Небьющееся сердце - Инна Бачинская

Ступеньки под ее ногой громко заскрипели; она сбросила туфли и пошла наверх босиком. Ей почему-то стало страшно. Уж очень странное и безлюдное было место. Одичавшие деревья, темные окна домов, тусклый фонарь под скрипящей жестянкой… Сердце билось, готовое выскочить, как будто она долго бежала, пытаясь убежать от преследователей…

Она нажала на кнопку звонка… Звонок прозвенел где-то в глубине квартиры и… ничего не произошло. Она нерешительно стояла перед дверью… потом нажала на звонок еще раз. И опять ничего. Что же делать? Она ткнула в дверь зонтиком, дверь подалась, и она вошла. Тишина здесь была вязкой и тягучей. Ни звука не долетало изнутри. Она постучала в дверь, из-под которой пробивался свет, потом нажала на дверную ручку и переступила порог.

Комната тонула в приятном оранжевом полумраке. Пятно света от лампы под старинным шелковым абажуром лежало на столе. Две чашки с недопитым чаем, печенье, мед. Она подошла к столу, машинально дотронулась рукой до медного чайника. На одной из чашек заметила что-то… поднесла чашку к глазам… тихо засмеялась – губная помада! Прощальный вечер с любовницей перед отъездом на юг с женой…

Она обогнула стол и увидела лежащего на полу мужчину…

Оля почти бежала. Пережитое несколько минут назад потрясение уже казалось дурным сном. Перед глазами стояло лицо мертвого человека, его голубые выпуклые глаза, незряче уставившиеся в потолок, вьющиеся седые волосы… большой серый кот, который так испугал ее… и все остальное – ее бегство через окно, по скользкому карнизу, вниз по лестнице, по темному саду, через который она неслась, спотыкаясь о корни деревьев и стебли трав, а ветки яблонь хлестали ее по лицу.

Кажется, ее никто не видел…

Она подумала, а может, сразу на вокзал? Не заходя домой? Хватит с нее приключений! Если бы ее поймали там, да еще и с пистолетом в сумочке… страшно подумать! Андрей, вдруг с ужасом подумала она. Он ведь знает, что она была у Левы! И когда он узнает, что Лева убит…

Справа вдоль улицы тянулся темный парк. Оля, чувствуя, что ноги не держат ее, упала на ближайшую скамейку. Дождь, утихший было, затарабанил в асфальт с новой силой. Почувствовала, как холодные струйки дождя побежали за поднятый ворот – зонтик не спасал, – она подтянула молнию на куртке. Ее била дрожь. Сгорбившись, она сидела на мокрой скамейке, и ей хотелось умереть. Мысли ее были путаны и бессвязны.

Как же так, думала она растерянно. Сорок минут назад, ну, пусть сорок пять… он был жив! Он был один, иначе не разрешил бы ей прийти… он никого не ждал. Он забежал за вещами, на пару минут… откуда взялась женщина? Он не успел убрать посуду, значит, его убили сразу после моего звонка… и еще что-то… чайник! Чайник был холодный! Если он угощал женщину чаем, то чайник должен быть теплым! Когда же он успел остыть? Ведь он сказал Андрею, что придет домой около восьми, я позвонила почти в восемь… что-то не то с этим чаем… и с женщиной. Не было у него времени на женщину… Ничего не понимаю!

Она прижала пальцы к вискам, стараясь припомнить, кто мог видеть ее там… Какие-то люди, гости, видимо, вышли из дома, сели в машину и уехали, а хозяева вернулись домой. Больше там никого не было. И никто ее не видел. Только один человек знает, что она была там – Андрей!

