Дракон - Александр Сапегин

Андрей заговорщицки подмигнул Тимуру, вогнав того в краску. Ну, нравилось ему, как тот смущается. Вареный рак по сравнению со смущенным Тимуром выглядит синюшной курочкой рядом с запеченным окорочком.

Народу в холле все прибывало, ради чего руководству школы понадобилось собирать такую толпу? Гомон и запах человеческой массы начали раздражать Андрея. Даже здесь, на балюстраде, воздух становился тяжелым и спертым. Хоть бы окна кто открыл, так и до обмороков недалеко. Хотя народ здесь крепкий и цивилизацией не испорчен, экология в полном порядке, парное молочко каждый день и такое же парное мясцо на сковородочке или жаровне. Сказка.

Гляди, нашелся добродетель! Андрей разглядел кружево магического плетения. Кто-то из стоящих на высоком помосте преподавателей поднял руки вверх, плетя заклинание. Кружево поднималось кверху, сверкая ледяными гранями снежинок и красотой морозных узоров на окне холодной зимой. Снежинки кружились в веселом хороводе, все убыстряя свой бег. Как жаль, что эту красоту нельзя рассмотреть в истинном облике. Мир другими глазами смотрелся ярче, полнее, и скрытые от человеческого взора связи между людьми и окружающим миром становились явственными и понятными.

Простые маги, что люди, что эльфы или орки, применяемое собой или другим магом заклинание видели истинным зрением как потоки света, световые фигуры или цветовые сполохи, реже как простенький рисунок. Гномы, в силу своей природы, видели побольше остальных, и заклинание в их глазах виделось замысловатым узором, напитанным игрой электрических сполохов.

Андрей, в человеческом облике, воспринимал творимую магию как кружево. Простые заклинания напоминали простенькое макраме, сложные – работу опытной кружевницы. И только когда он был в истинном виде, магия приобретала сложный трехмерный узор, наполненный глубиной и цветовой палитрой. Места сочленения сверкали строгой красотой граней и изяществом силовых линий.

Повеяло прохладным ветерком, кайф-то какой! Морсику бы кто поднес, да спинку почесал.

На противоположную сторону балюстрады вышел высокий мужчина в строгом синем камзоле магистра. Длинные, с нитками проседи, темные волосы вышедшего на балюстраду мага, были зачесаны назад и прижаты обручем из серебристого металла, аккуратная бородка обрамляла правильный овал лица. Голубые, с тоненькими лучиками прищура, глаза, в которых без труда угадывался мощный аналитический ум, цепко обежали располагавшийся внизу зал. Довершал картину тонкий аристократический нос. Чувствовалась в мужике порода и несгибаемая стать. На таких как он, женщины слетаются как мотыльки на пламя свечи. Что уж говорить про опытных женщин, если молоденькие баронески Ирма и Марика повернули к нему головы и дружно изобразили охотничью стойку спаниеля… Хм, знакомо ли ему слово «нет»? М-м, судя по девчонкам – нет.

Странное шевеление справа. Острых предметов вокруг вроде не наблюдается, от чего же так сдулся Тимур? С шумом втянув ноздрями воздух, Тимур попытался вжаться в мягкую обивку кресла. Чудак-человек, залезь под кресло и не отсвечивай, если так боишься. Ну, стоит мужик на балконе, смотрит на нас, но не гонит же! Андрей по-птичьи склонил голову набок и еще раз осмотрел незнакомца. Аура сияет затаенной мощью и спокойствием на зависть самому спокойному удаву. Нервишки у мужика, видно, из стали выкованы. Когда он смотрит на их компашку, в ауре проскальзывают розовые сполохи интереса и тщательно скрываемого любопытства. Нормально. Расслабляемся дальше, бить не будут.

Мужик сделал пару шагов в их направлении. Тимур вскочил, но, запутавшись в ногах, рухнул на пол под кресло и что-то попытался сказать из-под него, но только сдавленно булькнул. «Цыплята», в противу шебутному Тимуру, замерли на своих местах соляными столбиками, не дышат даже. Видимо, все узнали мужика. Однако! Джентльмен в синем костюме веселится вовсю, вон, как аура розовым исходит, а морда, будто из кирпича вылеплена – ни один мускул не шелохнулся. Сурово.

