Четвертое сословие - Джеффри Арчер

Когда Гарольд Вильсон стал лидером лейбористской партии, Армстронг начал выступать с публичными заявлениями в его поддержку; циники утверждали, что он делает это только потому, что тори не желают иметь с ним ничего общего. Он постоянно внушал ведущим лейбористам, что готов нести любые убытки от «Айсиса», лишь бы журнал побуждал следующее поколение студентов Оксфорда поддерживать лейбористскую партию. Некоторые политики считали такой подход слишком топорным. Но Армстронг был уверен: если лейбористская партия сформирует следующее правительство, он сможет использовать свое влияние и богатство для воплощения новой мечты — стать владельцем общенациональной газеты.

Ему было даже интересно, кто смог бы его остановить.

ТАЙМС, 16 октября 1964 года:

ХРУЩЕВ СДАЕТСЯ — «СТАРЫЙ И БОЛЬНОЙ». РОССИЕЙ БУДУТ ПРАВИТЬ БРЕЖНЕВ И КОСЫГИН

Кит Таунсенд отстегнул ремень через несколько минут после взлета «Кометы», щелчком открыл портфель и достал пачку бумаг. Он бросил взгляд на Кейт — девушка уже увлеченно читала последний роман Патрика Уайта.[23]

Он взял папку по «Вест-Райдинг Групп». Может, это его лучший шанс закрепиться в Британии? В конце концов, его первой покупкой в Сиднее было небольшое газетное издательство, благодаря которому он со временем смог приобрести «Сидней Кроникл». Он был убежден: стоит ему получить контроль над региональным газетным издательством в Британии, его положение станет более устойчивым, и он сможет сделать предложение о покупке национальной газеты.

Гарри Шаттлуорт, читал он, основал издательство в начале века. Сначала он издавал вечернюю газету в Хаддерсфилде как приложение к своей прибыльной текстильной фабрике. Знакомая схема: крупнейший предприниматель района берет под контроль местную газету — именно так он сам стал владельцем гостиницы и двух угольных шахт. Всякий раз, когда Шаттлуорт открывал фабрику в новом городе, через пару лет там появлялась местная газета. К выходу на пенсию ему принадлежали четыре фабрики и четыре газеты в Вест Райдинге.

Старший сын Шаттлуорта Фрэнк возглавил фирму, когда вернулся с Первой мировой войны, и хотя его основным интересом оставался текстиль, он…

— Желаете что-нибудь выпить, сэр?

Таунсенд кивнул.

— Виски и немного воды, пожалуйста.

… он тоже начал издавать местные газеты в дополнение к трем фабрикам, которые открыл в Донкастере, Брэдфорде и Лидсе. В разные времена газеты привлекали внимание Бивербрука, Нортклифа и Ротермеера, которые делали ему дружеские предложения. Фрэнк дал всем троим часто цитируемый ответ: «Тебе здесь ничего не светит, приятель».

Но, похоже, третье поколение Шаттлуортов было слеплено из другого теста. Они стали ввозить дешевый текстиль из Индии, а единственный сын всегда мечтал стать ботаником, и в результате, хотя Фрэнк оставил после себя восемь фабрик, семь ежедневных газет, пять еженедельников и региональный журнал, прибыль его компании стала падать уже через несколько дней после того, как его гроб опустили в землю. В конце сороковых фабрики обанкротились, и с тех пор газетное издательство почти не вылезало из убытков. Сейчас оно держалось только благодаря преданным читателям, но, судя по последним данным, скоро и на это рассчитывать не придется.

Таунсенд поднял голову, когда к подлокотнику его кресла прикрепили столик, накрытый небольшой льняной салфеткой. Перед Кейт тоже поставили столик. Она отложила «Едущих в колеснице», но продолжала хранить молчание, не желая прерывать ход мыслей своего босса.

— Я бы хотел, чтобы вы прочитали это, — он протянул ей первые несколько страниц отчета. — Тогда вы поймете, зачем я еду в Англию.

Таунсенд открыл вторую папку, подготовленную Генри Уолстенхолмом, который учился в Оксфорде в одно время с Таунсендом, а теперь был поверенным в Лидсе. Он почти не помнил Уолстенхолма, кроме того, что после нескольких стаканов в буфете он становился необычайно говорливым. Таунсенд не стал бы вести с ним дела, но поскольку его фирма представляла интересы «Вест-Райдинг Групп» со дня основания, у него не было другого выбора. Именно Уолстенхолм сообщил ему о потенциальных возможностях издательства. Хотя ВРГ не выставлена на продажу, писал он в Сидней, и нынешний президент компании, разумеется, будет отрицать, если спросить его напрямую, он знает: если Джон Шаттлуорт и решит когда-нибудь продать компанию, он предпочтет, чтобы покупатель находился как можно дальше от Йоркшира. Таунсенд улыбнулся, когда перед ним поставили тарелку черепахового супа. Будучи владельцем «Хобарт Мейл»,[24] он был самой подходящей кандидатурой во всем мире.

Таунсенд в ответном письме выразил заинтересованность, и Уолстенхолм предложил встретиться и обсудить условия. Первым условием Таунсенда было осмотреть типографию издательства.

— Нереально, — последовал немедленный ответ. — Шаттлуорт не хочет стать темой первых полос своих же газет до заключения сделки.

Таунсенд признал, что вести переговоры через третье лицо всегда нелегко, но в данном случае ему приходилось рассчитывать на ответы Уолстенхолма, а вопросов, вопреки обыкновению, было слишком много.

С ложкой в одной руке и следующей страницей в другой он просматривал цифры, которые подготовил для него Клайв Джарвис. Клайв оценил компанию в сто-сто пятьдесят тысяч фунтов, но подчеркнул, что не готов этого утверждать, поскольку не видел ничего, кроме балансового отчета — естественно, ему нужна лазейка на случай, если на последнем этапе что-то пойдет не так, подумал Таунсенд.

— Это интереснее «Едущих в колеснице», — заметила Кейт, дочитав последнюю страницу из первой папки. — Но какая роль отведена мне?

— Все будет зависеть от конечного результата, — пояснил Кит. — Если у меня все получится, мне понадобятся статьи во всех моих австралийских газетах и отдельный материал — более сдержанный — для «Рейтер» и «Пресс Ассошиэйшн». Еще необходимо довести до сведения издательств всего мира, что я теперь серьезный игрок за пределами Австралии.

— Вы хорошо знаете Уолстенхолма? — спросила Кейт. — Насколько я понимаю, вам придется опираться на его суждения.

— Не очень хорошо, — признался Кит. — Он учился на пару курсов старше меня в Вустере, и все считали его этаким здоровяком.

— Здоровяком? — недоуменно повторила Кейт.

— В осеннем триместре он почти все время проводил с командой колледжа по регби, а остальные два триместра торчал у реки, подгоняя команду гребцов колледжа. Думаю, его выбрали тренером из-за голоса — когда он кричал, его было слышно на другом берегу Темзы. А еще он любил пропустить с командой пинту-другую эля, даже если они проигрывали. Но это было десять лет назад; насколько мне известно, он остепенился и стал суровым йоркширским поверенным, обзавелся женой и кучей детей.