Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

Вот обстоятельства, не дозволявшие Наполеону оставаться в Витебске далее того времени, какое необходимо было для восстановления сил армии и порядка, расстроенного быстрым наступлением от Немана до Витебска. Солдаты были утомлены длинными переходами, палящими жарами, особенно общим недостатком продовольствия, отчего число армии, по уверению всех французских писателей, уменьшилось третьей долей по приходе ее в Витебск. От голода явились кучи мародеров. Для отыскания хлеба бросались они по сторонам дорог и, углубляясь все далее и далее, не могли догонять своих полков. Не зная языка, они бродили наудачу и, не находя сопротивления от поселян и жидов, перестали помышлять о возвращении к знаменам. Падеж на лошадей увеличился. Таким образом, армия, не дав еще русским генерального сражения, не обнажив меча, подобно морскому приливу, быстро нахлынувшему, стала убывать, покрывая наводненное ею пространство разрушением и гибелью. От лишений и беспорядков прежнее воспламенение армии начало мало-помалу затухать.

Решась идти из Витебска в Смоленск, Наполеон отдал следующие повеления, касательно обеспечения тыла и флангов главной своей армии: 1) Князю Шварценбергу писано: «Разбейте Тормасова и преследуйте, пока не уничтожите его». Для большей уверенности в точном исполнении австрийцами его повеления Наполеон послал к ним своего Генерал-Адъютанта Флаго. 2) Сен-Сиру и Удино велено атаковать Графа Витгенштейна. 3) Виктору, стоявшему на Висле, приказано подвинуться к Неману. 4) Ожеро выступить из Берлина к Одеру и одну дивизию расположить на Висле.

Только что Наполеон намеревался тронуться из Витебска, когда узнал о нападении, последовавшем на передовые войска его, расположенные около Рудни. Первым действием его было воспротивиться дальнейшему наступлению русских. Он приказал Мюрату и Нею немедленно сосредоточиться у Рудни; Вице-Королю перейти из Суража в Лиозну; Даву, Понятовскому, Жюно и Латур-Мобуру собраться у Расасны и Романова. Гвардия и резервная кавалерия выступили из Витебска к Лиозне. Все неприятельские войска пришли в движение, но Наполеону донесли, что Русские, после удачного кавалерийского дела при Молевом Болоте, не подаются более вперед. Тогда дал он корпусам новое направление и вознамерился соединить их за Днепром, чтобы левым берегом идти на Смоленск, занять его прежде русских, отбросить их на север, к Торопцу или Великим Лукам, и стать между нашими армиями и полуденными губерниями.

Расасна и Хомино назначены местами переправы через Днепр, где немедленно приступлено было к построению трех мостов. 1 Августа пришли Даву к Расасне, Понятовский в Романово; за ними следовали Жюно и Латур-Мобур. В то же время шли к Расасне и Хомину неприятельские корпуса из Витебска, Лиозны и Рудни. После полудня, 1 Августа, мосты были наведены и началась переправа, в присутствии Наполеона, накануне выехавшего из Витебска. Августа 2-го, на левом берегу Днепра сосредоточилась вся главная неприятельская армия, в числе 190 000 человек[202]. В памяти жителей сохранились следующие подробности о пребывании Наполеона в Расасне. Ему отведен был дом еврея, но, найдя в комнатах нечистоту, приказал он раскинуть в бору над Днепром шатер, из полосатой зеленой и белой шелковой материи, разделенный на пять покоев. Прежде своего входа в палатку Наполеон осматривал войска, прибывшие с Даву из Дубровны, которых не видал с начала похода, потому что они были отделены от Главной армии. Потом обедал он, вдвоем с Даву; прислуживал Мамелюк. Для других генералов постлали на земле зеленую сафьянную скатерть и уставили ее серебряными приборами. Вечером, когда все стихло, Наполеон ходил по лесу, один, задумчивый. На том месте, где был шатер, до сих пор видна огромная яма; впоследствии она стала могилой французов. Из Расасны Наполеон взял себе в проводники еврея.

