Трактат о хорошей работе - Тадеуш Котарбинский

и, наконец, его подготовленность в целом, т.е. черты достоинства его личности, которые делают его способным взяться за проблему и решать ее. Инкубация — это подсознательная, так называемая стихийная мозговая деятельность, та переработка проблемы внутри личности исследователя, которая происходит именно тогда, когда он о ней не думает. В том, что авторы рассматриваемого анализа выделили в качестве препарации и инкубации, содержатся составные элементы того, что до сих пор во всех наших рассуждениях мы называли препарацией, т.е. подготовительными действиями. При этом данным словом мы охватываем ряд определенных, сознательных и целенаправленных действий субъекта, рассматриваемых относительно его цели. Обнаружение решения проблемы является своеобразным актом, характерным именно для умственной исследовательской деятельности. Проверку мы рассматриваем как частный случай попытки распознавания, а уточнение решения — как частный случай усилий, направленных на повышение точности изделия.

Следующий по порядку вопрос — это применимость понятия аппаратуры к умственной деятельности, и в частности к исследовательской работе. Ответ на этот вопрос, как нам кажется, не представляет особых трудностей. В сфере чисто умственных действий нет места никаким орудиям, инструментам, сосудам и т.п. Зато для них имеется и место, и задание в умственной деятельности как полосе действий, включающих в себя не только чисто умственные действия.

В качестве примера можно привести работу экспериментатора или какую-либо коллективную исследовательскую работу, где необходимо взаимное общение. В этих случаях используется измерительная аппаратура, самые разнообразные аппараты для управления определенными физическими процессами, в том числе прессы, термостаты, генераторы и т.д. И вообще в этих случаях находит применение аппаратура, не менее разнообразная, чем та, которой пользуются при работе в сфере обработки материала. Уделим немного внимания некоторым орудиям, не свойственным, правда, работам с преобладанием умственных элементов, но имеющим важное значение для позитивной кооперации, учитывая их роль в обеспечении взаимосвязи. Это орудия, в функционировании которых умственные составные элементы процессов играют существенную роль. Мы имеем в виду разного рода сигнализационную аппаратуру, и прежде всего письменность.

Надписи, а также некоторые сигналы, например сигналы семафоров, — это орудия, отличающиеся тем, что они служат для определенных процессов познавания. Орудия ремесленников составляют как бы продолжение органов тела, и их функционирование представляет модифицированную копию функционирования соответствующих органов (соответствующие пары орудий и органов — это, например, головка молотка или дубины и кулак, грабли и пальцы готовой к захватыванию руки, щипцы и челюсти). Подобно этому надписи функционируют в языковом диапазоне, заменяя живую речь человека. И органы речи, и световые блики от надписей — средства общения взаимодействующих субъектов. Могло бы поэтому казаться, что в чисто умственной работе отдельного индивида они не играют никакой роли. Однако в действительности это не так.

Эти средства общения имеют огромное значение в подготовке индивида к некоторым чисто умственным работам. Ибо только субъекты, умеющие говорить, способны познавать определенным способом, а именно — думать понятиями. Думая понятиями, достигают познания чего-то так же, как если бы о чем-то говорилось, что оно такое-то и такое-то. Более того, только субъекты, умеющие читать и писать, способны к результативным рассуждениям об определенных вещах с точки зрения определенных проблем. Кто бы сумел без такой подготовки решить в уме сложную систему уравнений? Мы рассуждаем в этих случаях таким образом, что нам кажется, будто бы мы видели написанные уравнения и будто бы они изменяются так, как фактически изменились бы, если бы мы решали задачу практически.

Таким образом, хотя надписи и не являются орудиями чисто умственной работы, при такой работе они играют определенную вспомогательную роль. Относительно органов речи можно сказать, что они, пожалуй, играют, кроме того, роль органов некоторых умственных работ, если истинно то, что мы говорим с их помощью всякий раз, когда думаем.

До сих пор при рассмотрении проблем, специально касающихся умственной деятельности, мы занимались главным образом вопросами анализа понятий, вытекающих из особенностей такого рода деятельности. Теперь, в свою очередь, мы намерены рассмотреть несколько вопросов из области техники умственной деятельности. К ним относятся: проблема экономизации мышления, проблема возможных границ планирования исследовательских работ, проблема специализации применительно к специальностям умственной работы, а также вопрос о возможных границах коллективизации умственной деятельности.

Что касается экономизации, то прежде всего следует устранить возможные недоразумения. Идея экономичности в применении к мышлению подвергается острой критике со стороны марксизма. Однако эта критика касается только тенденции, ведущей к подмене правдивости как объективного отражения действительности понятием экономичности мысли. Подвергается критике концепция, согласно которой следует отбросить оперирование понятиями истинного суждения как суждения, соответствующего действительности, и вместо того чтобы положительно отмечать истинные суждения как ценные в научном отношении, считать ценными в научном отношении те суждения, которые достигаются при минимальных затратах умственной энергии.

Мы вовсе не поддерживаем эту точку зрения. Со своей стороны мы провозглашаем то, против чего марксизм не только не борется, но что он определенно признает: 1. В отношении метода, техники, способа подхода к делу в области исследований можно поступать более экономно и более производительно или менее экономно и менее производительно. 2. В этой отрасли труда, как и в любой другой, вполне разумно и целесообразно отдавать предпочтение более экономичной технике поведения, например более краткому способу подсчета при одинаковой надежности обоих способов.

После устранения этого возможного недоразумения остается проблема интерпретации большей или меньшей экономичности умственной деятельности. Понятие экономичности требует дополнения, указывающего на то, в каком отношении мы рассматриваем производительность или экономность, следовательно, относительно каких поддающихся градации достоинств и относительно каких видов издержек. Так вот, при сравнительной оценке экономичности двух способов умственной работы могут приниматься во внимание содержания, свойственные этой области деятельности. Если мы сравниваем работу двух субъектов относительно количества напечатанных ими на машинке страниц текста, сопоставляя этот показатель с количеством определенного материала, израсходованного при проведении опытов, тогда задача сравнительного исчисления экономичности действий этих субъектов не доставляет никаких дополнительных трудностей по сравнению с задачей подобного расчета, например, в случае ремесленных работ, когда мы интересуемся количеством квадратных метров отциклеванного пола и сопоставляем с ним объем металлической стружки, израсходованной при этой работе.

Особые трудности начинаются тогда, когда мы вводим в сферу рассуждений какие-то соображения, свойственные умственной работе, например степень расходования умственной энергии или степень трудности решения задачи, определяемую степенью усложненности таких отношений между элементами этой задачи, которые требуют их охвата одним актом суждения. Вдумчивый читатель понимает, что в таких случаях мы встаем перед трудностями, далекими еще от преодоления. Вообще нельзя не отметить, что сопоставлять умственную работу относительно экономичности сравнительно легко при учете только тех факторов, которые не являются характерными для такой работы и которые не соответствуют ни самым ценным результатам таких работ