Любовь, пираты и... - Эдуард Тополь

Гитлер приказывает немедленно запустить танк в производство – вопреки мнению Гудериана и Фердинанда Порше-старшего, которые говорят, что у «Тигра» есть еще много недостатков.

– Недостатки устраните по ходу запуска, – нервно бросает им Гитлер, взбешенный тем, что война затянулась и русский Т-34 вот-вот сорвет ему и летнюю кампанию 1942 года».

Россия

Макаров навещает Ризо во фронтовой части, советуется с ним, как модернизировать Т-34, исходя из того, как он проявил себя в боях. Ризо говорит, что нужно срочно усилить пушку, заменить ее более мощной. Рядом с Ризо Макаров видит Машу, медсестру, которая спасла его. И спрашивает у Ризо: а как же Аня? Ризо отвечает резко: «Аня кремлевская девушка, я ей не пара».

Макаров, все эти годы тайно влюбленный в Аню, возвращается с фронта в Москву на доклад Марышеву и начинает ухаживать за Аней. Аня ловит себя на мысли, что в принципе готова к близким отношениям с Макаровым. И тут же одергивает себя, в истерике кричит Макарову:

– Я вам что – переходящий приз? И вообще, куда ты лезешь? Разве ты не видишь, что все, кто начинает со мной встречаться… Микола арестован, Ризо едва не погиб…

И рыдает, понимая, что просто боится за Макарова.

Он обнимает ее, целует и утешает неистовым сексом.

Макаров и Дворкин понимают, что Порше готовит что-то новое и Т-34 тоже нуждается в модернизации. Но в КБ от прежней команды они остались только вдвоем. В отчаянии они рассылают во все КБ страны просьбу изучить чертежи Т-34 и прислать рационализаторские предложения. А помимо этих КБ, они с помощью Марышева отправляют такую же просьбу в секретные «шарашки» ГУЛАГа, где трудились репрессированные конструкторы.

И спустя две недели из какой-то «шарашки» приходят чертежи с уникальными предложениями. А по почерку автора и украинизмам текста Дворкин, который стал заместителем главного конструктора, понимает, что это послание от Миколы Полтавы. И стремглав бежит через весь завод к Макарову, вопя на ходу:

– Он жив! Жив!

Марышев и Макаров приходят на совещание к Сталину, чтобы тот разрешил оснастить танки более мощной 85-мм пушкой и тем самым уравнять шансы Т-34 против модернизированного немецкого Т-IV. На совещании присутствуют Берия, Ворошилов, начальник ГАБТУ Федоренко, а также другие конструкторы и директора заводов, выпускающих танки. Разгорается спор. Директора танковых заводов находятся в эйфории от превосходства Т-34 над немецкими танками и считают, что 76-мм пушек нам хватит до конца войны. А любая модернизация может задержать выпуск танков.

Макаров отвечает: немцы уже сделали выводы и значительно усилили броню своего Т-IV, а также поменяли пушку на нем – вместо 50-миллиметровой ставят 75-мм. И наше преимущество уже не так ощутимо. К тому же, зная таланты Порше, Макаров уверен, что у немцев не сегодня-завтра могут появиться и более мощные танки.

Тут Берия выкладывает на стол какую-то папку и говорит:

– А что, товарищ Макаров, 76-мм пушка Ф-34, которую товарищ Сталин еще не принял на вооружение, но которую вы уже давно устанавливаете на свой Т-34 по тайному соглашению с директором своего завода, – эта пушка тоже уже устарела?

И Берия начинает давить на Макарова, но Сталин его останавливает. Берия по-грузински говорит Сталину, что размажет сейчас этого наглеца по стенке, на что Сталин отвечает:

– А танки мне ты строить будешь? Сейчас война, а война – это время наглецов. – И Сталин, обращаясь к Макарову, по-русски продолжил: – Значит, вы, товарищ Макаров, запустили в производство пушку, которая нами еще не принята на вооружение?

Повисла тяжелая пауза, Сталин был мастером таких пауз.

И только выпустив несколько клубов дыма из своей трубки, Сталин сказал:

– Это очень смело…

Макаров перевел дух:

– Да, товарищ Сталин. Но на тот момент пушка Ф-34 уже была лучше кировской пушки, принятой на вооружение.

– Следовательно, вы, товарищ Макаров, знали кировскую пушку не хуже своей? – И, услышав утвердительный ответ Макарова, Сталин обратился к начальнику ГАБТУ: – Скажите, товарищ Федоренко, как войска и лично вы оцениваете пушку Ф-34?

– Пушка очень хорошая, танкистам нравится, – ответил Федоренко. – Это вообще самая мощная пушка в мире: наш Т-34 с этой пушкой господствует на полях сражений. Немецкие танки Т-III и Т-IV она поражает с расстояния 1500–2000 метров, тогда как немецкие танки могут поразить наш танк только с расстояния 500 метров, и то лишь при попадании в борт.

– Значит, вы считаете возможным принять Ф-34 на вооружение танка Т-34?

– Так точно, товарищ Сталин!

Тут Макаров попытался возразить. Зачем принимать на вооружение эту пушку, когда ее уже надо менять на более мощную 85-миллиметровую? Но Федоренко его остановил, придавив ему ногу под столом.

После совещания Макаров начинает ругать Федоренко за то, что тот не дал ему довести до конца разговор о главном, из-за чего они пришли, и теперь, без новой 85-мм пушки, сколько погибнет танкистов!

Федоренко усмехнулся:

– Андрей, скажи спасибо, что и так все закончилось для нас с тобой. Если бы нас расстреляли из-за нашего самовольства, погибло бы еще больше!

Германия. 23 ноября 1942 года

«В ставке Гитлера под Винницей при очередном обсуждении положения на советско-германском фронте стало ясно, что победа ускользает из рук вермахта. А тут еще на стол фюреру положили разведсводку о количестве выпускаемых танков в Советском Союзе во второй половине 1942 года. Гитлер возмутился:

– Я – глава величайшей промышленной державы, и я произвожу в поте лица 600 танков в месяц. А вы говорите мне, что Сталин выпускает 1000!

Фюрер в бешенстве отбросил в сторону разведывательные данные шефа разведки Канариса.

Однако разведка адмирала Канариса ввела Гитлера в заблуждение: с конвейеров советских танковых заводов в 1942–1944 годах сходило уже не 1000, а более 2000 танков ежемесячно. Во второй половине 1942 года выпуск средних танков Т-34 вырос почти в 2 раза, а легких Т-60 и Т-70 – почти в 5 раз».

Россия. Конец 1942 года

Легкий танк Т-60 из танковой роты старшего лейтенанта Ризо Гуридзе нарывается на три «Тигра». Вот цитата из фронтовых мемуаров участника этого боя:

«Только „малютка“ Т-60 немного продвинулась вперед, как из леса вышли три вражеских тяжелых танка. Они шли друг за другом, болотистая местность не позволяла им развернуться в боевой порядок, и наш Т-60 оказался в 100–150 метрах от них. Но они его не заметили. Лейтенант Осатюк, командир „малютки“, сразу оценил броню и пушку фашистских танков. Таких ему еще не приходилось встречать. Длинный, мощный ствол имел на конце набалдашник – дульный тормоз. Широкие гусеницы. Было ясно: принять бой с этими многотонными чудовищами равнозначно самоубийству. О помощи своей танковой роты тоже не могло быть и речи – в ожидании подвоза горючего Т-34 намертво окопались в соседнем лесу. Но и нельзя было допустить, чтобы тяжелые танки фашистов вышли во фланги и тыл нашей наступающей пехоте и танкам. Иначе они наделают немало бед.