Тугая струна - Вэл Макдермид

— Начнем с того, что они с самого начала не хотели, чтобы новое подразделение размещалось у них, — согласно кивнул Брендон. — Неудивительно, что сейчас они пользуются случаем разнести его в пух и прах. И все-таки это их территория, и они не просили нас вмешиваться.

— Они не просили. Просит Тони. Я чувствую себя в долгу перед ним, сэр. Все, чего он от меня хочет, это разузнать кое-что для его людей — некоторые фамилии и адреса. И я собираюсь помочь ему, чем смогу. Но мне не хотелось бы подводить вас под монастырь.

Брендон сделал последние глотки и отодвинул чашку:

— Что за ерунда, ничем вы меня не подводите. Поступайте, Кэрол, как считаете нужным. Но учтите: вы действуете на свой страх и риск. Нашего с вами разговора не было, и, если все дойдет до начальства, мы с вами не знакомы.

С широкой улыбкой она встала:

— Спасибо, сэр.

— Не впутывайтесь в истории, старший инспектор, — угрюмо сказал он, жестом отпуская ее. Когда она уже открыла дверь, чтобы идти, он добавил: — Если что, у вас есть мой телефон.

Кэрол понадеялась, что ей не придется прибегнуть к его помощи.

Сандерленд находился далеко на севере, Эксмут был самой южной точкой. Между ними располагались Суиндон, Грэнтем, Тамуэрт, Уиган и Галифакс. В каждом из этих городков внимание Шэз привлекло исчезновение девочки-подростка. Кэй Хэллам понимала, что так или иначе, но ей необходимо заново перетряхнуть эти старые дела, прежде чем они подкрепят сооружение из косвенных улик, возводимое Тони, дабы обвинить Джеко Вэнса. Задача не из легких. Прошли годы, а за это время воспоминания потеряли остроту. Не лучшим вариантом было и заниматься этим одной. В идеале их должно было быть двое, и так, чтобы посвятить этому пару недель, опрашивая свидетелей на свежую голову, а не после выматывающих часов за рулем, колеся по стране.

Но о подобной роскоши и думать было нечего. И не то чтобы ей хотелось работать с прохладцей. Кто бы ни был тот человек или те люди, убившие Шэз, они лишней минуты не заслуживали оставаться на свободе сверх того, что и так уже получили. Довольно и того, что надо сидеть сложа руки, ожидая, пока шквал звонков, обрушенный на местные участки инспектором Джордан, принесет желаемый результат. Наконец-то у нее появился образец для подражания, думала Кэй, бродя из комнаты в комнату в своем стандартном викторианском домике. Что бы ни делала Кэрол Джордан, все оказывалось правильным. «Если хочешь добиться успеха, общайся с успешными людьми и подражай им», — повторяла Кэй когда-то заученную мудрость из одного американского пособия по самосовершенствованию.

Звонок Кэрол раздался в обеденное время. Она переговорила со всеми начальниками подразделений, занимавшимися делами о пропавших девочках. В трех случаях ей даже удалось выйти на офицера, непосредственно проводившего расследование, хотя «расследование» было тут, по-видимому, слишком громким словом для тех неизбежных формальностей, к которым свелись ответные меры по заявлениям об исчезновении подростков, похоже, совсем даже не желавших, чтобы их нашли. Кэрол договорилась, что Кэй получит в свое распоряжение тощие папки с делами, а кроме того ухитрилась раздобыть адреса и номера телефонов безутешных родителей.

Кэй положила трубку и принялась изучать атлас автомобильных дорог. Она решила, что до Галифакса, пожалуй, сможет добраться еще днем, а до Уигана — к вечеру. Потом прямо по автостраде — до центральных графств, где заночует в мотеле. Позавтракает в Тамуэрте, а потом двинет в Эксмут, чтобы прибыть туда ближе к вечеру. Там снова за руль, чтобы к ночи доехать до Суиндона, а наутро — перенесется в Грэнтем. На следующий день короткая остановка в Лидсе, чтобы доложить Тони о результатах, после чего последний рывок в Сандерленд. Похоже на какой-то немыслимый кино-детектив с бесконечной ездой, подумалось ей. Даже Тельма и Луиза, и те вели жизнь более романтичную.