Встав с кресла, коротко поклонившись «синему костюму» и состроив извиняющееся выражение на лице, Андрей принялся поднимать с пола Тимура. Через пару мгновений дитятя был извлечен на свет божий, осмотрен на наличие пыли и грязи на коленях, награжден чувствительным подзатыльником и, несмотря на попытки вялого сопротивления, усажен на место. (Аура у мужика полыхает всеми цветами радуги. Да, плохо ему. Гогота тут не поймут. Нет, глаз все-таки задергался.) Щелчки перед лицами девчонок и легкие пощечины по физиономии Риго тоже не дали какого-нибудь внятного результата. Странные ребята, полдня сюрпризов и ничего, а тут прям моровое поветрие скосило. То, что мужик явился причиной неадекватной реакции друзей понятно сразу, но вот кто он? Тимур опять что-то пытается сказать.

– …тран, ктор. Маг…ы… – Опять начало и окончание слов съедены. Плохо.

«Тран… Тран. Этран?! Ректор! Мать моя женщина!» – мысленно выругался Андрей.

– Риторика очень даже полезна бывает, молодой человек, иногда, – мягким баритоном прервал магистр Андреевы мысли вслух, скользящим шагом подойдя сзади и остановившись в паре метров от занимаемых компанией кресел. Ректор глянул на Тимура и покачал головой. Тимур булькнул и онемел, подобно остальным подопечным, вперив взгляд в золотистые пуговицы на камзоле ректора… Мда, заразное поветрие.

– Да-да, дабы не оседлали язык быки немоты, ибо… Ой, извините! – извинился Андрей за нечаянную грубость. Не стоило злить ТАКУЮ особу. С ректора станется подписать приказ на их отчисление без приказа на прием. Вся учеба выльется в один день, поступили и закончили. Лучше придержать язык. Быть чуточку вежливым не повредит. Учитывая реакцию подопечных на появление ректора, сам собой напрашивался вывод о крутости и известности данного перца. Ребятки не совсем из глухого угла вышли, чего не скажешь о нем. Начальный анализ ситуации оказался неверным. Видимо, будут бить, хорошо, если не ногами.

– А что вы… – Ректор вопросительно посмотрел на Андрея.

– Керровитарр, – ответил тот на немой вопрос, – можно без титула, даже лучше без титула.

– …Керровитарр без титула… – растягивая гласные, произнес ректор с ехидной смешинкой в глазах, – делаете в магистерской ложе?

Магистерской? Не знал. Кто бы табличку повесил: «Посторонним вход запрещен». Так нет, заходи – гостем будешь.

– Примеряю кресло будущего магистра, – все же не удержался от шпильки Андрей (ой, дура-а-ак!).

Ректор приподнял правую бровь и скептически оглядел честную компанию.

– И ваши друзья тоже?

Судя по лицам «цыплят», они предпочли бы оказаться где-нибудь подальше, желательно под землей, а не составлять Андрею компанию в примерке кресла.

– А ц… подопечным провожу экскурсию на тему: «Как хорошо быть магистром!». Не понимают своего счастья, глупые. Хоть вы им скажите! Светло, свободно, прохладненько, мягкая мебель и мухи не кусают, не то что внизу. – Андрей указал на творившееся ниже столпотворение.

«Что я несу? Плющит меня сегодня не по-детски, добром дело не закончится. Весь день на «витаминки» нарываться, могут и накормить. А спина как чешется. Не полопалась бы кожа. Валить надо завтра из города. Нет, сегодня валить». Все же линька – страшное дело. Вторая ипостась напоминала о себе страшным раздраем и полным отшибанием тормозов. Ладно бы только это, диагноз усугублялся чесоткой по всему телу и зубной болью. Тело само рвалось начать изменение и избавиться от раздражения. Уродливые шрамы, покрывавшие спину и бока, казалось, жили сами по себе и пытались извиваться, по-другому свое состояние он определить не мог.