Любовь крестоносца - Александра фон Лоренц

Присутствующие замерли в ожидании начала. С разных сторон на поле въехали закованные в латы всадники. Тяжелые ворота закрылись за их спинами. За спиной Ульриха развевался белый плащ с черным зловещим крестом. Его щит был украшен фамильным гербом, на котором была изображена черная пантера на желтом фоне. Закованный в латы Лотарь нетерпеливо бил копытом. Казалось, он тоже чувствовал важность момента, и гордился своим нарядом — роскошной желто-черной попоной, почти полностью скрывавшей стальные конские латы.

Граф Норис Осборн застыл на противоположном конце поля. Пучок роскошных голубых перьев гордо развевался на ветру над шлемом. Фамильный герб был выдержан, как и весь его наряд, в сине- белых цветах. Лишь алый лев с разверзнутой зубастой пастью подчеркивал глубину синего цвета на его щите. На панцире прекрасной работы была вычеканена золочеными буквами надпись «Берегись льва!» Белый его жеребец казался более изящным, чем Лотарь. Но, возможно, его проворность даст графу некоторое преимущество в бою.

Раздался звук колокола, присутствующие затихли, и рыцари опустили свои копья горизонтально. По второму сигналу Лотарь медленной тяжелой поступью двинулся на врага. Граф Дорсет так же галопом поскакал навстречу. Ульрих крепко обнял ногами коня и приготовился к удару. На его руке было надето специальное скошенное приспособление в виде небольшого щита. В последний миг, перед ударом копья Нориса, Ульрих постарался, чтобы удар наконечника копья пришелся скользящим движением по этой защите. Так и случилось. Лотарь почти стоял в момент удара, а у скачущего галопом Нориса копье моталось во все стороны и при их встрече копье графа соскользнуло с руки Ульриха и, чиркнув по панцирю лошади, развернулось в сторону. Да так, что и сам Норис еле удержался в седле. Ульрих немедленно развернул коня, а граф доскакал до конца поля и, развернувшись, опять вонзил шпоры.

На этот раз Ульрих, уже стоя на месте, дожидался удара врага. Лотарь и его всадник грозно, как скала, застыли в ожидании удара. Когда расстояние между рыцарями сократилось до нескольких ярдов, Ульрих, неожиданно для всех, бросил под ноги скачущего на него стремительным галопом жеребца свое тяжелое копье и выхватил меч. Конь Нориса взвился на дыбы, увидев в щель своего забрала посторонний предмет, метнувшийся к нему под ноги. Удар копьем пришелся прямо по передним ногам коня. Копье графа повернулось в сторону, и в следующее мгновение было перерублено молниеносным движением немца. Конь Нориса закружился на месте, а Ульрих еще раз махнул мечом. Однако следующий удар со звоном скользнул по щиту соперника и пришелся на защищенный сталью круп его коня. Лотарь двинулся вперед, но был остановлен твердой рукой рыцаря. Трибуна ревела. Следующий удар достался бы графу сзади, и зрители требовали от Ульриха нанести его. Но тевтонец остановил бой и дал противнику опомниться.

Конь англичанина присел от удара тяжелого меча, хотя сталь и защитила его. Норис, потеряв равновесие, слетел на землю. Но очень быстро вскочил и выхватил меч. Ульрих неспешно отъехал на пару ярдов, демонстративно медленными движениями слез с Лотаря и стал приближаться к графу. Тевтонец двинулся тяжелыми шагами к застывшему на месте Норису. Граф не выдержал и кинулся на противника, пытаясь пронзить его колющим ударом, который был отбит щитом с черной пантерой. Ответный удар пришелся по шлему противника. Голубые перья полетели по ветру, затем опять пантера отразила удар льва. Противники топтались по кругу, выжидая удобный момент для атаки. Вдруг Ульрих отбросил свой щит и, схватив длинный меч обеими руками, как это делали русские на Чудском озере, со всей силой своих могучих рук размахнулся и рубанул по щиту графа. Разрубленный алый лев покатился в сторону.

