Единственная для эшра. Эволюция. Книга 2 - Ираида Волконская

Вновь слабоосвещённый древний зал, графитового цвета кресла на возвышении, белые кители с разноцветными полосами, холодные надменные лица. Атмосфера далека от благоприятной, даже воздух казалось, пропитался презрением. Держу себя в руках с огромным трудом, усилием воли, подавляя, то и дело возникающую вибрацию в мышцах, контролирую дыхание. Не рискую вводить себя в пограничное состояние сознания, которое помогло бы мне избавиться от излишней эмоциональности, так как боюсь сделать только хуже и, потеряв субординацию, напасть на старейшин, которые воспринимают меня сейчас как что-то крайне отвратительное и враждебное. Раньше Харсур казался мне более прогрессивным и понимающим, чем его коллеги, но сейчас от него исходит только арктический холод и отвращение ко мне, словно передо мной совершенно другой мужчина. Наши взгляды встретились, и я поняла, что бессмысленно ждать от него рационального непредвзятого решения: теперь я персона нон грата и от меня с удовольствием избавятся, если посчитают необходимым.

Мы подошли на расстояние трёх метров и склонили головы, как того предписывает протокол. Дара, стоя рядом со мной, с интересом разглядывает новых для себя эшров, сканируя каждого своим пристальным оценивающим взглядом. Её присутствие естественно не осталось незамеченным и привлекло немало внимания, особенно со стороны нэра Рэвана, её будущего родственника. Она нисколько не боится, что заметно с первого взгляда, и это сбивает с толку объекты её изучения. В отличие от меня Дара вызывает у них интерес положительного свойства, а её внешность и поведение невольно отвлекают старейшин от меня, что сильно меня напрягает: не хватало ещё дочь поставить под удар.

Алан сухо поприветствовал старейшин и сразу перешёл к делу: – Нэр Харсур, позвольте обратиться с вопросом?

Старейшина махнул рукой, разрешая, но заметно, что он недоволен подобным началом этой встречи.

Алан, еле сдерживая рвущийся изнутри гнев, решительно спросил:

– На каком основании моей жене не была оказана медицинская помощь? Почему мне не сообщили о произошедшем?

– Ваша задача, ир Алан, обеспечивать защиту вверенных вам объектов и выполнять мои распоряжения, направленные на борьбу с нашими заклятыми врагами, – голосом Харсура можно заморозить не хуже ледяного ветра ирнов. – В тот момент вы ничем не могли помочь своей жене, а другим ценным для нас эшари – да. Не думаю, что новость о том, что ваша жена была при смерти, способствовала бы вашей концентрации как командира ответственного за сотню бойцов. Поэтому в подобных случаях я оставляю за собой право умалчивать подобного рода информацию от своих подчинённых.

Алан стиснул зубы и промолчал, понимая, что в данном вопросе козырей у него нет. Старейшина же, внимательно следя за нами обоими, перевёл свой полный презрения взгляд на меня и продолжил: – Вашей жене невозможно было помочь, итог был всегда один. Она представляла опасность, так как сойдя с ума от боли и ведомая галлюцинациями могла убить и ранить всех, кто попался бы ей на пути, и вы это знаете! – Харсур впился в Алана взглядом полным внутреннего бешенства. – Ваша жена и так была прекрасно обученным бойцом, а в том состоянии…Кстати, цэра Ликара удалось спасти лишь чудом…Так что не вам мне указывать на рациональность моих распоряжений! – буквально прошипел старейшина, впиваясь руками в подлокотники кресла.

