Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю! - Мик Уолл

И, перестав пытаться, они наконец-то сумели снова продать большой тираж альбомов. Это, конечно, все равно было далеко от платиновых дисков времен расцвета, но Dehumanizer стал самым значительным альбомом Sabbath за десять лет, попав в Топ-30 в Великобритании и, что привело группу в настоящий экстаз, в Топ-40 в США впервые с тех времен, когда Дио в прошлый раз был фронтменом. Даже обложка, казалось, специально сжигает нежелательные слои так называемой степенности, которая наросла им на мозг подобно кальцию: грубое, мультяшное изображение Смерти как робота-терминатора, «расчеловечивающего» потенциального фаната Sabbath с помощью разрядов молнии, направленных прямо в сердце; на фоне же виден компьютерный бог, сидящий на радиоактивном алтаре. В общем, такую картинку вряд ли захочет унести домой из магазина поклонник «рока для взрослых» – мало ли кто увидит его на улице? – но тем не менее она смелая и восхитительная в своей безвкусности. То, что определенно не понравится родителям нового поколения фанатов Black Sabbath. Даже более слабые моменты вроде Time Machine, изначально сочиненной и записанной для фильма «Мир Уэйна» (и позже вышедшей в составе официального альбома-саундтрека, который занял в США первое место), исполнены на такой скорости, что тоже по-своему выделяются. Впрочем, больше всего запоминаются самые тяжеловесные треки, особенно предпоследняя песня, I, великолепное, эпическое произведение, которое вполне может встать в ряд с любыми другими шедеврами времен Оззи или Дио. Есть в альбоме сознательная и весьма впечатляющая дань уважения рок-музыке девяностых – завершающий трек Buried Alive, чей самодовольный стаккатный рифф и нисходящие удары по струнам баса и гитары, звучащие словно злобные близнецы, не затерялся бы и среди суровых новичков вроде Pantera. Sabbath словно подражали Metallica, подражавшим Sabbath, выражавшим нечто очень близкое к чистому болезненному удовольствию.

– Это как раз по мне, – говорит сейчас Винни. – Звучание такое громкое и агрессивное. Реально злое. Помню, как мы с Ронни вместе это слушали, вроде бы курили косячок и думали: охренеть, чувак, послушай!

Дио наслаждался зловещей мощью альбома и позже сказал Джоэлу Макайверу: «Я уверен, что пресса тогда думала: ну все, сейчас мы получим новый Heaven And Hell. Но мы этого не хотели. Записав такой мрачный альбом, мы слегка оттолкнули от себя людей, ждавших от нас другого. Пожалуй, он был слишком, слишком тяжелым для своего времени». Но ему было все равно. Для Дио «это было только началом того, что мы могли сделать потом».

Тем не менее работа над Dehumanizer шла не очень гладко. По словам Тони Мартина, «как только они начали, буквально через несколько недель, позвонили мне и сказали: «Это очень странно, идет как-то плохо. Можешь вернуться и поговорить с нами?» Я съездил к Тони, но не смог ничего сделать, потому что уже начал свой сольный альбом». Они сдюжили – как и раньше, как и всегда. «У нас не было проблем, – объяснял Дио некоторое время спустя. – Мы занялись собственным творчеством и создали многое. На этот альбом у нас ушло полтора года, от начала до конца. Работа над альбомом не должна идти так долго. И начались дрязги. Когда мы заканчивали альбом, никто ни с кем не разговаривал…» Если точнее, все вернулось на круги своя: Ронни и Винни говорили, и Тони и Гизер говорили. Просто не друг с другом.

Гастроли стартовали через день после релиза Dehumanizer с восьми концертов в Бразилии и Аргентине. Тони был в своем репертуаре – ему удалось достать немного самого сильного (и дешевого) в мире кокаина. Гизер сильно пил. Настолько сильно, что «я лез в драку со всеми. Я ударил головой статую! Рассек себе бровь, но был настолько пьян, что даже не заметил. Пошел спать, а на следующий день проснулся, и у меня голова прилипла к подушке. Я не понимал, что произошло, я весь был в крови».

Как часто бывало раньше, Дио смотрел на все это с растерянностью и презрением. Много лет спустя он рассказывал:

– Я на самом деле считал, что когда вернусь к ребятам, все будет совсем иначе. Подумал, ну, знаешь, прошло уже десять лет, мы все жили своей жизнью, может выйти что-нибудь реально крутое. Я без них записал несколько отличных альбомов, они тоже занимались своими делами. На этот раз, думал я, мы будем на равных. И очень гордился альбомом, хотя, если честно, к тому времени, как все закончилось, я с нетерпением ждал, когда же можно будет поехать домой. Казалось, что Тони вообще не слишком изменился. Или, может быть, все дело во мне. Но потом мы поехали на гастроли, и тогда я все понял. Что-то не так. Либо все должно сойтись, и мы снова станем отличной группой, одной из величайших, как я думал. Или случится что-то другое. Я еще не знал, что…

Летом 1992 года, когда Dehumanizer наконец вернул Black Sabbath часть прежней популярности, Оззи Осборна ждала по-настоящему ужасная новость. У него диагностировали рассеянный склероз.

– Это нам сказал какой-то врач-долбо*б из Лос-Анджелеса, – позже рассказывала мне Шэрон. – И, конечно, мы ему поверили! У Оззи уже давно руки тряслись, ты и сам знаешь, но потом он вдруг начал хромать, и я отправила его на медосмотр, там у него взяли анализы крови, обследовали мозг и сказали, что у него ранняя стадия рассеянного склероза. Я чуть не скончалась, когда мне все это сказали!

Лишь через несколько месяцев второй и третий врачи опровергли диагноз первого и сказали, что Оззи здоров. За это время он составил завещание и написал в соавторстве новую песню под названием See You On The Other Side (позже она вошла в его альбом 1995 года Ozzmosis).

– Да, вот о чем эта песня, – сказала Шэрон. – Мы на самом деле считали, что ему осталось жить несколько лет. Так что мы решили отказаться не только от выпивки и наркотиков, но и от гастролей. Отсюда и все разговоры о завершении карьеры.

– Я подумал: вот и все, старик, – рассказывал мне Оззи. – Я сказал Шэрон: «Увидимся на той стороне…»

Тогда все выглядело крайне правдоподобным. Оззи не первый год страдал от тремора и нарушений речи. Все, кто знал его, списывали это на последствия десятилетий пьянства и употребления наркотиков. Целое десятилетие попыток реабилитации, похоже, тоже не помогло. Как он любил шутить, «я столько раз падал с телеги[32]*, что чувствую, блин, себя как краснокожий индеец из фильма с Джоном Уэйном!»

Когда осенью 1989 года его арестовали в Англии по обвинению в покушении на убийство – после совершенно безумной ссоры с Шэрон во время очередного запоя в их особняке в Бакингемшире, – это, опять-таки, не казалось чем-то из ряда вон выходящим. За несколько дней до этого я столкнулся с ним и Шэрон в Лондоне. Как только он заговорил, сразу стало ясно, что он не в себе. Еще одним последствием периодических «чисток» для Оззи стало то, что он превратился в ходячую аптеку. Вместе со стопками банкнот большого достоинства – это все из-за нищей молодости, объяснял он, – Оззи носил с собой столько флаконов с таблетками, что они заметно гремели. Но на этот раз все было совсем по-другому. Казалось, что он вообще не в себе. Не как обычно, в легком дурмане. Он словно реально ушел куда-то в себя. А еще я заметил, что он сильно потеет. Он выглядел как призрак в цепях. Из тех призраков, что носят с собой голову под мышкой.