Охваченный паникой Норис тоже схватил меч обеими руками, но уже в следующее мгновение мощный удар пришелся по плечу его доспеха. Граф покатился в пыль. Ульрих замахнулся для третьего окончательного удара, но потом воткнул меч рядом с барахтающимся в пыли Осборном и вытащил из-за пояса кинжал. Присутствующие на трибунах ревели и кричали Ульриху, чтобы он прикончил соперника. Ульрих поднял руку в латной рукавице, приветствуя зрителей, опустился и поставил окованное железом колено на грудь графа. Раздвинув доспехи на груди, он приставил острие кинжала к трепещущему кадыку и произнес:

— Имеете ли вы, граф Норис Осборн, мужество принять здесь немедленно смерть? Или у вас есть намерение признать свою неправоту в обращении с моей женой и просить у нее прощения?

— Я прошу пощады, — глухо прозвучал голос графа из шлема.

Тогда Ульрих содрал с графа его шлем с отрубленными перьями и ударом меча расколол его надвое. Под всеобщее ликование он поднял свой меч к небу и поприветствовал зрителей.

На поле выбежали воины герцога и, схватив за ноги графа Нориса, потащили его с поля. Теперь от решения герцога зависела его судьба — его ждала или казнь, или позор и изгнание.

Солнце еще не достигло полудня, а для объявления решения об исходе судебного поединка все было готово. В центральном зале замка Дурдвард царила торжественная обстановка. Сам герцог восседал во главе зала на высоком резном стуле с большой спинкой. Справа и слева от этого подобия трона стояли участники процесса, свидетели сторон и поединка, родственники, друзья и знакомые. У небольшого бюро ожидал решения писец с принадлежностями, чтобы без промедления увековечить высокое решение на пергаменте. По такому выдающемуся случаю, все присутствующие были изыскано наряжены. Справа от герцога расположились сторонники Ульриха, а слева — графа Нориса. Посередине зала, на длинном ковре стояли противники — барон Ульрих фон Эйнштайн и граф Дорсета Норис Осборн. Грозный немецкий рыцарь с широко расставленными ногами был намного выше графа, который стоял с поникшей головой и потухшим взглядом. Герцог поднял правую руку, и рокот из негромких разговоров стих. В зале наступила абсолютная тишина.

— Именем короля, нашего сюзерена — прервал паузу резкий, чуть с хрипотцой низкий голос герцога, — давшего мне, герцогу Клиффу Дурдварду, своей властью вершить правосудие над вассалами и в землях, переданных мне его величеством, объявляю…

Герцог остановился, и все присутствующие застыли в напряжении.

— лорда Ульриха фон Эйнштайн, барона Уорвика, победившего в судебном поединке лорда Нориса Осборна, графа Дорсета, стороной выигравшей судебный процесс. Требование лорда Ульриха фон Эйнштайна, барона Уорвика, о принесении извинений по поводу оскорбления им жены барона леди Радмилы фон Эйнштайн подлежит немедленному исполнению!

Все присутствующие посмотрели на графа. На лбу англичанина выступил пот, черные волосы слиплись в космы и беспорядочно свисали в разные стороны. Туманным взглядом Норис обвел присутствующих и медленно опустился на колени.

— В присутствии свидетелей сторон, вашей светлости, герцог Дурдвард, леди Радмилы фон Эйнштайн, баронессы Уорвик и лорда Ульриха фон Эйнштайн, барона Уорвик, я… — хриплый голос графа прервался на миг, и стало слышно, как скрипит перо писца, — приношу свои извинения за нанесенное даме оскорбление.

Норис опустил голову и замолчал.

— Кроме того, — продолжил герцог, — по законам страны и обычаям нашего края объявляю, что замок Дорсет с прилегающими угодьями, владениями и приписанными людьми я передаю Ульриху фон Эйнштайну, которому также дарую титул «граф Дорсет»!