Знак вурдалака  - Владимир Андриенко

– Значит, снова тупик? Хорошо хоть никаких происшествий пока в дому Кантемиров нет. А то снова слухи поползут по Москве. А ныне праздники. Балы. Карнавалы в домах знати. Народные гуляния.

– Но что нам делать? – спросил Волков. – Я сам в растерянности. Вроде головой рисковал. Сломя голову помчался в Архангельское. Ответы думал там найти.

– Но нас с Карповым ты спас, Степан Андреевич.

– Спас ли? Может ничего вам и не грозило, Иван Карлович.

– Но как только ты в Архангельское прибыл, нас и отпустили. Значит ты и спас, Степан Андреевич.

– А скажи мне, Иван Карлович, ты был рядом со мной, когда я беспамятстве лежал в Архангельском?

– Был, Степан Андреевич.

– И я говорил что-нибудь?

– Дак бормотал что-то. Но что было не разобрать. Затем ты пришел в себя и отправил меня в Москву. Неужто сего не помнишь?

– Все как в тумане, Иван Карлович.

– Странно сие, Степан Андреевич. Вроде и не хочется верить в нечистую силу, но как сие объяснить иначе?

– Нет. С нами человек играет. Человек из плоти и крови. Сейчас мне и по начальству доложить нечего. Ничего не знаем толком.

– Нам все нити некто словно отрезал. Сам посуди. Лекарь де Генин, на которого стряпуха Дарья показала, пропал. Сама стряпуха Дарья мертва. На пытке кончилась. Тишку, коего я привел к тебе, убили. Управляющий в Архангельском убит. Священник пропал. Некто идет впереди нас, Степан Андреевич.

– Ты еще про Войку забыл. Старик так в себя и не пришел. А многое мог бы нам поведать. Не думал я, что такого можно напугать.

– Надобно с твоей женой поговорить, Степан Андреевич. По-тихому дабы слухов не возникло. Сам сие сделай.

– Она не в Москве.

– Дак поезжай в ваше имение! А здесь я сам все сделаю. Времени мало. Пока Ушаков отстал от тебя, но ежели не раскроем дела, то кто знает, что станется?

…В канцелярии продолжались строгости. Сразу было видно, что особы высокие недовольны здешним начальством. А что могло произойти из сего? Ответит каждый писчик или канцелярист – жди скорой смены начальства! Но покуда статский советник Зотов на своем посту, то многим напакостить сможет напослед. Потому все суетились и старались на глаза главноначальствуюшему не попадаться…

Иван Александрович Зотов, главный начальник канцелярии юстиц-коллегии, вызвал к себе коллежского регистратора Дурново. Тот всегда был в курсе событий.

Порфирий Кузьмич сразу прибыл на его зов.

– Говорят Волков снова возвернулся? – спросил Зотов.

– Ныне здесь. В своем кабинете с Тарле толкуют.

– И чего он привез?

– Тарле и Карпов назад возвернулись. И теперь никто не скажет, что есть его вина в их исчезновении. Живы и здоровы чиновники.

– А где были? Что говорят? Отчего так долго на Москву не возвращались?

– Да ничего не говорят. Были по служебной надобности. Вот и весь сказ.

– Но что по делу вурдалака?

– Дак кто его знает, Иван Александрович. Волков пока ничего не сказал никому. Только людишек по Москве разослал.

– А что за поручения он людишкам дал?

– Мелочь всякая. Нам сие ничего не скажет. Надобно самого Волкова спросить. Ты смекай, Иван Александрович, коли из дворца отчета потребуют. Что с тобой будет тогда.

– С нами, Порфирий Кузьмич.

– С тобой, господин статский советник. Ты за все в ответе. Я человек маленький.

– Но Дарью ты отыскал в притоне разбойников. Ты её к пытке ставил, и ты вел допрос. Затем мы с тобой, Порфирий, Степашке де Генина подсунули.

– Он не захотел его во всем виноватить, Иван Александрович.

– И умно сделал. Де Генин особа не малая. Со многими знатными персонами на короткой ноге. А кто показал на него? Сам подумай? Холопка Дарья! Что слово холопки стоит?

– Оно может и так, Иван Александрович, но холопка показала на де Генина. И показания те по всей форме сделаны. Никто не подкопается. А что померла она – так много кто с пытки помирает. Тем никого не удивить. Но скажу тебе, что дело сие мне все больше не по нраву.

– А кому оно любо? Эх, грехи наши тяжкие!

– И бывшего генерал губернатора Дугласа мы упокоили.

– Не мы, Порфирий!

– Чужими руками, но мы с тобой, Иван Александрович.

– И нечего про сие болтать. Нет следов, что к нам приведут. А Дуглас скотина был известная. Чего его жалеть?

– Твоя правда, Иван Александрович. Но крепко думать надобно, как свои головы убрать из-под топора.

– Скажешь тоже, Порфирий Кузьмич.

– А чего думаешь? Ежели что…

– Что ты каркаешь словно ворон. Не кликай беду. Она слух тонкий имеет.

– Но надобно нам знать, что там Волков раскопал.

Зотов был с тем согласен.

Ведь он уже доложил по начальству, что де по его приказу пропавших чиновников юстиц-коллегии Тарле и Карпова нашли живыми и здоровыми…

Утром следующего дня в дом к Степану явился человек в маскарадной маске. На нем, под меховым плащом, был костюм Арлекина.

Ныне на Москве маскарады были, и во дворце Анненгоф, и в домах придворной знати. Родные сестры императрицы Екатерина и Прасковья задавали тон столице. Екатерина Ивановна герцогиня Мекленбургская держала у себя труппу актеров и давала представления, куда съежились многие вельможи и иностранные посланцы. А маскарады в её дворце славились пышностью и соперничали с императорскими. За ней следовали многие вельможи, и потому встретить человека в маскарадном одеянии было в эти дни легко.

Арлекин сказал:

– А я к вам, Степан Андреевич, прямо с маскарада. В доме у Блументроста ныне маскарад. Там братья Левенвольде, Варвара Черкасская и красотка Наташа Шереметева.

– Простите, сударь. Не могу вас узнать в маске.

Арлекин маску снял. Волков вздрогнул. Перед ним был лекарь Шарль де Генин.

– Карл Карлович? Ты ли это?

– Я, Степан Андреевич. Ты искал меня?

– Давно искал.

– С добром искал, Степан?

– Как сказать, сударь.

– А как есть, так и говори.

– Наш Зотов хотел тебя сделать во всем виноватым. И я стал тебя подозревать, друг мой. Прости если что. Замучился с сим делом.

– Я не в обиде, Степан Андреевич. Но только скрываюсь я не от вашего Зотова. Мне ли его бояться? Если что я обращусь сразу к послу короля Франции при дворе императрицы Анны.