Какая-то дурацкая цепь случайностей: Зоя Никитична и ковры, мысль про ювелира… такая удачная вначале, сейчас кажется нелепой… Андрей, Лева… Никто никогда не узнает, что произошло на самом деле. Никто. Эта чертова подвеска приносит несчастье… Сначала умерла Марта, потом Арнольд, теперь Лева… Ей она тоже принесла несчастье…

Оля оглядывается, ей кажется, что она слышит за спиной осторожные, крадущиеся шаги. Она напряженно вглядывается в темные заросли парка. Никого! Показалось. Это дождь шуршит в листьях…

Она раскрывает сумочку, вытаскивает пистолет и перекладывает его в карман куртки. На всякий случай. Вытаскивает чашку, испачканную губной помадой. Ей приходит в голову, что она унесла улику и тем самым, возможно, спасла убийцу. Она рассматривает чашку со всех сторон, стараясь не стереть помаду. Ставит ее рядом с собой на скамейку. Сейчас там работают люди из полиции. Наверное, вызвали «Скорую», хотя вряд ли… ему уже ничем не поможешь… за что же его? Он, видимо, богатый человек… Чай вдвоем! Что же там все-таки было не так? Холодный чайник? Ей начинает казаться, что чайник был не таким уж холодным… Плетеная корзиночка с конфетами… мед в крошечных розетках… мягкий оранжевый свет абажура… чашки с недопитым чаем… серебряные ложечки… чайничек для заварки, сахарница, изящный сервиз, немецкий, белый, с золотым ободком… у свекрови был такой же… Как она тряслась над ним! Однажды Оля разбила чашку, испугалась страшно – побежала, купила похожую и… Оля внезапно выпрямляется. Немецкий сервиз!

– Не может быть! – шепчет она. – Не может быть! Ах ты, мерзавец! – Она переворачивает чашку и рассматривает отечественное клеймо на донышке.

От ее усталости не остается и следа. Проспект Мира, арка – так, кажется? Окна прямо над аркой. Смотрят в парк. Что он еще сказал? Третий этаж. Два нижних занимает магазин. Все правильно! Оля проходит через арку в пустой и темный двор… останавливается и прислушивается. Тихо, темно, шуршит дождь…

Хорошо, что дождь, вертится лихорадочно мысль. «И дождь смывает все следы»… кино! Детектив, кажется.

Она входит в подъезд. Удивительно, что он открыт! «Пруха», как говорил Сергей. Смотрит на часы – почти десять! Поднимается на третий этаж. Три квартиры – окна двух из них должны выходить в парк. Вот эта, наверное, с новой металлической дверью… Оля нажимает на кнопку звонка… слышит, как кто-то идет по коридору, шаги замирают у двери… хозяин рассматривает ее в глазок…

– Андрей! – зовет она писклявым голоском испуганной маленькой девочки. – Это я, Оля! Откройте скорее, пожалуйста! – А вдруг не откроет? Она стискивает пистолет в кармане курточки. Но мужчина за дверью, помедлив, отпирает дверь. «Любопытный какой!» – злорадно думает Оля.

Он стоит на пороге, не спеша впускать незваную гостью. Оля, не ожидая приглашения, заходит. Ему приходится отступить в глубь коридора.

«Надеюсь, он дома один», – думает Оля. Раскрывает сумочку, достает чашку и протягивает ее Андрею:

– Это ваша, не правда ли? – произносит она сипло, не узнавая своего голоса. На лице ее улыбка, похожая на гримасу.

На лице мужчины появляется странное выражение – ей кажется, он сейчас бросится на нее. Она выхватывает пистолет и стреляет, целясь ему в колено. С удивлением отмечает негромкий хлопок выстрела.

Ювелир, охнув и схватившись за бедро, прислоняется к стене. На штанине джинсов расплывается красное пятно. Он смотрит на Олю диким взглядом, лицо его перекошено от боли, страха и ненависти.

– Ты! Сука! – Он с трудом выплевывает слова. – Убью! Дрянь!

Оля снова целится, подняв дуло на уровень его груди.

– Подавись! – взвизгивает он и, рванув ворот рубахи, дрожащими пальцами начинает расстегивать замочек подвески. Замочек не поддается, и он начинает рвать подвеску с груди. Потом протягивает ей украшение.