Умный ген. Какая еда нужна нашей ДНК - Кэтрин Шэнахан

«Я не хочу делать операцию на сердце», – сказал он. Я ответила, что он пришел по адресу, потому что я не делаю операций на сердце. Я просмотрела его медицинскую карту и нашла лишь одно отклонение от нормы: уровень сахара в крови натощак составлял 92. Обычно такая цифра считается нормальной, но мне лично она кажется высокой, потому что, как уже говорилось ранее, уровень выше 88 (89 и далее) уже говорит об определенных проблемах. Я на самом деле не удивилась, увидев, что его сахар чуть выше нормы. Я заметила у него на пятках небольшие мозоли, а еще до этого обнаружила, что у пациентов с повышенным сахаром часто развиваются сухие мозоли на пятках.

Трепетание в груди, описываемое Гэри, называется сердцебиением. Аритмия – это нарушение сердечного ритма, которое, по моему опыту, чаще встречается у людей, которые едят много сахар. Как и при эпилепсии, вызванные сахаром скачки гормонов и уровня энергии раздражают нервы. В случае с Гэри эти перепады раздражали нервы, окружающие сердце. Я попросила Гэри рассказать мне, что он ест; он оказался классическим «сахароголиком». Сладкие зерновые хлопья на завтрак, «Сникерс» в 10 утра, чтобы разогнать утреннюю сонливость, сандвич на обед и еще один «Сникерс». А, и, конечно же, фруктовые соки и газировка. Он так питался годами, но сейчас, в тридцать девять лет, его наконец настигли последствия. Как только у него падал сахар в крови, начинались сердцебиения.

Я сказала ему, что если он хочет избежать аритмии, то нужно есть как минимум вполовину меньше сахара. И, чтобы показать ему всю серьезность положения, я объяснила ему, что высокая глюкоза натощак – это основной сигнал того, что он вот-вот потеряет чувствительность к гормонам: к любым гормонам, в том числе к тестостерону. Тестостерон помогает мужчинам (и, кстати, женщинам тоже) поддерживать либидо. Но когда тестостероновые рецепторы на поверхности клеток залепляются, они реагируют на сигналы слишком медленно. А когда залепляются клетки, устилающие кровеносные сосуды, сосуды не могут достаточно быстро расширяться и наполняться кровью. В общем, впереди маячит эректильная дисфункция.

Для Гэри это предупреждение оказалось вполне достаточным. Я объяснила, что если он хочет избежать осложнений от диабета, в том числе и эректильной дисфункции, лучше всего будет отказаться от сахара совсем. Именно так он и поступил. Буквально за пару недель его состояние заметно улучшилось, и его подруга тоже осталась довольна. Он променял сахар на кое-что послаще, и сердце у него стало биться чаще не из-за сахара, а по несколько другим причинам.

Гэри нужна была не операция на сердце, а «сахаро-эктомия». Если бы он сделал ангиограмму, то, скорее всего, кардиолог нашел бы на ней что-нибудь интересное. Маленькую аномалию, узенькое пятнышко на изображении, что-нибудь – хоть что-нибудь, – что превратило бы этого здорового, сильного, жизнелюбивого человека в больного-сердечника. А после того, как это происходит, начинают накапливаться побочные эффекты от таблеток и процедур, вы становитесь зависимыми от одного или нескольких лекарств до конца жизни, а ваше сердце становится футляром для какого-нибудь очередного суперсовременного электронного прибора – иными словами, вы попадаете в систему и вряд ли уже когда-нибудь выберетесь. Для Гэри, как и для миллионов людей, вход в медицинский лабиринт, из которого многие никогда не возвращаются, был покрыт сахарной глазурью.

