Царство небесное - Ирина Измайлова

Тем не менее, в Кесарии удалось найти все необходимое для краткого отдыха – здесь армия остановилась на три дня, чтобы затем двинуться в путь скорее: до сих пор за день удавалось пройти от трех до пяти миль – мешали плохие дороги, нападения врагов, усталость лошадей и частые поломки телег и колесниц, которые нельзя было оставить – пополнять запасы удавалось редко.

Здесь, в разоренном замке на берегу моря, Ричард сделал последнюю попытку уговорить свою молодую жену и свою неустрашимую мать вернуться с отрядом рыцарей в Англию, чтобы там дожидаться его возвращения из похода. В Кесарии как раз чинили оснастку нескольких купеческих кораблей, и король решил не пожалеть сарацинского золота – купить у купцов три галеры, чтобы отправить женщин домой.

Сопротивления Элеоноры он ожидал и готов был сражаться с ее упрямством, опираясь на благоразумие жены. Тяжелейший поход, постоянная опасность, множество лишений должны были настроить избалованную прежней своей жизнью юную королеву нужным образом. Но, к изумлению Ричарда, Беренгария тоже взмолилась и просила позволить ей остаться.

– Я приехала к тебе, чтобы делить с тобой любую опасность, и епископ, когда венчал нас, благословил быть вместе «пока смерть не разлучит нас»*! Никто не знает, сколько еще продлится этот поход. Пожалуйста, любимый, не прогоняй меня!

Что до Элеоноры, то у нее вместо пылких восклицаний нашлись вполне разумные доводы:

– По пути в Мессину на нас уже нападали и уже пытались похитить твою невесту. Кто знает, что еще придумают тамплиеры, ассасины и вся прочая нечисть, которой так упорно нужно тебя остановить, сын мой? Здесь, в окружении ста тысяч твоих воинов, мы по крайней мере в относительной безопасности. Сон в пыльных палатках и теплую гнилую воду из здешних речек легче пережить, чем возможное нападение врагов на небольшой отряд. Мне терять нечего, и я совершаю не первый в своей жизни поход. А твою жену надо бы поберечь. И от волнений тоже: сдается мне, что в ней уже созревает твое семя. Если же она не будет знать, где ты и что с тобой, может случиться всякое!..

Эти слова совершенно смутили Ричарда. В битвах с любыми врагами он не знал ни сомнений, ни колебаний, но битву с двумя любящими его женщинами проиграл, даже не дав генерального сражения.

– Взял же вас на свою голову! – рявкнул он, в ярости и отчаянии покидая походную палатку своей супруги.

Через несколько дней крестоносцы миновали Кесарию и вышли к берегам Рошеталии, за которой простиралась равнина Рамлы и начиналась Арсурская возвышенность. Оставалось три-четыре перехода до крепости Арсур, от которой предстояло идти через прежние владения крестоносцев, освобождая их от магометан, добраться до богатой Яффы, где по некоторым сведениям сарацины прятали Животворящий Крест, а затем выступать на Иерусалим.

– Будь я Саладином, я бы постарался именно здесь преградить путь армии и вступить в настоящую битву, – заметил Ричард, совещаясь с другими военачальниками в тот вечер, когда христиане расположились на ночлег возле быстрого потока. – Думаю, султан уже понял, что своими ночными наскоками и грабежом обозов он нас не остановит. Значит, поутру будем ожидать долгожданной встречи!

Как обычно, английский король не ошибся. Едва рассвело, крестоносцы увидели за рекой громадное саладиново войско, освещенное алым заревом восхода.

– Вперед! – воскликнул, воодушевляясь этим зрелищем, Иаков Авенский, один из друзей английского короля и, пожалуй, один из самых неустрашимых его рыцарей. – Ударим и вышибем их оттуда!

Ричард окинул взглядом равнину Рамлы, уже хорошо освещенную половиной показавшегося из-за гор солнца. Он смотрел нахмурясь на муравьиное скопище сарацин, и постепенно его лицо, как всегда в такие минуты особенно красивое и удивительно собранное, становилось все более твердым.

– Ясно. Ясно, чего они хотят! – проговорил он, слегка улыбнувшись. – И я бы так поступил. Им именно и нужно, чтобы мы сейчас ринулись на них. Они отступят с равнины, и мы окажемся на ней как в ловушке – меж отрогов гор, с которых они пойдут на нас как лавина... Нет, Саладин, нет! Может, я и глупее тебя, но не до такой же полной тупости!

И затем, возвысив голос, король приказал:

– Всем командирам ко мне! Войску стоять. Без сигнала к наступлению ни один отряд не трогается с места! Приготовиться к построению. Сигнал будет подан шестью трубами: по две – во главе, в центре и в арьергарде. Герольды, сюда!

Собрав вокруг себя предводителей армии, Львиное Сердце распорядился разделиться на пять равных отрядов и встать в линию вдоль берега реки, сомкнув ряды так плотно, чтобы сквозь них не мог пройти не только конный или пеший воин, но даже пролететь птица.

– Что бы ни случилось, приказываю никому не выступать из рядов! – проезжая мимо построения, во весь голос воскликнул король. – Они надеются заманить нас в реку, но сначала мы их туда заманим. Сарацины нападут во-о-н оттуда! – взмахом руки Ричард указал на крутой горный отрог, вплотную подходивший к воде в том месте, где, судя по старым следам, был брод. – Думаю, Саладин прикажет им обойти нас и ударить по арьергарду. Поэтому сзади пускай встанут в линию сорок рыцарей Ордена Святого Иоанна, а за ними укроются лучники и метальщики с пращами. После первого удара врагов, когда они отступят и вынуждены будут смешать ряды, мы двинемся вперед, но только строго в том же построении и не размыкая строя. Как только сарацины снова пойдут в атаку, мы вновь остановимся и встретим их стеной, с сомкнутыми щитами. Все поняли приказ: когда на нас нападают, не двигаться! И будьте готовы к тому, что эти собачьи дети станут испытывать наше терпение – они могут ждать и до вечера...

– Он придумал что-то необычное! – проговорил граф Анри Шампанский, чуть поворачивая голову и обращаясь к Луи, конь которого стоял бок о бок с его конем. – Виданое ли дело – стоять во время вражеского нападения? Не получится так, что нас расшвыряют в стороны и сомнут?

– Нет, – покачал головой Луи. – Он знает, что делает. Я много слышал про военные выдумки Ричарда, и они всегда срабатывают. А это даже и не его выдумка.

– В самом деле? – граф Анри поднял брови, но шлем, надвинутый до глаз, не позволил Луи увидеть этой характерной для него гримасы. – А чья же?

– Александра Македонского.

– Чья, чья?!

Граф Шато-Крайон подавил усмешку.

– Ну, вы же слыхали про великого греческого полководца и величайшего императора древнейших времен. За пять сотен лет до Рождества Христова, а то и еще раньше, он завоевал все эти места, а кроме них еще множество земель. Так вот, в Акре, во дворце одного из эмиров, была библиотека, и в ней нашлась книга на старинном греческом языке, в которой описывались египетские походы Александра Великого и некоторые из его сражений.

– Та-а-ак! – не удержавшись, Анри сильно дернул поводья, и его конь взбрыкнул, едва не задев копытами стоявшего впереди жеребца. – Тпр-у-у, скотина! Граф Луи, если сейчас вы мне скажете, что Ричард Львиное Сердце еще и владеет греческим языком, я перестану вам верить!