Жюстина, или Несчастья добродетели - Маркиз Де Сад

— О святое небо! — вскричала Жюстина. —Неужели жестокое убийство, самое чудовищное из преступлений, служит для них,как для знаменитого маршала Реца[34], чем-то вроде наслаждения,и жестокость щекочет им нервы, воспламеняет воображение и погружает их чувствав восторженное опьянение? Неужели возможно, что они, привыкшие наслаждатьсятолько чужой болью, черпать удовольствие только в пытках, полагают, будтопостоянно увеличивая и изощряя причину своего экстаза, можно сделать егобезграничным? Неужели эти злодеи, не имеющие ни чести, ни совести, нипринципов, ни добродетелей, зло— употребляющие несчастьем, в которое вверглинас их первые злодеяния, находят высшее удовольствие в следующих, которые стоятнам жизни?

— Даже не сомневайся в этом, — ответилаОмфала, — они терзают, мучают и убивают нас, потому что злодейство ихвозбуждает. Послушай, как они рассуждают об этом, и ты узнаешь, с какимискусством они обосновывают свои изощренные системы.

— Как часто происходит реформация?

— Здесь каждые две недели погибает один предмет из тогоили иного класса. Впрочем, реформация не оговаривается никакими правилами: нивозраст, ни изменение внешности не играют никакой роли, все зависит от капризовмонахов. Скажем, сегодня они могут реформировать ту, которую вчера ласкалибольше всего, и двадцать лет держать в доме ту, которой, казалось бы, все онинасытились. Примером тому могу служить я, моя дорогая: я нахожусь здесьтринадцать лет, не было ни одной оргии, в которой я бы не участвовала, япостоянно являюсь объектом всех мерзостей, я должна уже им надоесть, тем более,что благодаря их мерзкому распутству мои прелести поблекли. Тем не менее онименя щадят, тогда как я видела, как они реформировали очаровательных созданий,проживших здесь неделю. Последней жертвой была шестнадцатилетняя девушка,прекрасная как сама Любовь, которая находилась в монастыре полгода, но оназабеременела, а этого монахи не прощают. Перед ней принесли в жертву несчастнуюименно в тот момент, когда она почувствовала первые предродовые боли.

— А жертвы, которые погибают случайно, как например,вчера за ужином, они тоже входят в число реформированных?

— Совсем нет, — ответила Омфала, — этонепредвиденные случаи, которые не считаются и не влияют на регулярныежертвоприношения.

— Часто бывают такие случаи? — продолжаладопытываться Жюстина.

— Нет, обычно монахи придерживаются правил, которыесами установили, за исключением каких-то чрезвычайных обстоятельств. И недумай, будто самое примерное поведение и самая абсолютная покорность помогутнам избежать неизбежной участи: я видела таких, которые предупреждали всежелания монахов и исполняли их с рвением и которые, тем не менее, непродержались и шести месяцев, между тем как другие, ленивые и апатичные, живутздесь годами. Стало быть, нет никакого смысла давать какие-то особенные советыновеньким касательно их поведения, ибо фантазия, то есть слепая воля этихчудовищ, ломает все заведенные правила и служит толчком для их мерзопакостныхпоступков.

Когда собираются реформировать очередную несчастную — и язнаю, что так же обстоит дело и с мужским полом, — ее предупреждают утромрокового дня и никак не раньше, В обычный час появляется дежурный регент иговорит, например, такие слова: «Омфала, ваши господа решили вас реформировать,сегодня вечером я за вами приду». Потом он, как ни в чем не бывало, продолжаетсвои дела, но во время осмотра несчастная уже не показывается. Когда он уходит,она со слезами обнимает подруг и в зависимости от ее характера либо проводитвремя с ними, чтобы забыться, либо оплакивает себя в одиночестве, в своейкелье; но ты не услышишь от нее ни рыданий, ни горестных жалоб: ее изрубили быв куски немедленно, если бы она позволила себе подобную вольность. Пробьетназначенный час, появляется монах, и жертву уводят в темницу, которая будет ейприютом до следующего дня. За двадцать четыре часа, которые она там проводит,ее часто посещают. В силу непостижимой извращенности злодеям нравится навещатьее и. еще больше усугублять ее отчаянное положение, раскрашивая его самымимрачными красками. В это время все монахи могут приходить и причинять жертвепредварительные страдания, какие только может придумать их злодейскоевоображение, так что очень часто она появляется на место своей казни жестокоистерзанная, а иногда ее приносят полуживую. Ни под каким предлогом нельзя ниотсрочить, ни ускорить ее последние минуты, и не может быть речи о пощаде: ихзаконы, такие гибкие и действенные, когда дело касается порока, остаютсякосными в отношении добрых дел. Наконец наступает роковая минута, и начинаетсяказнь. Я не буду расписывать тебе ее подробности, которые ты скоро увидишьсобственными глазами. Впрочем, ужин ничем не отличается от других, только пьюттам больше, чем обычно, и главным образом заморские вина и наливки. Монахи втаких случаях никогда не встанут из-за стола трезвыми, и попойка продолжаетсядопоздна.

На таких трапезах соблюдаются особенные правила, которые тытоже узнаешь, поэтому я не буду на них останавливаться. Что до вступительнойцеремонии, она происходит приблизительно так же, как это было с тобой.

— А сами монахи тоже меняются? — спросила Жюстина.

— Нет, — ответила Омфала. — Самый последнийпоявился здесь десять лет назад, это — Амбруаз. Остальные живут в этоммонастыре уже пятнадцать, двадцать и двадцать пять лет, а Северино — двадцатьшесть. Наш настоятель родом из Италии, он близкий родственник папы, с которымсостоит в очень хороших отношениях[35]. Только с его приходомстали происходить так называемые чудеса с образом здешней Богоматери, которыеутвердили репутацию монастыря и не дают возможность понаблюдать все, что здесьтворится. Но когда он появился, обитель уже существовала в том же качестве, ивсе прежние настоятели старались сохранить все привилегии и порядки, стольнеобходимые для их наслаждений. И Северино, пожалуй, самый развратный человексвоего времени, устроился здесь только затем, чтобы жить сообразно своимнаклонностям, и в его интересах — поддерживать заведенный порядок как можнодольше. Мы относимся к епархии Оксерра, я не знаю, в курсе ли происходящегоздешний епископ, но мы ни разу его не видели. И вообще никто не приходит вобитель, не считая праздничных дней в честь Богородицы, которые случаются вавгусте. Если же появляется редкий гость — а их бывает не более шести загод, — настоятель принимает его с великим радушием и поражает посетителясвоей религиозностью и аскетизмом. Тот возвращается довольный и повсюду воздаетмонастырю славу, таким образом безнаказанность этих злодеев покоится наглупости и на доверчивости людей — извечных основах суеверия.