт вроде Дорр, – сказала она. – Но ты – совсем другое дело.

– Несчастная безумная Дорр! Этот выбор был для нее актом отчаяния или попыткой бросить вызов. Но ведь это неправильно! Нейт – наиболее естественный вариант. Что плохого в том, чтобы стать единым целым – не привязанным навсегда к тому или другому полу, но свободным?

– И поэтому ты убила мальчиков и девочек, – сказала моя женская половинка. – Ты хочешь, чтобы общество снова признало нейтов, и полагаешь, что, когда дети-нейты вернутся домой, Тобер-Коув будет вынужден их принять.

– Именно так! Хакур может шипеть и выть, но даже он не посмеет заставить родителей изгнать собственных детей. Скажи, Фуллин, как ты относишься к Ваггерту в облике нейт?

Я уставился на нее, сжимая в руке готовый выстрелить пистолет.

– Я люблю Ваггерта, – медленно произнес я. – Я люблю его, каким бы он ни был. И ненавижу тебя за то, что ты лишила его выбора.

– Наоборот – я возвращаю поселку возможность выбора! Прожив некоторое время с нейтами, все поймут, что они вовсе не воплощение зла. И следующее поколение будет знать, что выбор Предназначения нейт ничем не хуже мужского или женского.

– Следующее поколение? – удивилась Каппи. – Разве дети смогут снова отправиться в Гнездовье? Ты ведь все здесь уничтожила…

– Машины восстанавливают себя сами, – прервала ее Стек. – Через год – когда сюда будет готова отправиться твоя дочь Пона – Гнездовье снова будет в полном порядке. Я успела заглянуть в центр управления за соседней дверью. Находящиеся там машины уже готовы к тому, чтобы заменить разбитые гробы. А образцы тканей Поны сейчас, когда мы с тобой разговариваем, превращаются в Пону-мальчика.

– Вот видите? – воодушевилась я-женщина. – Все совсем не так уж плохо. Дети живы, по крайней мере в одном из вариантов, и наверняка смогут прожить долгую жизнь. А Гнездовье будет делать свое дело, как и прежде.

– Зачем ты оправдываешь Стек?

Моя сестра знала, что я держу пистолет наготове, – наши разумы были до сих пор связаны друг с другом. Но почему-то вдруг…

– Она наша мать и просто пыталась нам помочь. Открыть нам глаза. – Я-женщина снова повернулась к Стек. – Как насчет нашей версии? Ведь должен быть и Фуллин-нейт. Где она?

Стек посмотрела на нее, затем перевела взгляд на меня и наконец сказала:

– Я ее убила.

– Ты… что?

Она вздохнула и опустила руки. Скрипка, которую она продолжала держать в левой руке, издала тихий звон, ударившись о доспехи.

– Я убила ее. – Закрыв глаза, Стек медленно заговорила, словно восстанавливая в памяти события: – Я открыла его гроб, сказала: «Вставай, все в порядке!» – и эта дрянь на меня напала. Просто заорала и набросилась на меня с кулаками. Похоже, набралась ненависти от кого-то другого.

Моя мать посмотрела на меня, словно ожидая признания. Я промолчал, крепче сжимая рукоятку пистолета.

– Так вот, – продолжала Стек, – эта идиотка попыталась вцепиться мне в горло – хотя наверняка должна была знать про силовое поле. Если бы я могла отключить это проклятое поле, то так бы и сделала, она все равно не смогла бы причинить мне вреда в доспехах.

Она грустно покачала головой.

– Но доспехи обладают собственным разумом. Они поняли, что этот человек хочет на меня напасть, и среагировали соответственно. Включилось силовое поле, и… Я чувствовала запах горящей плоти, видела охваченные пламенем волосы. Ее руки были в огне, но она все равно пыталась сжать пальцы на моем горле. Когда она потеряла сознание от боли, то уже полностью обгорела – руки, лицо, грудь… – Стек крепко зажмурилась. – Мне пришлось застрелить ее. Она полностью обуглилась…