Вигнолийский замок - Даниил Аксенов

Подсотник покачнулся. До моего следующего удара оставалась какая-то секунда, и Ракшан принял единственно правильное решение. Он не успевал достать из ножен меч, но сумел выхватить кинжал, которым встретил мой следующий выпад.

Признаться, я не думал, что кинжалом можно работать столь жестко и сильно, ведь это оружие уступает полновесному и длинному мечу. Блок, поставленный Ракшаном, отозвался в моей руке ноющей болью, которая бывает, когда ударишь мечом по какой-нибудь массивной железяке. Подсотник, к удивлению, оказался очень силен. Но что такое сила против хорошего фехтовальщика? Следующими ударами мой меч быстро рассек левую руку Ракшана, задел правое плечо и пронесся в миллиметре от живота, разрезав кожаный жилет и белую рубашку.

За моей спиной вся компания постепенно приходила в себя и тоже доставала оружие. Глаза Ракшана сузились. Казалось, он не чувствовал боли от ран, но правильно оценивал расстановку сил. Против моей прыти у него не было шансов, несмотря на неизвестно откуда взявшуюся силу, а если добавить остальных, уже готовых вступить в бой, то дела Ракшана были швах. И тогда он сделал еще одну вещь, поразившую меня. Ракшан одним точным движением перерезал себе горло и упал на пол, истекая кровью, которая могучими ударами выбрасывала себя из его тела.

Никер схватил меня за рукав.

– Он сейчас умрет, Арт! Уже умирает! Надо что-то делать!

Глаза моего друга показали вниз, намекая, что Ракшана нужно срочно тащить к дядюшке Вилли для исцеления. Агент ведь нам нужен живым. Но я понимал, что дотащить мы не успеем, с такой раной Ракшан уже мертв. У нас только минут десять уйдет на транспортировку, не говоря о том, что Вилли тоже не мгновенно залатает рану. В результате на выходе мы получим лишь панику среди домочадцев и окоченевающий труп.

В разговор вступил и Рупрехт, но старый солдат сформулировал именно ту мысль, которая уже была готова оформиться в моей голове.

– Господин граф, у Ракшана нечеловеская сила! Он слишком силен! И когда он схватил меня и поднял, клянусь, это хватка дикого зверя!

Кровь из Ракшана уже перестала вытекать. Антуан посмотрел на полуоткрытые неподвижные глаза трупа и произнес:

– Рупрехт прав, господин граф. Ракшан очень силен. Но почему он скрывал свою силу?

Я, в отличие от моих соратников, уже нашел предполагаемый ответ на эти вопросы. Он меня ужаснул. Я хотел лишь надеяться, что окажусь неправ.

– Свяжите его, – приказал я, кивнув на мертвое тело Ракшана, плавающее в луже крови. – Веревки в углу.

Никер тут же достал веревки, заранее припрятанные для Ракшана за небольшим шкафом. Никто не стал возражать мне, указывать на то, что глупо связывать покойника. Наоборот, Алессандро со всем рвением принялся заламывать руки мертвому телу и опутывать прочными петлями ноги. Все поняли, что я опасаюсь еще каких-то сюрпризов, кроме неизвестно откуда взявшейся силы.

– Антуан, приведи Туссеана, – распорядился я. – Никому ничего по пути не говори, в беседы ни с кем не вступай, Туссеану ничего не объясняй. Просто приведи его немедленно. Скажи, что это мой приказ.

Подсотник понимающе кивнул и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Я молчал, думал и ждал мага. Молчали и остальные. Только Никер нервно ходил по комнате туда-сюда. Он, наверное, тоже догадался.

Вскоре Туссеан прибыл. Потрепанный красный домашний халат болтался на нем бесформенной тряпкой. Создавалось впечатление, что маг только проснулся и оделся на скорую руку.

– Что здесь случилось? – прогудел Туссеан, осторожно обходя лужу крови. – Что с Ракшаном?

– Вы ведь сильны в медицине, Туссеан, – обратился я к магу. – В анатомии там, во всех этих делах.

– Да, господин граф, – Туссеан важно кивнул большой седой бородой.

– Тогда не мне вам объяснять, что нужно делать. Проведите вскрытие по всем правилам, как вас учили в университете. Все органы сохраните и складывайте в банки со спиртом или что лучше подойдет.

– Что мне искать, господин граф? Если делать подробное вскрытие, то всегда полезно знать наперед, что ищешь, – веско сказал Туссеан.

– Ищите отличия, – я устало сел за стол.

– Какие отличия?

– Голема от человека. Я подозреваю, что наш Ракшан – голем.

Если бы я вдруг выпустил изо рта пламя и превратился бы в дракона, это возымело бы сходный эффект с моими словами.

– Как?! – воскликнул Рупрехт.

– Это невозможно, господин граф! – вскричал Антуан.

– Э-э-э… – протянул Туссеан и почему-то замолчал.

– Н-да, – произнес Никер. – Если это так, то у нас большие неприятности…

Лишь Алессандро молча подошел к трупу и заглянул ему в лицо.

Я знал, что Никер понимает ход моих мыслей. Эти агенты деймолитов никогда не обнаруживали себя. За столько лет ни разу! А ведь организация очень большая, она раскинула свои щупальца по всем странам. Как ей удалось сохранять тайну? Почему никто из шпионов не признался, не покаялся хотя бы на смертном одре? Этот вопрос я задавал Виолетте, но девушка, конечно, не ответила. Теперь же, когда Ракшан в ходе боя обрел вдруг большую физическую силу и покончил с собой, это сподвигло меня на догадку. Деймолиты не вербовали, а создавали. Создавали людей-големов, неотличимых от настоящих. Или, возможно, почти неотличимых. И эти големы не принадлежали к классу болтунов.

– Я требую хранить произошедшее в тайне, – сказал я всем присутствующим. – Будете говорить, что Ракшан отбыл в дальний замок по моему поручению. Название замка вы не знаете. Тело Ракшана заверните во что-нибудь, в ковер, например, и отнесите в подвал.

Когда все было сделано, я сам спустился вниз, чтобы поговорить с дядюшкой Вилли. Он был так же удивлен, как и я. Нет, конечно, дядюшка верил, что деймолиты могут создавать големов, похожих на людей, но не в таких же количествах, чтобы сформировать из них целую организацию, тайно живущую в людском мире!

– Я не могу понять, голем это или нет, – сказал Вилли. – Будь Ракшан жив, я бы посмотрел на него поближе, и все стало бы ясно, но что мне делать с трупом? Пусть Туссеан разберет его и взглянет, вдруг чего найдет.

И после того, как дядюшка скрылся в глубине подвалов, я позвал Туссеана, чтобы он занялся телом Ракшана. Маг подошел к делу основательно и принялся изучать все, что можно. Мне это зрелище не понравилось, и я дожидался результатов в своем кабинете, обсуждая с Никером варианты наших будущих действий.

– Если Ракшан – обычный человек, – говорил Никер, – то почему он покончил с собой? Да еще таким кровавым образом? Чтобы наверняка умереть? Этих шпионов специально учат таким штукам? И где их учат?

Я пожал плечами. Меня эти вопросы тоже интересовали, и я бы дорого заплатил за ответы.

– Тогда нам будет трудно взять другого шпиона живым, – продолжал Никер. – Но все равно придется это сделать, чтобы разузнать как можно больше о них. Мы не можем собирать армию против деймолитов, пока не избавимся от всех шпионов! Иначе мы проиграем.