Фурия Капитана - Джим Батчер

Первый Лорд Алеры бросился на гарима, пропихнул свой обгрызенный посох под тварь, и рыча от напряжения рывком повернулся вместе с гаримом, переворачивая ящера кверху брюхом.

— В подбрюшье бей! — воскликну Гай. — Туда, где тоньше чешуя!

Амара схватила свой меч, шатаясь, встала на колени, и вонзила клинок в незащищенное горло гарима, чуть ниже того места, где посох Гая всё ещё удерживал голову твари. К её удивлению, меч легко пробил чешуйчатую кожу, которая здесь была тонкой, и кровь хлынула алым фонтаном.

Гарим дико забился, но Первый Лорд пришпилил тварь. Хотя ящер швырял его взад и вперед, он не мог избавиться от хватки Гая. Амара била снова и снова, пока конвульсии гарима не стали затихать, а потом оттащила Первого Лорда подальше от умирающего животного.

— Милорд! — выдохнула Амара.

— Я в порядке, — тяжело дыша, ответил Гай, — Граф.

Амара встала, дико оглянулась и осознала, что есть еще кое-что, чего она не знала о смертельно опасных ящерицах.

Они бегают стаями.

Один гарим, измочаленный, висел на иве пятнадцатью футами выше уровня земли, где дюжины тонких ветевей, казалось потянулись к нему и обернулись вокруг него.

Другой, избитый и дико скрученный, лежал на земле, поднявшейся на пять или шесть футов. Топор лесничего торчал из головы умирающего гарима, мощный удар загнал его в череп ящерицы по самую проушину.

И окровавленный граф Кальдерон, безоружный, сошедшийся в схватке с третьим гаримом. Как и Первому Лорду, ему удалось зайти со спины зверя, но его руки сомкнулись на горле существа.

Амара видела, что кровь залила одну сторону его головы и половину верхней части туловища, но он оставался в сознании, а на лице застыла гримаса рычания.

Гарим жестоко бился, несколько раз перевернулся, и его хвост с дичайшей энергией бил Бернарда по ногам и нижней части спины. Он выл от ярости и боли.

Амара закричала и бросилась к мужу с мечом в руках.

Голова Бернарда повернулась, он разжал одну руку, схватив ей хвост. Зверь безумно крутанулся, высвободился от захвата Бернарда и цепляя мощными ногами лесную почву, поднялся и попытался вцепиться зубами в Бернарда.

Однако Бернард первым сработал ногами, схватив хвост гарима раньше, чем он смог бы восстановить равновесие. Гарим изо всех сил пытался дотянуться до него, а Бернард, уворачиваясь от челюстей, жестко держал хвост.

Сначала Амара думала, что он просто пытается выиграть время — но на втором круге гарим начал набирать скорость. Зверь был крупнейшим из виденных Амарой, и, должно быть, потянул бы на пятьсот фунтов, если его взвесить, но граф Кальдерон оторвал его от земли и закрутил, как если бы это была детская игрушка

Описав широкий круг, Бернард зарычал от ярости и торжества и вмазал гарима черепом о толстый ствол дерева. Он разбился с влажным, глухим треском, похожим на звук лопнувшей дыни, и ящер рухнул на землю совершенно безжизненным.

Пойманный ивами в ловушку гарим зарычал и разорвал прутья, освободив конечности, и упал на землю позади Бернарда. Амара закричала в бессловесном предупреждении.

Он посмотрел на неё, а потом резко повернул голову, вскинул руку, и крикнул:

— Брутус!

Почва под гаримом вдруг вздрогнула и разошлась от движения. Фигура пса размером с небольшую лошадь появилась из-под земли, её плечи и грудь были из песчаника и глины, в глазах сверкали зелёные драгоценные камни, а челюсти были из гранита.

Земляная фурия Бернарда схватила гарима своей каменной пастью, и ящер зашипел и дико забился, когда Брутус полностью оторвал его от земли. Большой пес продолжал появляться из земли, словно собака, вынырнувшая из озера, и тряс гарима, как терьер крысу.

Амаре показалось, что она услышала хруст шеи ящера, но Брутус не успокоился, пока не швырнул гарима на деревья и не втоптал его в землю. К тому моменту, когда фурия земли закончила истязания, гарим являл собой кровавую массу из разорванной плоти и раздробленных костей.

Амара замедлилась и подошла на расстояние нескольких футов к мужу. Бернард проследил за действиями Брутуса, кивнул и сказал:

— Спасибо.

Каменный пес дважды клацнул челюстями, потряс головой, осыпав почву камешками и пылью, и снова погрузился в землю, навернув пару кругов, как собака, собирающаяся лечь.

Бернард согнулся и упал на одно колено. Амара бросилась к нему.

— Бернард!

— Ничего, я в порядке, — выдавил Бернард, всё еще тяжело дыша. — Гай?

— Он жив, — сказала Амара. — Дай мне осмотреть твою голову.

— Выглядит хуже, чем есть на самом деле, — ответил Бернард. — Раны головы всегда сильно кровоточат.

— Я знаю, — ответила Амара, — но у тебя шишка размером с яйцо вокруг пореза. Сотрясение — это уже не просто ранение.

Бернард протянул руку и перехватил ее ладонь. Он посмотрел ей в глаза и сказал тихо, но жестко:

— Проверьте, как там Первый Лорд, графиня.

Она замерла в приступе гнева.

— Бернард.

— У меня есть долг перед моим правителем. Так же как и у тебя.

— Но у меня есть еще и долг перед моим мужем, — прошептала она в ответ.

Бернард выпустил ее руку и прорычал:

— Проверь состояние Гая. — И его тон стал более нежным и усталым. — Ты же знаешь, что я в порядке.

Она прикрыла лицо руками на мгновение, сделала глубокий вдох и прикоснулась к его руке. Затем повернулась и направилась к Первому Лорду.

Гай лежал на земле с закрытыми глазами. Он открыл их, когда Амара подошла, и произнес:

— Давно я этим не занимался.

— Сир?

— Охотой на гаримов. Лет с семнадцати, пожалуй. — Он тяжело вздохнул. — В то время это определенно отнимало меньше сил.

В его голосе сквозила боль, как в начале их путешествия.

— Вы ранены.

— Нога, — тихо ответил он. — Та, что была здоровой.

Он кивнул в сторону всё еще дергавшегося гарима.

— Боюсь, этому парню удалось зажать ее меду собой и камнем. Я практически уверен, что она сломана.

Амара наклонилась, чтобы осмотреть ногу Первого Лорда. Она распухла, и стопа была вывернута под неестественным углом к голени. Это был сложный перелом с множеством осколков. Амара знала, насколько скверными такие переломы могут быть.

— Это определенно не открытый перелом, — тихо сказала она. — Кровотечения нет. Насколько плохо?

— Только больно, — ответил Гай, но его голос дрожал. — Бернард, насколько я могу видеть, показал себя намного лучше.

Амара осознавала, что ногу нужно зафиксировать как можно скорее. На нее нужно было наложить шину.