Меньше сахара – меньше лекарств от холестерина

Джейн была худой, загорелой, энергичной, любила теннис. Уровень ее холестерина составлял 260 мг/дл, а ЛПНП – 170 мг/дл. Она была медсестрой, и ее приучили бояться холестерина. Поскольку у ее отца был сердечный приступ, она старалась есть поменьше холестерина и прилежно занималась физическими упражнениями. Высокий уровень холестерина, как она считала, был «обусловлен генетикой». А еще она знала, что лекарства от холестерина могут вызывать мышечную боль, которая помешает играть в теннис. Тем не менее, она настолько боялась высокого уровня холестерина, что была готова рискнуть и пришла ко мне за рецептом.

Естественно, она удивилась, когда я сначала назначила ей анализ сахара в крови натощак. Вы-то уже прочитали про липопротеиновый цикл в главе 7, так что вряд ли удивились моей рекомендации. Сахар в крови влияет на разнообразные физиологические функции, даже те, которые на первый взгляд никак не связаны с сахаром – например, холестерин.

Из-за избытка сахара повышается и уровень ЛПНП: этому способствуют сразу несколько механизмов. Во-первых, избыток сахара повышает уровень инсулина. Повышенный инсулин ускоряет производство ЛПНП, включая фермент 3-гидрокси-3-метилглютарил-кофермент А редуктазу (HMG-CoA редуктазу) – тот самый фермент, который отключается статинами447. Кроме того, сахар гликирует циркулирующие в крови апопротеины ЛПНП, и эти молекулы ЛПНП остаются в крови, потому что их «адресные белки» теперь невозможно прочитать (см. главу 7), так что уровень ЛПНП растет. Затем в течение нескольких лет перекрестно связанные сахаром капилляры становятся жесткими. Капилляры должны оставаться гибкими, чтобы пропускать ЛПНП и другие липопротеины к тканям. Но, став жесткими, капиллярные каналы уже не могут открываться слишком быстро (если вообще могут), так что не попавшие по адресу ЛПНП остаются в крови, и их уровень растет еще больше. Большинство холестерина в крови вырабатывается вашим организмом, так что если в вашей диете много сахара, то уменьшить уровень холестерина в сыворотке крови почти невозможно – если, конечно, не принимать соответствующие лекарства.

Джейн согласилась отказаться от сахара, и уровень ЛПНП вскоре уменьшился до 120; учитывая, что уровень ЛПВП у нее составлял 85, это совершенно нормально. Высокий уровень ЛПНП у Джейн никак не был связан с наследственностью, зато был связан с употреблением сахара. Она не нуждалась в лекарстве: ей нужно было всего лишь определить скрытые источники сахара в своей диете и избегать их.

Головная боль от сахара

Сьюзен страдала от ужасной головной боли. По ее описаниям, приступы были такими, словно ей прямо в правый глаз воткнули горячее лезвие. Двадцать лет ей говорили, что у нее мигрень, и прописывали самые разные лекарства от мигрени, но ничего не помогало. Часто ей ничего не оставалось, кроме как будить мужа посреди ночи и ехать в кабинет экстренной помощи, чтобы ей ввели обезболивающие внутривенно. Головная боль появлялась неожиданно, терзала ее несколько дней или даже недель, а потом так же неожиданно исчезала.

Когда она пришла на прием ко мне, я сказала ей две вещи, которые ее очень удивили. Во-первых, у нее вовсе не мигрени. Это кластерные головные боли, и для них нужно совершенно другое лечение – дыхание через кислородную маску.

Во-вторых, я сказала ей, что эти головные боли можно смягчить, а то и совсем вылечить – да, вы угадали, с помощью отказа от сахара. Я рассказала ей о воздействии сахара на нервы и как скачки адреналина и других гормонов раздражают мозг настолько, что вызывают боль или, в крайних случаях, даже эпилептические припадки. Пациенты с кластерными головными болями часто бывают «сахароголиками» и целыми днями едят сладкое. К ночи сахар в крови резко падает, и гормоны начинают дико скакать, чтобы компенсировать его отсутствие. Иногда из-за этого возникает дикая боль. Хороший первый шаг при кластерных головных болях – отказ от сахара. Вкупе с небольшими физическими нагрузками отказ от сахара вполне мог полностью предотвратить головные боли Сьюзен.