Праздник покойной души - Валентина Андреева

Дно шкатулки каким-то образом само закрылось. Верхняя крышка, предохранявшая лекарства от судьбы валявшихся на кровати драгоценностей, после нашего варварского обращения со шкатулкой вообразила себя воротами осаждаемой крепости и вообще не открывалась. И тут мы явственно услышали в коридоре шаги. «Димка! – мелькнула у меня быстрая догадка. – Пришел передохнуть. Сейчас подойдет и даст по шее за свои бездарные, безрезультатные и тяжелые раскопки. Подумает, что специально от него отделались».

– А мы еще ничего не нашли, – шепнула Наталья, мигом плюхнув на кучу сокровищ две легкомысленные подушечки, разрисованные невиданными цветами. – Прямо с этой штукой и идем к нему. Не забудь ласково улыбнуться…

Я не забыла. Не переставала улыбаться даже тогда, когда, выходя из комнаты, мы встретили совсем не Димку. В теплой темно-синей куртке с однотонным искусственным меховым воротником и расстегнутой молнией, держа руки в карманах перед нами стоял двоюродный брат Эдика, родной брат Элизы и прочая, прочая, прочая… В том числе и личный водитель Людмилы Станиславовны Дашковской, по родственному задействованный ею в поездках из дома на работу и обратно. За очень большую зарплату. Надежный и хорошо понимающий ее человек. Человек, осуждающий родную сестру и брата за крайний эгоизм и погоню за легкой жизнью. И разумеется, заботливый дядя единственной племянницы Марины. Жестокий и крайне завистливый.

В отличие от нас, он не улыбался. Но в его полноватом с неправильными чертами лице ничего страшного не было. Само добродушие.

– Здравствуйте, Тимур… Извините, не помню отчества. – Звуки собственного голоса напомнили мне шедшие на убыль капли из остатков лужи пролитого мной кофе на кухонном столе. – А я была уверена, что вы придете ближе к ночи. Надо же…

Он ничего не ответил. Молча протянул руки, молча забрал у меня шкатулку и молча кивнул головой, призывая нас следовать за ним. Словно зомбированные, даже не пискнув, мы отправились следом.

Дальнейшее тоже происходило, как на телевизионном экране, по которому демонстрируется фильм ужаса. В самые жуткие моменты я всегда выключаю звук. И страха как не бывало.

Наш проводник аккуратно поставил шкатулку в кухонный стол и приложил палец к губам, приказывая соблюдать тишину. Лишняя предосторожность, поскольку расстегнутая куртка позволяла увидеть за поясом брюк монтировку. Не сводя с нас добрых маленьких глаз, «Сусанин» открыл дверь кладовки и подтолкнул нас внутрь. Там он немного оживился, с бормотанием открыл сбоку маленькую узенькую дверцу и в буквальном смысле заставил нас по очереди скатиться куда-то вниз по ступенькам. Дверца захлопнулась. Мы с Наташкой остались в полной темноте.

Самым первым чувством было обоюдное чувство радости от того, что мы живы и благополучно долетели со ступенек до самого низа, не переломав себе и друг другу конечности. Ушибы и порванные шмотки не в счет.

– А Димка-то, дурак, все копает…

Наташка начала приходить в нормальное состояние.

– А вдруг этот урод его убил? – жалобно пискнула я, делая попытку встать на первую ступеньку. Рядом что-то звякнуло.

– Не шевелись! – прошипела Наташка. – Зачем этому гаду его убивать? Человек занят – при деле: копает себе и копает. Чувствуешь, как труд может стать орудием спасения? И Тимуру без отчества сейчас просто некогда отвлекаться на чужие головы. Свою бы спасти. Шкатулка у него, куда он рванет, мы знать не можем, Димка – тоже. Какой смысл ему нас убивать? То, что следствие вышло на него как на убийцу, он уже знает. В Милкином магазине вчера или сегодня менты наверняка интересовались его персоной, кто-то из доброжелателей ему позвонил или он сам это как-то понял… Во всяком случае, убить нас он всегда сможет в другой, более удобный момент.

Наташкины доводы звучали разумно, пока она не отвлеклась на анализ нашего собственного положения и мои просчеты в прогнозировании поведения Тимура. Вскарабкавшись вверх по лестнице, мы убедились, что дверь капитальная и закрыта наглухо.

– Замуровал, вольный каменщик! Хоть бы свет включил напоследок… Тут у Милки, наверное, бомбоубежище с запасом соленых огурцов. И на фига ей столько?

– Тихо!!! – отчаянно прошептала я. – Кажется, он возвращается…

С лестницы мы скатились почти так же, как в первый раз. Ну может, чуть помедленнее.

– Нащупывай все, что есть по сторонам, любые банки – будем отстреливаться! – скомандовала Наташка. – Не уступим гаду ни одной ступеньки!

– Иришка?! Ирочка?! Где вы?! – доносился сверху еле слышимый зов.

– Ишь, сволочь, как заговорил! Наверх заманивает. А как высунешь голову…

– Дима-а-а!!! – заорала я так, что самой стало страшно. При этом еще ухитрилась отпихнуть подругу, попытавшуюся меня заткнуть. Не знаю, где она присела, но ряд каких-то стеклянных банок снесла точно. Пока она не опомнилась, я опять во все горло призвала мужа на помощь и только потом пояснила кряхтевшей где-то справа подруге, что на днях муж обещал достать меня из-под земли. А он всегда держит слово.

Дверь под сильными ударами не открылась, а сразу оторвалась и загремела вниз по ступенькам, заставив меня отскочить в сторону. Наташку я, как уже было сказано, обезопасила чуть раньше. В глаза ударил мощный свет фонарика, я непроизвольно зажмурилась.

Наташка сидела в деревянной кадушке, безуспешно стараясь оттуда выбраться. Рядом валялись банки с непонятным содержимым. С чем именно, меня не интересовало. Со своими старыми запасами бы разобраться…

– Иришка, родная, с вами все в порядке? – заглушая чье-то формальное предложение выходить, дрожащим от напряжения голосом, проорал сверху муж. Я радостно сообщила, что выносить нас не надо. Выйдем сами, как только выну Наташку.

– Где она?

Беспокойство в голосе мужа не проходило.

– Абсолютно уверена – не на своем месте!

Наташка никак не могла вылезти, несмотря на мою помощь и уговоры оставить чужую собственность в покое. Невзирая на мое заверение о том, что помощь не нужна, сверху подоспел Димка с парочкой профессионалов.

Нервный подъем быстро сменился таким же спадом. И с чего я решила, что найду убийцу пристегнутым наручниками к одному из оперов прямо на кухне. Там вообще никого больше не было.

– Убийца украл у нас шкатулку с лекарствами и удрал, – пожаловалась я Димке. – Шкатулка и лекарства принадлежали покойной Антонине Генриховне.

– Часть из них просрочена, – сердито добавила Наташка. – Что бы вам пораньше заявиться! А ты, Дмитрий Николаевич, всю целину докопал?

– Не думаю, что ты в таком состоянии можешь продолжить мой трудовой подвиг. А убийца… Да пусть подавится просроченными медикаментами! И потом, он недолго надрывался со шкатулкой. И ста метров не прошел пешком. Поехал отдыхать в изолятор. Шкатулку изъяли как вещественное доказательство. Ребята его уже целую неделю в соседнем сарае караулили.

– Я хочу домой.

Получилось у меня тихо, но внятно. Но я повторяла это снова и снова. Собственно, все хорошо услышали с первого раза. Но меня будто заклинило…