В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю - Том Холланд

Все это, конечно, догадки. Но, если они справедливы, это значит, что курейшиты в Коране относятся не к определенному народу или конкретному месту, а скорее к целой конфедерации народов и земли, на которых они жили, могли быть где угодно – от пустыни Негев до Северного Хиджаза. Что касается безопасности и снабжения, Бог, судя по всему, давал их этим племенам при посредстве цезаря. Если так, это объясняет, почему о римском поражении в соседней земле сказано даже в самом Коране. В конце концов, арабы за границей были не так уж далеко от землетрясения, поразившего земли плодородного полумесяца; скорее, это прямо и непосредственно их затронуло. Уничтожив римское влияние в Сирии и Палестине, атака персов навсегда нарушила то, что арабские федераты раньше считали само собой разумеющимся: поток золота от имперских спонсоров. Это вовсе не обязательно стало для них катастрофой, поскольку персидским оккупантам были нужны те же кожа, фураж и другие вещи, которыми арабские торговцы раньше снабжали римлян. Даже более того, по свидетельству Корана, мушрик поставляли товары «на заказ». Торговля, как и сельское хозяйство, чрезвычайно занимала пророка, ведь даже Бога он изобразил купцом: тем, кто принимает души смертных в качестве залога за долги и строго записывает все их деяния в «ясной книге»88. Несомненным является знакомство пророка с длительными деловыми поездками, причем и по суше, и по морю. Не исключено, что необходимость путешествовать на судне летом и с вьючными животными по суше зимой – объяснение двух ежегодных миграций курейшитов89. Что же касается самого пророка, то более чем за столетие до появления биографии Ибн Хишама, в 690-х гг., христианский хронист в Эдессе написал, что «Мухаммед путешествовал с целью торговли в земли Палестины, Аравии и Сирии»90. Любопытный факт, и если верный, то предполагает существование торговых сделок во время персидской оккупации. В Коране сказано: «Не будет на вас греха в том, что будете искать щедрых даров Господа вашего»91. В конце концов, война часто дает возможность тем, кто на периферии, получить доход.

Но есть и многое другое: размышления об изменчивости всего, о пороках века, ничтожности деяний человеческих, особенно в сравнении с всесилием Бога. Пророк спрашивает неверующих: «Не проходили ли они по этой земле, не видели ли, каков был конец предшественников их?»92 Все человеческое может быть разрушено: подходящий урок для того времени. Возможно, в откровениях пророка присутствуют древние города, давно отданные во власть песка, но в них есть и намеки на недавние памятники человеческому тщеславию. Следы упадка имперской границы видны в самом языке Корана. Слова для обозначения дорог, фортов и даже крашеных щитов легионеров – транслитерации с греческого и латыни – их призрачное присутствие ясно ощущается в откровениях пророка93. Когда, к примеру, в начальной суре Корана Господу возносится молитва: «Веди нас путем прямым»94, она представляет собой дерзкий акт присвоения. Большие военные дороги (страта), которые веками охватывали восточную границу и служили одновременно эмблемой и инструментом римского военного могущества, потускнели перед сиянием небесной sirat – дороги вечно прямой.

Идея об истине, настолько ослепляющей, что земные империи перед ней – всего лишь бледные тени, конечно, не является новой. Даже освещенное свечами золото собора Айя-София и огонь трех священных храмов Ираншехра казались всего лишь слабым отражением сияния Бога. Это вдали от центров мировых сил, в голой пустыне за пределами Палестины было правдой, которая долгое время считалась неоспоримой. И не только в душах беженцев и кающихся грешников. Подобные слова записаны в манускриптах, многие из которых имели возраст, исчислявшийся веками. В общем, божественное имело разные формы и оставило немало знаков на земле. Это были забытые Евангелия, древние иудейские писания, обнаруженные в пещерах, или копии языческих эпосов, сложенные в библиотеках в ожидании будущих читателей. Книги, как и люди, могут говорить о желании понять небеса. «Скажут те, которые не веруют: он – только басня о прежних людях»95. То, что пророк был восприимчив именно к этому обвинению, ясно из его неоднократных попыток (на протяжении всего Корана) опровергнуть его96. Однако он никогда не доходил до другой крайности и не говорил о новизне своего послания: «Истинно, он откровение Господа миров: верный дух свыше низвел его на сердце твое, чтобы ты был праведником, на чистом арабском языке, о нем есть и в книгах прежних писаний»97. Евреи могут назвать Талмуд записью вечности, христиане видят непреложный порядок небес в церкви, ну а пророк – человек своего времени – настаивал на вечности своего послания. Он провозгласил «прямой путь» к Богу смело и уверенно. В сравнении с таким «шоссе» чем были ухабистые и заросшие сорняками strata, давно не ремонтировавшиеся из-за сокращений бюджета Юстиниана? «Прямой путь» был вечным, а земные дороги медленно, но верно поглощались песками пустыни.

Разрушаться могли не только дороги, но и конфедерации. В сравнении с общиной верующих, преданных только Богу, что такое сборище наемников на службе у иностранной державы?

Самуд уже давно развалился, исчезли и те, кто входил в него: «Мы указали прямой путь, но они свою слепоту возлюбили больше, чем правоту»98. Оппоненты пророка оказались вдвойне мушрик: они не только считали ангелов, наряду с Богом, подходящими для поклонения, но и были объединены в спонсируемый римлянами ширкат. Иными словами, они являлись не только богохульниками, но и коллаборационистами. Естественно, небес больше касалось первое преступление, но в Коране речь шла и о более земных проступках. Пророк считает своих последователей зеркальным отражением федератов. Также как целые племена долго уходили на север в расчете на щедрость цезаря, теперь верующие, рассчитывающие на Бога, могли считаться эмигрантами – мухаджирун (переселенцы). Маневр гения. Служба предлагалась монарху бесконечно более великому, чем любой цезарь или шахиншах. Вся структура движения масс подверглась реконфигурации и изменила направление: «Кто выйдет из дома своего, оставив его для Бога и для Его посланника, и в это время постигнет его смерть, тому награда будет в распоряжении Бога: Бог – прощающий, милосерд»99.

Не то чтобы обязательно нужно было умереть для получения награды за присоединение к эмигрантам. Конечно, верующих манили небесные удовольствия – волоокие девы и красивые виночерпии, но земные доходы тоже не презирались. «Они спрашивают тебя о добыче; скажи: добыча в распоряжении Бога и Его посланника» – это послание во времена глобальных бедствий весьма привлекательно для любого человека, испытывающего экономические трудности. Пусть доставка кожи и ряда других товаров персам приносила некоторые доходы, все же они вряд ли компенсировали потерю субсидий от цезаря. Арабские племена, двинувшиеся на север – на запах римского золота – и десятилетиями полагавшиеся на барыши от хозяина, успели изрядно обнищать. Тогда, вероятно, сообщение пророка, что у него есть лицензия от Бога грабить неверующих, была встречена с энтузиазмом. «Помните: вот, вы в этой земле малочисленны, слабы; боитесь, что эти люди уничтожат вас: но Он дал вам жилища, укрепил вас своею помощью, наделил вас благими снедями; может быть, будете благодарны»101. Блага, которые, возможно, раньше последователи Мухаммеда были бы довольны получить от римских властей, но не теперь. Источник, который иссяк, уже и не источник вовсе.