Демоны рая - Михаил Кликин

— Я хочу посмотреть на хурбов, — сказал Яр.

Дальше они почти не разговаривали, переваривая услышанное. Игра сделалась рассеянной и неинтересной. Кое-как закончив три партии, они догрызли хлеб, распрощались и разошлись по домам.

А ночью Яру снились кошмары: хурбы, медведи и космачи, мертвые жены и живой Чик-дурачок, бегущий через жуткий лес.

Кошмар продолжился, и когда Яр проснулся.

Ранним утром.

Наяву.

* * *

Айвану не спалось. Он долго ворочался в постели, ругая хромоногого Веню, так жарко натопившего в доме. Когда лежать стало совсем невмоготу, Айван кряхтя, слез с кровати, оделся и вышел на свежий воздух.

На улице было тихо. Айван попытался вспомнить, как шумит город, и не смог. Он попробовал вообразить, что сейчас его окружают многоэтажные строения, — и не сумел.

Рядом тихонько стукнула дверь. Луч фонаря скользнул по бревенчатой стене, прыгнул на Айвана и тут же погас. Старик открыл глаза, повернул голову.

— Не спишь? — спросил Ларс, убирая фонарик в карман длинного теплого халата.

— Не спится, — сказал Айван.

— Мне тоже. Нога чешется. Там, где ее нет… Слышу, ступеньки скрипят. Дай, думаю, погляжу…

— Жарко дома, — сказал Айван. — Да и в голову лезет разное.

Они присели на скамейку и замолчали, дыша одним воздухом, чувствуя тепло друг друга, глядя в одном направлении.

— Хурбы вышли на границы, — сказал Айван в пустоту. — Они уничтожили две пограничные общины. Сегодня я получил весточку от наших людей в городе.

Ларс не отзывался — он давно уже ждал чего-то подобного.

Они долго молчали и глядели на спящие избы, на голое небо, предвещающее мороз, на огонек сторожевой башни у деревенских ворот, на черную дорогу с еще более черными пятнами луж. В ночи чувствовалось какое-то шевеление, но опасности от него не исходило: то вздрагивали от ночной влаги ветки деревьев, то слетали с чердаков крылатые животные, то ворочалась под навесами сонная домашняя скотина — это было привычное движение, повседневное и незаметное.

— Не засну сегодня, — вздохнул Айван. — Пойду, пожалуй, пройдусь. Проверю, не спит ли дежурный. Кто там у нас сегодня?

— Арслан, — сказал Ларс, припомнив, кому он сегодня выдавал карабин с боекомплектом.

— Арслан спать не должен. Но все равно проверю. Пойдешь со мной?

Ларс пожал плечами:

— Ходок я никудышный. Если вытерпишь такого — пойду.

— Стерплю…

* * *

Они не спеша, проследовали через всю деревню. Заглянули в тесную генераторную, где под половицами, урча системой охлаждения, работали три реактора, снятые со строительных сиберов. Посетили арсенал — сухую, недавно отрытую землянку, освещенную двумя тусклыми лампочками. Они обогнули кухню, прошли рядом с баней, из приоткрытой черной двери которой все еще тянуло влажным жаром, миновали загороженный деревянными щитами отстойник и завернули на пустые дровяные склады, заваленные мусором. Заготовленные дрова до поры до времени оставались в лесу. Вывезти их можно было только санями по снегу.

За сараями начинался частокол, и ворота были уже совсем рядом.

К сторожевой вышке выйти незамеченными не получилось. Дежурный издалека окликнул их, опознал по голосам, доложил, что в округе все спокойно, и пригласил подняться на чай. Ларсу лезть по вертикальной лестнице было затруднительно, но он справился — преодолел все ступени, забросил руки на платформу, выдохнул, подтянулся. Арслан подхватил его под локоть, помог.

Сторожевая вышка, сбитая из сосновых жердей, поднималась над частоколом метров на восемь. Смотровая площадка, отгороженая провисающими веревками, была чуть подсвечена неярким теплым светом — в дырявой, стоящей на камнях бочке тлели угли, согревая дежурного и гостей. Было тесно, но места хватала всем. Айван не обманул — чай у него действительно имелся, и был он горячий. Пах чай брусничным листом, можжевельником, мятой и малиной, на вкус слегка горчил, а бодрил не хуже настоящего энергетика. Нашлась и закуска — медовые сухарики, неприятно липкие, зато чертовски вкусные. Вообще наверху оказалось весьма уютно: навес из елового лапника защищал от непогоды, раскаленная бочка дышала приятным теплом, высота давала ощущение полной безопасности.

Остаток ночи провели наверху. Чай у Арслана не кончался, не кончались угли в бочке, не кончались и разговоры. А под самое утро, когда чуть посветлевшее небо затянули невесть откуда взявшиеся тучи, вдруг загудел прибитый к столу зуммер.

— Замыкание на периметре, — пояснил Арслан встревоженным гостям. — Может, кабан подошел. Или лось. Бывает… Сейчас поглядим…

Он встал и отключил сигнализацию. Перешагнув через ноги Ларса, подошел к пузатому прожектору, закрепленному на краю платформы. Щелкнул рубильником — на воротах появилось яркое овальное пятно. Арслан покрутил что-то — и пятно сделалось шире.

— Если это кабанчик или олень, то будет у нас сегодня жаркое из свежатины. А лося периметр не берет. Мощности разряда не хватает.

Он провел лучом по бревнам частокола. Вонзил его в лес. Перевел свет на поле. И, тихо выругавшись, переменившись вдруг в лице, скакнул к стальному листу, висящему на проволоке под еловой крышей.

Ларс приподнялся.

В луче прожектора двигались высокие фигуры. Не лоси, не олени, ни кабаны.

— Космачи, сказал Арслан, выругавшись еще раз и, размахнувшись, ударил железной кочергой по стальному листу.

Вязкий тревожный звон поплыл над деревней.

* * *

Яр проснулся от далекого шума и сразу же вспомнил город. На короткое мгновение ему даже показалось, что он каким-то чудом перенесся в свою квартиру, а разбудившие его звуки доносятся с людных улиц, щедро освещенных даровым электричеством.

Он открыл глаза, чтобы убедиться, что чуда не произошло.

Убедился…

В деревне творилось что-то необычное. За окнами еще не рассвело, а гомон стоял, будто в пьяный праздничный день. Отрывисто лязгало железо, стучали двери, перекликались многочисленные голоса.

Яр подошел к окну, отдернул куцую занавеску. Увидел, как бежит куда-то сосед с факелом в одной руке и с топором в другой. Заметил отблески большого огня в лужах и стеклах близких домов, вспомнил, как однажды Ларс пытался объяснить ему, что такое пожар.

Яр щелкнул выключателем — электричества не было. Одеваться пришлось в темноте. Собираясь, он лихорадочно пытался припомнить, что рассказывал Петр о пожарах и борьбе с ними. В голову лезло что-то про окапывание, и он решил, что прихватит с собой лопату.

И ведро!

Он выбежал на задний двор, где у стены под небольшим навесом стоял разный инструмент. Выбрал лопату поприхватистей и с черенком поглаже. Сдернул с гвоздя ведерко полегче. И побежал к дороге, к людям, к огню — на шум, в суету. Он увидел, что горят пучки хвороста, лежащие на безопасном расстоянии от домов. Увидел, что люди разбегаются в разные стороны, заметил, что у них в руках оружие, а не ведра с водой. И заподозрил, что никакого пожара нет. Он схватил кого-то, несущегося мимо: