Тайна черной жемчужины - Елена Басманова

– И теперь в медицине начнется поворот к табакеркам? – саркастически заметил Николай Николаевич, не признававший заслуг Бадмаева, и, взглянув на жену, решительно добавил:

– Чтобы познать тибетскую медицину, надо осмыслить ценности буддийского мира, осилить лингвистику, востоковедение, историю религии, наконец. Я в этих областях не специалист. И верить на слово не берусь. С шарлатанами не общаюсь! Я консерватор!

– "Петербургская газета" источник не авторитетный, готовы и наврать, – поддержал учителя Клим Кириллович. – Я не исключаю пользы народных средств, но любое лекарство требует тщательной научной проверки. Весь девятнадцатый век медицина безуспешно искала целительные средства против конкретных болезней, сейчас мы верим в лекарства симптоматические. В конце концов, боюсь, придется согласиться с установившимся мнением «Medica mente, non medicamentis» – «Лечи умом, а не лекарствами».

– Я, конечно, поблагодарила Петра Александровича. Как бы то ни было, милый Клим Кириллович, а именно в его кабинете на Литейном вы нашли Брунгильду, и ей помогли бадмаевские порошки. Ты не помнишь сестричка, тебя потчевали не шиже-том 179-м?

– Простите мне мое любопытство, – завертел в недоумении головой Ипполит Прынцаев, – я не понимаю о чем речь. Чтр случилось? Кого убили? Кто был у Бадмаева?

– Ах, дорогой Ипполит Сергеевич, – вздохнула Елизавета Викентьевна, – вы же ничего не знаете! Вы же не были у нас почти неделю!

– Да, – подтвердил Прынцаев, – сначала не мог вас навещать, пока Николай Николаевич болел, дневал и ночевал в лаборатории. Я и к вам-то зашел только разочек, после визита хлеботорговца Апышко. Замечательный человек! Меценат! Десять тысяч наличными отвалил на развитие химической науки! Если б не я, отказался бы Николай Николаевич, не взял бы.

– Разумеется, не взял бы, – буркнул профессор, – а то потом всю оставшуюся жизнь отрабатывал бы его дар – пек золотые блины...

– Проект рассчитан всего на полгода, – сказала примиряюще Полина Тихоновна, – а в мае юбилей Петербурга отпразднуем, и делом все смогут заняться. Как говорится, окончен бал, погасли свечи.

После того как Глаша унесла бульонные чашки и все приступили к телятине с грибным соусом, беседа продолжилась.

– Брунгильда Николаевна начала говорить о свечах, – напомнил Прынцаев, – а я ничего не понял.

– Милый Ипполит, это грустная история, – ответила ему Елизавета Викентьевна, – мы пережили тяжелые дни. После дня рождения, на следующий день, Брунгильда отправилась поблагодарить своего старого преподавателя за теплое поздравление. А по дороге вспомнила, что ее подруга Виргиния Арцруни – она учится по классу вокала – уезжает, и решила проводить ее на вокзал. Девушки проезжали по Литейному, когда кто-то бросил бомбу в городового. У Брунгильды случился шок. Несчастье произошло поблизости от кабинета Бадмаева, и Виргиния помогла Брунгильде добраться до кабинета, там работает подруга Виргинии, Лизочка Юзбашева. Виргиния надеялась, что Брунгильда скоро придет в себя, она очень спешила на поезд, не назвала ни наш адрес, ни телефон. Но из-за потрясения Брунгильда потеряла память. Нашел ее там Клим Кириллович. Спасибо вам, дорогой, мы вам так признательны. – Лицо Елизаветы Викентьевны, повернутое к доктору Коровкину, светилось счастьем.

Клим Кириллович поперхнулся, его честной натуре претила вынужденная ложь, но он уже не первый раз попадал из-за барышень Муромцевых в двусмысленные ситуации. Нелепую историю о Бадмаеве они сочинили с Брунгильдой по дороге из «Фортуны», в тот вечер ее услышала и Мура. Рассказывать о своих приключениях родителям Брунгильда категорически не хотела – стыдилась, что смогла усомниться хоть на минуту в том, что она не родная дочь Муромцевых. Она сильно волновалась и по поводу сорванного ею спектакля, но газетчикам, несколько дней смаковавшим скандал с антрепризой «Аполлон», имя таинственной незнакомки установить, к счастью, не удалось.

– Мы так беспокоились, так беспокоились, – подтвердила Полина Тихоновна. – Я обзвонила все больницы – нигде нет. У Николая Николаевича тогда-то сердечный приступ и случился. – И хвастливо добавила:

– Только Климушка догадался заехать в бадмаевский кабинет, видно с отчаяния, тибетскую-то медицину он не жалует.

– Все началось раньше, – уточнил профессор. – Сначала какой-то хулиган испортил нам своим звонком праздник. Потом другой идиот ошибся номером и нес какую-то ахинею. Потом третий хулиган прислал дурацкую записку о выкупе Брунгильды.

– О выкупе? – изумился Прынцаев. – И сколько же он требовал?

– Десять тысяч! – гордо ответила Мура. – Но после записки так и не появился. Конечно, следовало бы разыскать шутников и как следует их взгреть. – В голосе девушки послышались воинственные нотки. – Но нам так хотелось забыть этот кошмар! А чтобы папа не волновался, я разорвала на мелкие кусочки записку шантажиста-шутника и выбросила. А господин Апышко вовремя переключил внимание папы на свои меценатские идеи.

– Но почему же вы не пожаловались в полицию? – возмущенно подпрыгнул Прынцаев. – Надо было найти хулиганов, наказать их. Куда только смотрят наши доблестные сыщики!

– Вы так увлеклись освоением средств, полученных от господина Апышко, – усмехнулся профессор, – что верно газет вовсе не читали.

– Не читал, – признался ассистент. – Некогда, я пропустил даже чемпионат России по велосипедной езде на полторы версты.

– Вы не знаете самого интересного! – воскликнула Полина Тихоновна. – Наша петербургская полиция прогремела на весь мир! Кровожадный Рафик и его шайка схвачены следователем Вирховым, и теперь город может жить спокойно! Настоящий триумф России!

– Да? – виновато улыбнулся Прынцаев. – А кто такой Рафик?

– Ипполиту Сергеевичу некогда глупостями заниматься, он серьезный ученый, – с гордостью сказал профессор Муромцев И продолжил уже менее напыщенно:

– Хотя, признаюсь, я дрожал от ужаса, думая, что и Брунгильда могла стать жертвой этого бандита... Я бы этого не пережил – мой первенец, моя красавица, моя доченька.

Брунгильда смахнула слезу с шелковистых ресниц...

– А Татьяна Зонберг так и не оправилась после нападения в поезде, – сообщила Полина Тихоновна.

– Ее рана зажила, но душевное состояние оставляет желать лучшего. Впрочем, в последнем виновен отнюдь не преступник, – пояснил Клим Кириллович...

Закончив обед, вся компания переместилась в гостиную, и тетушка Полина взяла в руки «Санкт-Петербургские ведомости».

– Ипполит Сергеевич, я прочитаю вам маленькую заметку, из которой все станет ясно. Я оставила этот выпуск на память об успехе Карла Иваныча. Послушайте. Это много времени не займет.

И Полина Тихоновна с выражением прочла:

– "Вчера на заключительном заседании Международного конгресса криминалистов начальник Петербургского сыска В. Г. Филиппов сделал сенсационный доклад и предъявил заграничным специалистам по уголовному праву самого кровожадного преступника XX века – неуловимого Рафика.