Свет - Майкл Джон Харрисон

— Нет у меня на это времени, — посетовал тот. — У меня столько дел…

Но продолжил наблюдение. Еще час ничего не происходило. Затем «Белую кошку» медленно обволокло бледное мерцающее сияние. Оно просачивалось наружу через корабельный корпус вроде магнитного поля или неяркой диаграммы какого-то эффекта суперкавитационного движения в жидкости. Фиолетового оттенка.

— А это еще что? — сказал в пространство дядя Зип.

— Ионизирующее излучение, — ответил устало пилот. — Ах да, внутренний трафик возобновился.

— А тебя кто спрашивал? — осадил его дядя Зип. — Стоп, что за трафик?

— Если честно, понятия не имею.

— Господи!

— В любом случае он уже утих. Там что-то порождает темную материю. Кажется, что на секунду корабль заполнился ею снизу доверху.

— Так надолго?

Пилот проконсультировался с дисплеями.

— В основном фотино, — добавил он.

Ионизирующее излучение погасло, и еще два часа ничего не менялось. Потом «Белая кошка» без предупреждения запустила все двигатели на полную.

— Иисусе Христе! — крикнул дядя Зип. — Сматываемся!

Он подумал, что другой корабль взорвался. Пилот же, пребывая в корабельном времени и не обращая внимания на тонкий писк людей, застрявших внутри, молниеносно отсек последние несколько метров «El Rayo X» от полуразрушенного судна ужасников. Это оказалось верным решением. «El Rayo X» освободился и сумел отскочить в нужную сторону как раз вовремя, чтобы не угодить под прыжок «Белой кошки», которая ускорилась из состояния покоя до девяноста восьми процентов световой менее чем за четырнадцать секунд.

— Давай за ними, — тихо приказал ему дядя Зип.

— Ага, прям так и щас, — отвечал пилот. — Это не термояд.

Яростные кольцевые ударные волны распространялись от «Белой кошки» невесть в какой среде. Были они ртутного цвета. Спустя пару мгновений корабль сбросил путы эйнштейновской Вселенной и скрылся.

— Они себе новый двигатель склепали, — сообщил пилот. — Новые навигационные системы. Возможно, даже новую теорию всего. Я с таким не справлюсь. Я думаю, нас обвели вокруг пальца.

Дядя Зип долгих тридцать секунд сидел на своем стуле совершенно неподвижно, глядя в пустые экраны. Затем потер лицо руками.

— Они отправятся в Сигма-Конец, — решил он. — Давай туда на всех парах.

— Уже, — сказал пилот.

* * *

Сигма-Конец, покоренный некогда Билли Анкером, представлял собой кластер древних исследовательских станций и наскоро стачанных entradistas спутников поблизости от аккреционного диска радиоисточника RX-1 и в самом этом диске. Все эти объекты были заброшены или выглядели таковыми. Любое событие в этом месте привлекло бы наблюдателей, как видный издалека костер на пустынном ночном берегу. Дальняя оконечность Радиозалива. Сюда Земле тяжело было дотянуться. Логистика отказывала, линии поставок пересыхали. Все разваливалось под напором безумной энергии аккреционного диска. Черная дыра без устали перемешивала его, вытягивая вещество со звезды-спутницы, V404 Штюк-Манибель, голубого сверхгиганта на позднем этапе жизни.[70]Два объекта были связаны приливным резонансом уже несколько миллиардов[71]лет. То, что от них в итоге осталось, напоминало остывающие уголья костра, обломки былой тесной дружбы. Было похоже, что у этой парочки прорвало канализацию.

— Так оно, вероятно, и есть, — заметил пилот дяди Зипа. — Ты в курсе?

— Я не интересовался твоими религиозными воззрениями, — сказал дядя Зип. Оглядывая диск, он позволил легкой усмешке проявиться на жирном белом лице. — Мы наблюдаем сейчас, пожалуй, самый эффективный во Вселенной процесс переноса энергии.

Диск представлял собой ревущее эйнштейновское мелководье Залива. Гравитация RX-1 искривляла окрестное пространство так, что диск можно было с удобством наблюдать из любого ракурса, даже снизу, и не важно, откуда приближаешься. Каждые десять минут по диску прокатывались переходные состояния, вынуждая его исторгать мягкий рентгеновский импульс и подсвечивать мечущимися взад-вперед эхо-вспышками остатки экспериментальных устройств Сигма-Конца. Если подобраться поближе, в безумном сиянии становились различимы кластеры хилых суденышек с рудиментарными атмосферными установками, подобные лопнувшим водопроводным трубам: на каждом давно погибшая гидропоника да пара-тройка людей земного типа — лица поросли щетиной, глаза лопнули и вытекли, по всему телу радиационные язвы. Древние установки продолжали направлять здешние планеты по загодя прочерченным орбитам, выводя на последнее безопасное расстояние перед радиусом Шварцшильда. Восемь идеальных сфер из железоникелевого сплава, каждая размером с Мотель Сплендидо, перемещались в орбитальном резонансе, таком точном, что это наводило на мысль о каком-то скрытом двигателе. Но по мнению дяди Зипа, главный приз находился в другом месте: за двадцать миллионов лет до прибытия человека в Сигма-Конец какие-то крутые перцы отщипнули на свои нужды миллионную долю процента энергетического выхода системы RX-1 и пустили ее на создание червоточины, ведущей невесть куда. Никаких археологических свидетельств этого проекта не уцелело. Никто понять не мог, как им это удалось. Однако вот же она, дырка.

— Крутые ребята, — произнес дядя Зип. — Это были реально крутые ребята.

— Эй! — перебил его пилот. — Я их засек.

И тут же:

— Бля-а!

— Чего там?

— Они спускаются. Там. Ты только глянь.

Трудно было вычленить червоточину из общей картинки аккреционного диска, но на «El Rayo X» имелось нужное для этого оборудование. На экранах дяди Зипа, за краем последней допустимой орбиты вокруг кипящего гравитационного котла, отобразилась хрупкая светящаяся вульва, куда тонкой серебристой ледышкой падала «Белая кошка». С регулярными интервалами кольцевые ударные волны загадочной природы продолжались распространяться вдоль сияющего выхлопа продуктов термоядерного сгорания.

В последующие дни «Превосходная скидка» продолжала петлять по гало. На борту яблоку негде было упасть: теплый пахучий клочок человечины в клыках широко ухмыляющейся пасти ньютоновской пустоты. Казалось, они мчатся к некой цели. Ревностно блюдя свой статус и приглядывая друг за другом в тесноте, циркачи то и дело жаловались на бытовые условия и таскали по кораблю детей или зверей. Эд пару дней потолкался в толпе навьюченных попутчиков, потом остановил свой выбор на экзотической танцовщице по имени Элис.