Перенеся действия на левую сторону Днепра, Наполеон двинулся к Смоленску. Впереди, на Ляды, шел Мюрат, с корпусами: Нансути, Монбрена и Груши; за ним пехотные корпуса: Нее, Даву, Вице-Короля и гвардейский. Правее, из Могилева к Смоленску через Романово: Понятовский, Жюно и Латур-Мобур. Только одна кавалерийская дивизия, Себастиани, оставлена была на правом берегу Днепра, с повелением наблюдать русских и, подаваясь вперед, держаться на одной высоте с авангардом Мюрата. В Лядах французам предстояло проститься с последними жидами, населяющими Белоруссию, с последней возможностью иметь проводников, факторов, лазутчиков и покупать хотя малые удобства жизни, кофе, сахар, вино. Переступив за Ляды, пришельцы нашли совершенную пустыню и не встречали ни одного обывателя. Крестьяне, с женами, детьми и имуществом, бежали в леса, где среди неприступных болот строили себе шалаши и только по ночам, украдкой, выходили на жатву.

Громады неприятельские приближались к Лядам и Красному; Барклай-де-Толли стоял у Волоковой и Гавриков; Князь Багратион подходил из-под Смоленска к Надве с корпусом Бороздина; корпус Раевского должен был следовать за ними одним днем позже. В Красном стоял Неверовский, с 27-й дивизией, Харьковским драгунским и 3 казачьими полками. Он имел повеление наблюдать дороги Оршанскую и Мстиславскую, держась в Красном, сколько можно долее. Кроме посылки в разные стороны разъездов, Неверовский приказал Краспенскому дворянскому Предводителю и Исправнику иметь беспрерывные сношения с пограничными жителями и отправлять надежных людей для открытия неприятеля и узнания его намерени[203]. 2 Августа, в полдень, донесли Неверовскому, что к Лядам, где стояли казаки, подходит неприятельский отряд. Неверовский, по первому извещению, полагал французов малочисленными, но на всякий случай собрал дивизию, поставил ее по ту сторону Красного, ближе к Лядам, отправил в Смоленск вьюки и обозы; войскам прочитал приказ, одушевленный благородной самонадеянностью. Вскоре начали обозначаться многочисленные силы французов, шедшие на одной высоте, по столбовой дороге и по полям. Снова прискакали казаки и говорили, что французы «валом валят». Слова их не были преувеличены: шел Мюрат, со всей кавалерией, которая, завидя Неверовского, разделилась на несколько частей и двинулась в обход, с намерением охватить наш отряд с разных сторон, как верную добычу.

Позиция перед Красным становилась ненадежной, потому что за городом дорога шла по плотине. Неверовский оставил в Красном батальон 49-го егерского полка и 2 орудия, с дивизией и 10 батарейными пушками отступил за город и плотины, выстроил полки в боевой порядок за оврагом, поставил орудия на левом крыле, прикрыл их Харьковскими драгунами, а казаков расположил на правом крыле. Он сознавался на другой день Паскевичу, что если бы между пехотными колоннами поставил батарею, то понес бы меньшую потер[204]. Желая, в случае отступления, иметь за собой резерв, на который можно было опереться, отправил он назад, за 12 верст к Смоленску, 50-й егерский полк, Назимова, с двумя конными орудиями, и велел ему занять там переправу на небольшой речке. Едва построились дивизии на новой позиции, как Французы атаковали Красной, открытый со всех сторон. Тучи пуль полетели на находившихся там егерей. Наши поспешно отступили, опасаясь быть отрезанными и не имея возможности долее защищаться. Неприятелю достались два орудия, которых егеря не могли увезти из города; ружейный огонь французов был столь силен, что при самом начале нападения лошади под орудиями были перебиты.