Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

Степан растолкал меня, как только впереди стал виден Воронеж. Хорошо я поспал. Гораздо дольше, чем предполагал.

Я сходил сполоснул лицо и уже шёл сменять техномага, как какая-то неведомая сила потащила наш дирижабль в сторону, заставив меня изо всех сил вцепиться в подлокотник кресла, в которое я так и не успел сесть. Зато, развернувшись, смог увидеть Дарью, кастующую что-то мощное, и жест Степана, указывающего на правые иллюминаторы. Там, нелепыми рогами торчали едва вращающиеся лопасти винта. С трудом оторвавшись от кресла я в прыжке дотянулся до управления и потянул на себя рычаги газа бензиновых движков, снижая их обороты. Постепенно наш дирижабль выправился, хотя и не до конца.

– Остановка правого двигателя. Включить маневровые. На посадку заходим внештатно, – на ходу начал я раздавать команды, соображая, как нам выкрутиться.

Причаливание к мачте – одна из самых сложных операций во всём пилотировании дирижаблей. По статистике именно на неё приходиться восемьдесят процентов фатальных аварий. У нас отказал правый двигатель. Причина пока не понятна, но надеюсь, что это просто из-за нехватки топлива. Гораздо хуже то, что мы потеряли манёвренность и теперь рули бесполезны. Киякин несколько раз заставлял меня маневрировать над полем, используя только магодвигатели и маневровые пропеллеры, но не скажу, что мои успехи его сильно радовали. «Как дерьмо в проруби» – оценил он как-то раз мои первые попытки. Да я и сам чувствовал себя коровой на льду. Потом чуть освоился, но именно, что чуть…

Самое сложное для меня – это подойдя к мачте удерживать дирижабль на месте. Желательно в одном положении и обязательно носом к ветру. Степан в это время скинет расчалки, и спустя минуту-другую нас подхватят мощные лебёдки, подтягивая наше судно к мачте и фиксируя его положение растяжкой. Наземный ветер в Воронеже пять-шесть метров в секунду, с небольшими порывами. При исправных двигателях условия вполне стандартные.

Причалили мы условно успешно. Примерно с полутора попыток. Сначала не очень удачно зашли, и пришлось чуть скатиться назад. А потом дирижабль дрогнул, и чуть мотнув корпусом, уверенно пополз к мачте. Справилась наземная служба с нашими косяками. Сумели вытянуть свой трос далеко в поле и поймали нас, приводя на более правильный галс.

– Степан – заправка, Усольцев – управление, – успел я крикнуть на ходу, сдёргивая с себя куртку. Конструкция нашего дирижабля позволяет добраться до всего навесного оборудования двигателей не выходя на открытый воздух. Надо просто пробраться через хитросплетения ферм каркаса и балоннетов, и очутиться под моторной гондолой. Проходы там узкие и куртка будет только мешать. На ходу подхватив пояс с инструментами, который Степан выложил из своего шкафчика, я разблокировал правый люк и ужом вполз в его темноту. Бег на четвереньках – так себе занятие, должен заметить. Почему-то в героических рассказах о покорителях неба я ни разу о нём не читал. Там у всех героев суровые лица, стиснутые зубы и заиндевевшие скулы, а у меня… Бумс-с. Похоже очередной синяк. На этот раз на затылке. В недрах дирижабля впору полосу препятствий устраивать. Сколько же тут всяких разных труб и перегородок понатыкано.

Уф-ф, добрался. Для начала кинулся осматривать свечи и высоковольтные провода. Насмотрелся я в своё время на ворох этого безобразия, валяющегося у нас за мастерской. Как ремонт, так чуть ли не обязательная замена всей проводки. Изоляция для высоких напряжений пока у всех двигателей уязвимое место, да и качество свечей так себе.

С виду вроде всё цело. Ничего нигде не слетело, да и следов пробоя изоляции я не заметил. Ползу дальше, подсвечивая себе фонариком. От идеи воспользоваться магией я сразу отказался. В воздухе откровенно чувствуется запах бензина. Хотя, стоп. Так же не должно быть. Вожу носом, словно спаниель, почувствовавший дичь. Справа запах сильнее. А вот и его источник. Небольшая лужица бензина, в которую он же и продолжает капать. Поднимаю голову, которая в очередной раз встречается с какой-то трубой, и вижу здоровенный чёрный цилиндр фильтра грубой очистки топлива. Не раз помогал Силычу их менять, так что опознаю объект сходу. У меня паника. Фильтр снимается специальным ключом, которого на поясе у Степана нет. Должен быть такой специальный пистолет со стальной лентой, затянув которую на цилиндре фильтра, его можно будет открутить. Совсем уже решившись на безумную попытку попробовать это сделать голыми руками, я замечаю, что на одном из шпангоутов каркаса нужный инструмент очень даже присутствует. Какая-то добрая душа прикрепила его над фильтром, и даже рукоятку прихватила лентой к трубе, чтобы он не болтался.

Разборка фильтра заняла чуть больше времени, чем его снятие. Стоило открутить кожух, как на пол посыпались непонятные обрывки тряпок. Хотя нет. Один обрывочек показался мне чересчур знакомым. Я знаю всего лишь одного человека, который на своей рабочей одежде практически все пуговицы не нитками пришивает, а приматывает их медной проволокой. И это Иван Силыч. Вот и на этом клочке ткани имеется пуговичка, прикрученная проволокой.

Из недр дирижабля я выбрался голый по пояс. Лужа бензина – не лучшее соседство для прорезиненной ткани оболочек баллонетов. Разъедает бензин тонкий слой резины очень быстро. Да и пары бензина рядом с работающим двигателем… Пришлось пожертвовать рубашкой, к тому времени уже изрядно измазанной в грязи и порванной на рукаве. Насухо затёр собственной рубахой лужицу и собрал в неё все куски тряпья, попавшие в фильтр. С ней в руках я и выбрался в салон.

– Запускайтесь. Доложите обстановку, – потребовал я, вываливаясь из люка.

– Заправились полностью. «Айвенго» и «Бесстрашный» сбросили вымпелы пять минут назад. До подлёта первых дирижаблей основной группы осталось минут восемь-десять, – отчиталась Дарья, пока Степан с Усольцевым запускали двигатели, с тревогой прислушиваясь к их работе.

– Отлично. Мы достанем их, – махнул я рукой вперёд, усаживаясь к управлению, – Степан, откуда тряпки в фильтре?

– Откуда – не знаю, но думаю, что мы подняли их из отстойников в баке, когда высосали топливо почти под ноль.

Чёрт. Получается, что своим решением я больше проиграл, чем выиграл. Пришлось идти на остатках топлива и это привело нас к тому, что мы собрали всю муть из отстойников – специальных полостей в топливном баке, куда собирается водный конденсат, грязь и прочие нежелательные составляющие бензина. Каким-то образом там оказались и обрывки спецовки Силыча, которые напрочь забили топливный фильтр.

Стоило нам набрать высоту, и я увидел впереди две блестящие точки. Лидеры летели над редкими облаками и судя по всему их скорость пока не