Но, с другой стороны, в отличие от некоторых своих коллег, она никогда не ждала от своей работы романтики. Тяжкий труд, уверенность в завтрашнем дне и приличное жалованье — вот все, что Кэй рассчитывала получить, идя служить в полицию. Удовольствие от следовательской работы явилось для нее приятным сюрпризом. И работала она неплохо, благодаря способности вдаваться в детали, которые ее менее чутким коллегам казались полной задницей. Работа эксперта-психолога показалась ей тем поприщем, на котором ее дар тонкого наблюдателя должен был реализоваться вполне. Она и подумать не могла, что первое же дело заденет ее лично, заставив так глубоко сострадать. Ни один человек на свете не заслуживал того, что выпало на долю Шэз Боумен, а сотворив подобное — чтобы уйти безнаказанным.

Такие мысли обуревали Кэй, когда она принялась колесить по английским дорогам. Она заметила, что ее цели так или иначе располагались либо на главной автостраде, либо возле других больших дорог, на карте испещренных точками закусочных по соседству с автозаправками. Не стоит ли обратить на это внимание? Не договаривался ли Вэнс встречаться со своими жертвами именно в таких местах, куда они могли легко добраться тайком от родителей? Пока эта идея была единственным итогом двухдневной работы, мрачно подумала она. Это и еще некое сходство, забрезжившее на периферии сознания. Но сами рассказы родителей были все удручающе однотипны и мучительно скудны на важные подробности — там, конечно, где речь заходила о Вэнсе. Ей удалось побеседовать с парочкой друзей пропавших девочек, но нельзя сказать, чтобы те сумели ей хоть как-то помочь. И дело было не в недостатке желания. Кэй принадлежала к полицейским, перед которыми люди охотно раскрывают душу. Ее ум заслоняла серенькая внешность, и женщины не боялись встретить в ней соперницу, а мужчины относились покровительственно. Нет, эти люди ничего не утаивали, просто у них было мало о чем рассказать. Да, пропавшие девочки с ума сходили по Джеко, да, они бегали на встречи с ним и потом были в восторге. Но ничего кроме этих скудных сведений.

Добравшись до Грэнтема, она действовала уже на автопилоте. Две ночи в мотелях, на слишком мягких кроватях и под несмолкаемый гул, рев и лязганье машин, несущихся по ночному шоссе, — ослабленный, но не заглушённый двойными стеклами. Вряд ли это способствует плодотворной беседе, если наутро хочешь с пользой опросить свидетелей. Но так все же лучше, чем совсем не спать, пристыдила она себя и, зевнув во весь рот, потянулась к кнопке очередного звонка.

Кении и Дениз Бертон, казалось, вовсе не заметили ее усталости. Прошло два года, семь месяцев и три дня с тех пор, как Стейси спустилась с крыльца и больше не вернулась. Тени, залегшие под их глазами, говорили, что с тех пор ни одной ночи они не проспали спокойно.

Они были похожи на близнецов: низенькие, полные, с бледной от постоянного сидения в четырех стенах кожей и пухлыми пальцами. Глядя на стену, увешанную фотографиями их стройной ясноглазой дочери, не верилось, что генетика — это наука. Они сидели в гостиной, служившей прекрасной иллюстрацией к известному выражению: «Есть место для всего, и все на своем месте». В комнату было втиснуто множество вещей: угловые шкафы-витрины, ниши со множеством полок, уставленных бесчисленными безделушками, искусственный камин со встроенными полочками. Это была тесная до клаустрофобии, робко подражающая общепринятому гостиная. При том, что электрический камин в две решетки исправно грел пропитанный пылью воздух, Кэй едва могла дышать. Неудивительно, что Стейси не захотела тут остаться.