Ныряльщица - Марина Эльденберт

— Хар сказал, что дома никого нет… — Девушка колеблется и растерянно смотрит на меня, словно что-то не договаривает.

— Что-то еще?

— Дом не заперт. Вещей нет. Лайт, ничего такого… просто, похоже… что оттуда уехали.

Едх!

Я не представляю, что делать, и судя по лицу Кьяны, она тоже не представляет.

— Бабочка, — говорю я. — Помнишь этот клуб? Она там работает. Но только ночью.

— Это не проблема, — кивает Кьяна.

Мне снова приходится ждать, и надеяться, что Вирна найдется, и что я не теряю время зря, когда я ей нужен.

Засыпая, я думаю только о своей девушке-океане. О том, как все могло сложиться иначе, если бы Э’рер не растрепал все отцу. И о том, что я должен поговорить с ней как можно скорее.

Утром Хар ждет меня на стадионе, и я, замечая его фигуру, срываюсь практически на бег. Но друг не улыбается.

— Не нашел?

— Нашел, — отвечает он нехотя. — Даже говорил с ней.

Тон друга мне нравится даже гораздо меньше его настроения.

— Что она сказала?

Хар колеблется, и я выхожу из себя:

— Говори!

— Сказала, что больше не хочет тебя видеть. Никогда.

— И все?

— Да.

— Ты не пытался все ей объяснить? Не пытался сказать, что произошло, почему я…

— Пытался. Она сказала, что это не имеет значения.

Я отшатываюсь от него и опускаюсь на скамью. Падаю на нее.

Отец сказал правду? Мэйс просто от меня отказалась.

Вирна Мэйс

Вартас смотрит по сторонам: видно, что ему не по себе. Мне еще больше не по себе, но другого выхода из сложившейся ситуации я не вижу. Поэтому наблюдаю за ним, стоя у соседнего здания, в тени излома высотки, построенной как перекрестье двух линий. Долго стоять не получится, приходится сделать глубокий вдох и идти к нему. Быстро.

На меня смотрят.

На меня теперь все смотрят, хотя раньше я была невидимкой. Причина тому — новая одежда. Я одета как Дженна, или, может быть, как Лэйс — если бы у нее были деньги на такие шмотки. А еще у меня мой цвет волос. Ту длину, которая была совсем темной, как океанская глубина, восстановить было легче, и цвет на нее лег легко. Совсем светлые спасти не удалось, поэтому сейчас волосы у меня до талии. Заплетены в необычную косу, к которой я бы раньше даже подступиться не смогла. Стилист Дженны потратила на меня полдня, прежде чем у меня начало получаться что-то более-менее адекватное. Сейчас я могу сделать эту прическу, даже если меня разбудить посреди ночи.

Впрочем, меня никто не будит.

В том районе, где сейчас живу я — на Четвертом, в паре кварталов от «Бабочки», окна в квартире настолько глухие, что не слышно ничего, что происходит на улице. Звукоизоляция в самом доме тоже шикарная: от соседей не доносится ни звука.

У меня новая квартира, новая жизнь и новая цель.

Потому что от старой ничего не осталось.

Не уверена, что что-то осталось от старой меня.

Вартас как раз поворачивается ко мне спиной, и я делаю то, чего в принципе никогда не делала раньше. Просто подхожу и закрываю ему глаза руками.

— Вирна?! — Он оборачивается слишком резко, и в недоумении смотрит на меня.

Впрочем, я даже понять его могу: первые пару дней я смотрела на себя в точности так же, сейчас привыкла.

— Какого…

Я не даю ему договорить, почти касаюсь губами губ. Со стороны должно выглядеть так, будто и впрямь касаюсь.

— Пройдемся.

К счастью, он не собирается выяснять все на месте, просто предлагает мне руку, и я кладу ладонь на сгиб его локтя. Мы шагаем по улице как самая обычная пара, хотя ничего обычного в нас нет. И мы совершенно точно не пара.

— Вирна, что все это значит?! Куда ты пропала? Я не мог с тобой связаться…

— Я стану ныряльщицей.

Это перебивает поток вопросов сразу же: Вартас замолкает, а я делаю вид, что рассматриваю витрины и неоновые огни. Наверное, будь все иначе, я бы действительно их рассматривала. Несмотря на то, что вся моя жизнь прошла в Ландорхорне, этот мир — мир богатства, роскоши, всевозможного изобилия — для меня чужой. Новый. Непознанный.

— С ума сошла?! — резко выдыхает он, когда обретает дар речи.

— Не останавливайся, — отвечаю с милой улыбкой.

Временами мне кажется, что она ко мне приклеилась, и когда надо будет изобразить другую эмоцию, у меня просто не получится. К счастью, сейчас мне другие эмоции не нужны, а с улыбкой мне здорово помогла «Бабочка», я отточила ее на работе до совершенства, поэтому сейчас для меня это просто раз плюнуть.

— За нами наверняка следят, так что сделай вид, что ты мой парень. И лицо попроще.

Вартас вдыхает и выдыхает сквозь стиснутые зубы.

— Ты сошла с ума.

— Нет. Я просто хочу все изменить.

— Что — все? — Он смотрит мне в глаза. — Что — все, Вирна?

— Потом я тебе все расскажу.

— Почему не сейчас?

— Потому что это долгий разговор, и не уверена, что его стоит вести на улице.

Он снова вздыхает.

— Ладно. Зачем тогда ты меня позвала?

Я бросаю на него взгляд: достаточно короткий, чтобы он не показался пристальным, и достаточно долгий, чтобы изучить выражение его лица — напряженное, сосредоточенное. Разумеется, я не собираюсь втягивать его во все это, мне просто нужна его помощь. Мне нужно забрать сестер, а без него сделать это будет крайне проблематично. Нельзя, чтобы о Зорге и о его доме кто-то узнал, пусть даже это Дженна и Ригман. В том, что Н’эргес будет за мной следить, особенно первое время, я не сомневаюсь. Поэтому мне нужен кто-то, кто может помочь.

Кто-то, кто точно не проболтается.

И Вартас идеально подходит.

— Мне нужно оторваться от слежки, — говорю я. — Но я не представляю, как это сделать без твоей помощи.

— Я, если честно, не представляю, как это сделать с моей помощью. — С губ его срывается смешок. — Вирна, во что ты встряла?!

Я не отвечаю.

Первый порыв, когда я влетела в кабинет Дженны, уже прошел, осталась только холодная решимость. Я сразу сообщила им, что доступа к К’ярдам у меня нет и больше не будет, и что я хочу продолжить дело Лэйс. Удивительно, но они согласились, и теперь большая часть моего свободного времени проходит в бассейне. Мне это стоит немалых усилий, и меня начинает колотить, стоит мне оказаться под водой, тем не менее я не сдаюсь. Совсем скоро мы поедем к морю, за Пятнадцатым с моей стороны.