Ледяной клад - Сергей Сартаков

- Сам смотри, - сказал ему Цагеридзе.

Косованов подумал.

- Мобилизовать дух у людей? Вроде бы он уже неплохо мобилизован. Но можно и еще. Не помешает. Только так, по-баженовски, не казенно с людьми побеседовать. Приподнять, приподнять народ над нашими делами, охватить взглядом пошире - страну в целом. А среди большого и самого себя. Опасная это штука, когда только под ноги смотришь. О кочку-то, может, и не споткнешься, зато треснуться лбом об стену как дважды два. С техникой у тебя все ли в порядке? Мощности наши на такие работы никак не рассчитаны. Надо из них выжимать все, что можно, и, главное, даже чего нельзя. Но я ведь механик. Может, и придет в голову какая шалая мысль.

Цагеридзе стал просить его, чтобы он берег себя, свое здоровье. Дело-то, действительно, как будто бы идет полным ходом.

Но Косованов сказал:

- Так что же, здоровье... Хорошее здоровье приятно иметь при работе. К чему мне оно, ежели на завалинке сидеть? Знаю, тебя из Покукуя тоже предупреждали: "Приглядывай за Косовановым, чтобы не хватил его второй инфаркт". А что плохого? По крайней мере раз - и нету! Ну и лестно к тому же. Будут все-таки вспоминать: сгорел человек на работе.

Шутку парторга Цагеридзе не поддержал. Ему не нравилось шутить такими вещами. Он повторил, что все же очень просит не рисковать здоровьем без надобности.

А Косованов засмеялся:

- Тебе про четыре своих "рыска" Василий Петрович не рассказывал? Молодец мужик! У меня четыре теперь уже никак не получится, а на один ничего - пойду!

Он удивился, когда Цагеридзе заметил вскользь, что с главным бухгалтером отношения у него так и не наладились. Хуже - пожалуй, обострились еще больше. Косованов только пожал плечами:

- Не понимаю. Но не берусь быть судьей. Случается, даже муж с женой разводится - характеры не совпадут. Сердцу не прикажешь. А я так старика этого очень люблю. "Кросворты" свои он тебе загадывает? Терпеть их не можешь? Ну, вот видишь, штука какая... Удивительно! Да, друже, неладно. И как человек с человеком? И как начальник с главным бухгалтером? Не завидую. Трудно.

Цагеридзе показал ему всю переписку с трестом.

- Неправильно! И ты неправильно, и Анкудинов тоже. Ты по тону своему, Анкудинов - по существу. А вообще все естественно. Понимаешь, черт его знает почему именно здесь построили рейд! Давно. Теперь не докопаешься - кто. А расположение неудачное. Ниже есть куда удобнее места. Но можно и здесь при толковой голове хорошо хозяйствовать. А пока каждый год были потери, потери. К этому в тресте привыкли уже. Ты не вникал в принцип, как планы составляются? Э-э! Надо было тебе с Баженовой как следует потолковать.

- Бумаг боюсь, - сказал ему Цагеридзе.

- Ну-у... А дело, друже, в том, что каждый очередной год планируется применительно к уровню предыдущего года. Дается определенный процент снижения себестоимости, рост производительности труда и так далее. И вот, поскольку потери леса у нас были огромные и каждый год, они так и вошли в какую-то среднюю. Законом сделались. Ну, нынче, правда, зависло на балансе больше всех лет. А все равно, спиши - и пройдет. "Средняя" тогда еще повысится, но это даже в пользу - следующий год работать будет легче. Вот так и Анкудинов считает. Человек он в тресте новый, и рейд Читаутский тоже не при нем строился. Зачем ему особенно стараться, твою "аферу" поощрять? Уйдешь ты нынче от потерь - понизится "средняя". Тяжелее будет база для нового плана по тресту в целом. У Лопатина бороться против этого энергии не было, ты знаешь жизнь его. У тебя, я вижу, энергия есть. Давай по окончании ледохода затеем дело. Но учти, разговор будет трудный. Это ведь по вертикали от самого Министерства лесной промышленности такая система идет. Централизация! А насчет консультанта ЦНИИ что же: по-моему, это и безвредно, и бесполезно. Приказов писать он не станет, прав на это у него нет. Советы... Ну, если опытный, умный приедет - спасибо скажешь. Но вообще знаешь пословицу: на бога надейся, а сам не плошай? Консультант этот пусть себе едет - не тебе, так Анкудинову пригодится. А нам, друже, надо дело вести своим чередом. Выйдет! Верю. Только в самый ледоход порог "Семь братьев" не напакостил бы. Иногда там дикие заторы получаются.

Он, Косованов этот, с лицом бескровным после долгого лежания на больничной койке, с синими тенями под глазами, с изрезанной морщинами тонкой шеей, подкупал какой-то совершенно особенной простотой в разговоре и безграничным доверием к людям.

Вопреки протестам Цагеридзе, Косованов сразу же отправился в механическую мастерскую и там целый день прокопался с тракторным мотором, который уже решено было списать.

И мотор вдруг обрел вторую жизнь. Тракторист заявил, что ему теперь предложи новый - не надо; новый еще неизвестно как пойдет, а этот работает "словно часики".

Потом Косованов пошел по квартирам, по общежитиям. Бродил вдоль дамбы, беседовал с рабочими, стараясь не попадаться на глаза Цагеридзе, который обязательно подзывал Павлика и велел немедленно везти парторга в поселок.

- Ты понимаешь, - говорил Цагеридзе Косованову, - понимаешь, что сухой морозный воздух очень вреден для сердечников?

Косованов тискал рукой левый бок.

- Ага, вполне понимаю, - отвечал он Цагеридзе. - Только воздух сейчас вовсе не очень сухой и не очень морозный.

Собрания Косованов не стал проводить.

- Повременю, - сказал он. - И кстати тут молодежь чего-то такое сама затевает насчет красоты труда. Пусть разберутся. "Коммунизм - это молодость мира, и его возводить молодым". Так ведь по Маяковскому? И если о красоте труда молодежь у нас думает, значит труд для нее уже сделался драгоценнейшей частью жизни. Красоту-то ведь замечают, видят только у любимого! Красота и любовь, друже, понятия неразъединимые.

Нет, не мог Цагеридзе и раньше пожаловаться на плохие настроения у рабочих, но с приходом Косованова все как-то еще больше оживилось.

"Вот настоящий, честный товарищ, - повторял, думая о нем, Цагеридзе. Но какая же действительно была тяжкая обстановка осенью!"

Он радовался, что ему на помощь пришел такой хороший друг. Но не было, не хватало еще одного человека.

Цагеридзе считал часы и ждал возвращения Марии.

11

В день, когда наконец все работы по расчистке льда от снега были завершены и люди собрались на Громотухе возле запруды, на небе появились длинные, мглистые полосы облаков.

Погода больше трех недель держалась ясная, сухая. Эх, еще таких бы два-три денька! Прихватить самым сильным морозом первые потоки воды, которые хлынут поверх льда.

Люди с тревогой поглядывали на небо. Неужели оттепель? Или, совсем уж некстати, пурга?

Сюда, к запруде, пришли не только те рабочие, которые строили ее, собрались со всего рейда. А как не прийти? Ведь это же событие! Основа основ задуманного дела. Пойдет хорошо вода, будет хорошо разливаться по протоке вода, тогда за нею только приглядывай, главные заботы уже останутся позади. И не надо будет без конца подсчитывать дни - сколько их? - до наступления безморозной поры. Если все обойдется сейчас благополучно, времени хватит. Должно хватить...