Три доллара и шесть нулей - Вячеслав Денисов

Хорошев въехал в город, когда на город стали опускаться сумерки. Несмотря на то что на дворе стоял июнь, из-за ухудшающейся погоды темнело гораздо быстрее, чем это происходило в предыдущие дни.

Белый «Порше» был покрыт загородной пылью, поэтому среди всеобщей серости выглядел незаметным, как моль на старом ковре. Но все-таки это был «Порше», такой же единственный в городе, как и «Ягуар», находящийся в распоряжении городского авторитета Яши Локомотива. Еще несколько часов назад заботиться относительно такой уникальности не приходилось, однако сейчас, когда все силовые структуры Тернова заняты одним-единственным делом – поиском лица, расстрелявшего у банка группу захвата, необходимо было задуматься о том, как раствориться в этой густеющей с каждой минутой темноте.

Въехав во двор на окраине города, Седой вышел из машины, захлопнул дверцу, деловито потыкал носком ботинка скат и вздохнул. Было трудно понять, почему так тяжело вздыхает представительный мужчина, имеющий такое авто, но еще труднее было догадаться о причине, которая заставила его, проходившего мимо урны, бросить в нее брелок с ключами.

Есть вещи, которые могут принадлежать только конкретным людям. Поэтому не составляет труда найти по ним их владельцев. Как раз это Хорошеву и не было нужно. Сейчас, когда половина дела сделана, следовало во что бы то ни стало добиться другого. Стать если не невидимым, то плохо различаемым, без связывающих по рукам и ногам привычек бывать в определенных местах, перемещаться на знакомых многим видах транспорта. Если бы Хорошев имел такую возможность, то он не погнушался бы и пластической деформацией. Но это уже сюжет для того же Голливуда. Надеть маску Струге, спокойно делать дела, а когда отпадет в этом необходимость, из ряженого снова превратиться в Хорошева.

Ему был нужен телефон. Свой мобильник он выбросил полчаса назад, вытянув руку из окна и разжав пальцы. Новенький, блистающий серебром «Самсунг» кувыркнулся в воздухе рыбкой и плюхнулся в волны Терновки. Утром можно будет по чужому паспорту купить другой, а сейчас пользоваться этим «маячком» для ментов и «федералов» было бы необдуманно. Тот же «Порше», только маленький.

А телефон нужен уже сейчас. Причем международный. Было бы хорошо, если бы рядом находился Хан или Буза. На крайний случай – кто-нибудь из его старой команды. Но теперь это было уже невозможно. Подлец Буза пропал куда-то сразу после того, как на даче Хана был застрелен посланный Полетаевым киллер Ус. А Хан... Срывая машину с места, уводя ее подальше от банка и поближе к Полетаеву, Седой видел, как двое из команды непонятных пятнистых людей в масках валили его помощника на асфальт и ломали ему руки. По форме напавших было нетрудно догадаться, что это бойцы спецподразделения, не имеющего к милиции никакого отношения. Значит, «федералы»...

Это уже хуже. А еще хуже, что Хан в их руках, Буза пропал, а подчиненные, эти верные, как «непобедимые» Батыя, разбежались как крысы. Но теперь уже не важно, ищут они выхода на своего командира или нет. Сейчас командиру нет до них дела. Сейчас командиру нужен телефон. Простой телефон с выходом на международную связь.

Немного подумав, Седой вышел на дорогу и поймал первую попавшуюся машину. На этой зеленой «пятерке» он и приехал к Главпочтамту. Сейчас в городе поговорить с чужеземцами по телефону можно было лишь на центральном узле связи.

Уединившись в кабине, Хорошев быстро набрал номер и посмотрел на часы. Эти действия нужно было выполнить в обратной последовательности, однако Седой, поняв, который час, успокоился. Сейчас – половина десятого, следовательно, в Дюссельдорфе – половина пятого. Еще не конец, но уже и не самый разгар рабочего дня для банковских работников.

– Яа, алло!

– Герр Блаус?

– Да, да. Кто это?

– Это Андрей Валентинович Борисов, герр Блаус. – Хорошев говорил по-русски. – В Дюссельдорфе опять идет дождь или на этот раз светит солнце?

Всякий раз, когда Хорошев приезжал в Германию или просто звонил в этот банк, на улице постоянно хмурился день. Блаус был автором этой шутки, и теперь она стала неким паролем, словом, которое настраивает на доверительные отношения. Блаус знал Хорошева как Борисова, на то были веские причины. В Дюссельдорфе у Хорошева был открыт счет, небольшой, около пяти десятков тысяч евро, но он пополнялся стабильно, раз в месяц. Немцы любят стабильность, а банковские работники любят постоянство в общении. Немецкие банковские работники любят органичное совмещение этих двух значений.

– Здравствуйте, господин Борисов! На удивление, на улице стоит солнечный день. Поэтому я начинаю сомневаться, что это вы.

Шутка Хорошеву не понравилась. Очень нехорошо, когда серьезный разговор начинается с заминки. Пустячок, однако настроение это не улучшило.

– Бог с ней, с погодой. Господин Блаус, у меня к вам деликатная просьба.

– Я готов выполнить любое желание нашего постоянного клиента, Андрей Валентинович, если, конечно, это в рамках закона.

– Приятно подумать, что вы помните о том, что я русский! – Хорошев рассмеялся. – Но смею вас заверить, что не все русские носят клички и золотые цепи.

– Я знаю это, герр Борисов. Итак, чем я могу вам помочь?

– У меня есть рабочий счет, и на нем довольно крупная сумма денег. Надеясь на вашу порядочность, я хотел попросить вас об одной услуге. Вы знаете, какая у нас в России напряженная обстановка с преступностью... Мне хотелось бы прямо сейчас переместить средства с этого счета на мой именной счет. Вы в состоянии это сделать?

Блаус замялся.

– Видите ли, герр Борисов... Это на самом деле деликатная просьба. Настолько деликатная, что я не знаю, смогу ли быть вам полезен... Даже если учесть, что вы мне полностью доверяете, я не хотел бы знать лишних тайн. Вот если бы вы сами сели за компьютер или приехали к нам...

– Если бы я мог сделать что-то из всего вами названного, то у меня вряд ли была бы потребность в звонке вам в конце рабочего дня. Герр Блаус, если вы переведете на мой счет с указанного счета три миллиона долларов, то я гарантирую вам двадцать тысяч в качестве комиссионных. Лично вам, герр Блаус! Вы меня понимаете? Если бы я приехал к вам в банк или сам сел за компьютер, я заплатил бы комиссионные банку. Причем не вашему. А я обращаюсь непосредственно к вам, поэтому и комиссионные предлагаю непосредственно вам. – Хорошев выдержал паузу, давая собеседнику возможность оценить предложение и натолкнуть на мысль о том, что двадцать тысяч баксов с неба не падают, после чего снова надавил: – Так вы можете выполнить мою просьбу?

Блаус кашлянул. Он общался с этим Борисовым вот уже два с лишним года, и поводов заподозрить его в лукавстве до сих пор не возникало. И потом, двадцать тысяч... В конце концов, в этой просьбе нет ни капли криминала. Это всего лишь просьба клиента, не идущая вразрез с общими принципами банка.

– Хорошо. Исходя исключительно из принципов поддержания наших доверительных отношений. Называйте вводный пароль, герр Борисов...