13-й Император. «Попаданец» против Чертовой Дюжины - Никита Сомов

Красным огнем мерцала лампа боевой тревоги. Громкий топот солдат, занимающих боевые места, согласно расписанию, пробивался даже сквозь надрывный вой сирен. Все начиналось как обычно — очередная учебная тревога, не более того.

Сколько уже можно, скажите мне ради бога, проводить эти бесконечные учения?! С трудом унимая раздражение, думал я в тот момент. Хорошо хоть, что я на дежурстве и мне не нужно спешно выпрыгивать из теплой постели, чтобы, стреляя всеми суставами, на бегу застегивая форму, сломя голову нестись к моей станции. Это для молодежи такое веселье, не для меня. Но, очевидно, родное правительство думало иначе. И я, как и многие мои сослуживцы, был призван, чтобы успокоить поднявшуюся в обществе истерию. Как легко догадаться, громче всего бились в панических припадках те, кто совсем недавно предлагал разоружиться посильнее. Короче, на самом верху связанные с возможной войной волнения было решено срочно сбивать. Старая добрая и на диво эффективная пощечина для нашего «демократического» общества не годилась, поэтому в ход пошла массовка из мобилизуемых солдат и офицеров запаса. Принятая мера позволила значительно увеличить нашу армию (на бумаге) и отрапортовать о готовности ко всему. Армия, мол, во всеоружии, по-прежнему сильна, многочисленна, потенциальные враги трепещут, ну и так далее. Стоит ли говорить, что при таком подходе к мобилизации правительство совершенно не утруждало себя тем, чтобы мы приносили хоть какую-то пользу? К тому же сказывались многочисленные реформы, результатом которых было стабильное сокращение армии при сомнительном росте боеспособности. А чего еще можно ожидать, если не успевали мы провести одну реформу, как тут же затевали другую, еще более страшную в своей беспощадной бессмысленности? Мрак.

Но вернемся к реальной жизни — к черту политику. Все равно только самые наивные верят, что нам, простым смертным, с широких экранов телевизоров говорят правду. Лишь постфактум мы узнаем, в каком же на самом деле интересном времени жили. Вот ведь парадокс! Пока вокруг творится эта самая история, едва ли кто-нибудь способен понять, что же на самом деле происходит вокруг. Все строят догадки, уповают на официальные новости или, наоборот, полностью им не доверяют. Благо в мой век всемирной интернет-паутины и повсеместного знания английского нырнуть в клоаку противоречивых сообщений и слухов не проблема. Хотя благо ли? Если да, то довольно сомнительное и им еще нужно уметь правильно воспользоваться. Информации огромное множество, правда тщательно перемешана с ложью, полуправдой и откровенным вымыслом. Порой так тщательно, что вычленить искусно замаскированную истину не под силу даже аналитикам в серьезных конторах, чего уж говорить о простых людях.

Встряхнул головой, отбрасывая так некстати лезущие философские мысли. К черту и их вместе с политикой и продажными политиками! Скорей бы уже все это закончилось, скорей бы домой к моим девочкам, любимой работе и привычной жизни. Поначалу напоминавший обычный туристический поход, летний лагерь для взрослых мальчиков порядком затянулся и основательно мне надоел. Что больше всего огорчало, никаких намеков на окончание моего бесполезного времяпрепровождения здесь я пока не видел.

— Слыхал?! — волнуясь, почти прокричал мне прямо в лицо вбежавший сослуживец, — говорят, тревога не учебная! Решились все-таки!

— Откуда дровишки? — спросил я скептически. Как бы я ни доверял Алексею, мне было не просто поверить в то, что Китай решился на войну. Не все так страшно у них с перенаселением, а у нас с армией. Понимают, что ответим. Не такие игрушечные солдаты и офицеры, как мы с Алексеем, а настоящие (надеюсь, они еще остались после многочисленных реформ). Но как по мне, все эти новые громкие заявления китайцев просто дурная бравада и очередная попытка посмотреть, у кого крепче яйца.

— Да ребята из… — рев запускаемых ракет заглушил его слова. — Что за на…?!

— Ночью к нам подтянули какую-то технику, — быстро ответил я. — Не знаю что, но вдруг что-то стоящее, — мы синхронно повернули головы к радару.

— Да не пашет он, уже одному богу известно сколько лет! — сплюнул Алексей в сердцах.

— Думаешь, доверили бы нам что-нибудь работающее? — буркнул я. Вопрос был откровенно риторическим, и ответа на него я не ждал.

— Пойду, разузнаю, что там творится…

— Не надо. Все равно, руку на отсечение даю, никто ничего не знает, а если знает, то тебе не скажет. Еще затопчут в суматохе. Сходим лучше вместе через полчаса. Вряд ли за это время что-то поменяется, а беготня уляжется.

— Я засек, — поднеся руку с часами к лицу, сказал он. — Без пяти минут три.

Алексей присел рядом со мной и достал пачку сигарет. Неправильно истолковав мой взгляд, со словами «А похер! Кто из начальства может вообще сюда зайти?» он махнул рукой и достал сигарету.

— Какое начальство? — громко рассмеялся я. — В этот мертвый кусок железа оно не заявится. Лучше бы из дерева макетов для отвлечения внимания наделали. Пользы и то больше, — я пожал плечами. — Чувствую себя на дежурстве дурак дураком. Сижу в неработающей установке, смотрю в выключенный радар и ищу несуществующего противника — просто спать остатки совести не позволяют, да и неудобно. Кто-то сказал, что хорошее представление о бесконечности дает только человеческая глупость. Так вот он знал, что говорил, скажу я тебе, — и, резко закругляя свой обличающий спич, прибавил: — ты лучше сигареткой угости.

— Так ты ж не куришь! Но вообще не вопрос, — протянул мне сигарету Алексей. — Травись на здоровье.

— Спасибо, а то бросил лет восемь назад, — засовывая сигаретный фильтр в рот и хлопая себя по карманам в поисках зажигалки, немного виновато сказал я. — Но что-то слишком уж потянуло. Дай-ка огня.

Прикурив от дрожащего пламени зажигалки, затянулся и тут же зашелся в сухом кашле. Крепкие, зараза! А может, просто отвык? Аккуратно затянулся и выпустил струйку сигаретного дыма к потолку. Свежий воздух в замкнутом помещении быстро закончился, и Алексей приоткрыл дверь. Вспышка от как будто взошедшего на мгновенье солнца больно резанула по глазам.

— Бля! — успели синхронно выдохнуть мы, за мгновенье до того как яркий свет сменился абсолютно беспросветной тьмой.

* * *

Тишина и спокойствие мягко, но настойчиво обволакивали мое сознание. Странно. Мое тело должно быть разнесено на атомы, а я все еще мыслю. Выходит, все же душа существует, совершенно равнодушно подумалось мне.

Я чувствовал, что постепенно растворяюсь. Моя память, моя личность, все то, что делало меня собой, Холодовым Александром Николаевичем 1991 г. рождения, исчезало. Как вдруг что-то резко и бесцеремонно вырвало меня из моего апатичного состояния.

«У меня не так много времени. Поэтому начну без политесов», — появилась в моем сознании мысль.