А меня полоснуло по ушам слово «была». Что это значит? Я же не умерла. Алана тоже напрягла подобная постановка фразы, но я чувствую, что он не хочет задавать об этом вопрос, надеясь, что нэр просто оговорился. Однако от нэра Харсура не укрылась наша с мужем реакция и он не скрывая злорадства, произнёс: – А вы думали, что отвратительный гибрид, коим теперь является эта женщина, может остаться вашей женой с сохранением всех прав? Никогда! – Убедившись, что мы прониклись этой новостью, Харсур продолжил: – О, не волнуйтесь, вашу игрушку никто у вас не отберёт – о вкусах не спорят. Хотя для вашей же репутации ир Алан, я посоветовал бы вам разорвать с ней брачную связь и передать её для изучения нашим генетикам. Но на первом пункте я не настаиваю – это ваше личное дело. А вот на втором…Арина поступает в полное распоряжение кора Ритэла и кора Мэрилла и будет обязана проходить все назначенные ей обследования. Теперь, к сожалению, это единственное чем она может быть полезна…А ведь она могла подарить вам много сильных детей, и дать надежду на излечение бесплодным эшари. Исследования в этой области так и не были завершены, по причине её полного нежелания сотрудничать. Но теперь это тело безвозвратно испорчено и является идеальным лишь для рэтсов. Я думаю, что её можно будет использовать в качестве приманки – рэтсы не смогут устоять: от неё так сильно несёт их запахом, что ради идеальной самки они могут пойти на многое и этим необходимо воспользоваться, – хищно сверкнул глазами Харсур. – Я поручу разработать план операции арну Танрису, так как боюсь, ир Алан, что при всём вашем профессионализме, вы не сможете объективно подойти к этому вопросу.

Алан оглушён, он не верит тому, что услышал, просто не верит. Я ощущаю его опаляющий гнев, его всё возрастающую ярость. Он не желает мириться с новой реальностью. Перед его глазами яркими вспышками возникают картины расправы над Харсуром и всеми, кто принял его сторону. Он в бешенстве, всё его тело мелко потряхивает, я чувствую, что ещё немного и случится непоправимое. Я не в лучшем состоянии, но присутствие дочери помогает моему рассудку, сохранить ясность, не позволяя новой реальности затмить горизонт. Я сосредоточена на эмоциях Дары и Алана, – они мои якоря. Но Алан уже сам готов сгореть в безумном пламени ярости, но тогда это будет конец. Я вмешиваюсь в самый последний момент: проникаю в его сознание, притупляю боль, гашу огненные вихри, внушаю спокойствие и уверенность, которых сама не испытываю. Шепчу ему, что все, что он слышал, не имеет никакого значения, – это всего лишь слова. Мы найдём выход из этой ловушки, обязательно найдём. И он поддаётся моим грёзам, верит моему шёпоту в своей голове, расслабляет сведённые судорогой мышцы. Тьма уходит из его глаз, но ненависть к старейшине никуда не пропала, она лишь притаившись, ждёт своего часа.

– Вижу ир Алан, что решение совета старейшин не нашло отклика в вашем сердце. Вам сейчас нелегко: лишится жены – большая трагедия. Я понимаю вас как никто… Поэтому, если ваша служба и далее будет вестись на таком же высоком уровне как сейчас, я гарантирую, что у вас будет возможность взять в жёны вторую эшари и продолжить свой род достойным образом. К тому же у вас уже есть дочь – такая редкость, – задумчиво закончил Харсур, а затем вновь переключился на деловую волну: – И раз уж мы заговорили о продолжении рода…Если вы ещё не поняли, уточняю: Арина более не имеет права иметь детей. Я настаивал на стерилизации, но кор Мэрилл хочет изучить все возможные процессы её изменённого организма, так что пока я пошёл ему на встречу. Но! В случае беременности, ребёнок будет уничтожен. Я не позволю, чтобы рэтсы пустили у нас корни. Так что надеюсь на вашу сознательность в этом вопросе, ир Алан.

Если первый блок информации я кое-как усвоила, не подавившись, то это.… Да как он смеет?! Как они все смеют лезть в нашу личную жизнь: решать могу я иметь детей или нет?! Чёртовы расисты! Меня хотели стерилизовать как бродячую собаку! Как же хочется его уничтожить! И ведь я могла бы это сделать прямо сейчас, это было бы не сложнее, чем было с фарном… Всё внутри меня бушует, наполняясь тьмой, обжигающей словно кипящая чёрная смола, которая вот-вот вырвется наружу. Но мою горячую руку сжимает маленькая прохладная ладошка дочери – это отрезвляет меня. Я тону в её спокойном наполненном вековой мудростью взгляде – это помогает взять себя в руки. То, что сказал Харсур – это просто слова, и я не позволю ему сломать мою жизнь. Он думает, что у него есть власть распоряжаться нашими жизнями, играя в бога. Они все так думают. И она, эта эфемерная власть развратила их, сделала алчными и жестокими. Но я больше не позволю обращаться с собой как с рабыней, чтобы сегодня, ни говорил Харсур – этому не бывать.