ЛОРИНГ - Макс Ридли Кроу

Зато понемногу стали ясны мотивы доктора. Вероятно, ему понадобились деньги для лечения сына, или же на него надавили, узнав о такой служебной халатности в случае с собственным ребенком.

Через некоторое время дверь открылась, и Хансер сообщил:

— Это всё.

Я поблагодарил его и, покинув комнату для прослушивания, собрал коробки.

— Что теперь? — озабоченно спросил ученый. — Вы сказали, что от этого зависит судьба империи.

— Так и есть. Но пока рано судить. Могу я просить вас не сообщать о моем визите венаторам?

Хансер сел за стол, снял пенсне, протер стекла чистым носовым платком.

— О чем, Лоринг? О том, как впустил вора в окно? Или о том, как помог ему совершить нечто незаконное? — он с печальным видом водрузил пенсне обратно на нос и посмотрел на меня сквозь линзы. — Мне кажется, человек, задумавший дурное, не придет среди ночи в Институт Звука просить о помощи. Я не хочу сказать, что уверен в вашем благородстве, но могу обещать, что не стану рассказывать об этом визите. Пока меня не спросят.

Это большее, что он мог сделать.

* * *

Какая долгая ночь. На башне часы показывали четверть пятого. До восхода есть еще часа два, а при затянутом небе рассветет не раньше восьми. Было пусто, и мои перемещения по городу остались никем незамеченными. Разве что смотритель фонарей мог увидеть, как я бегу, чтобы согреться, по направлению к улице Изабель Нортон. Я нажал на кнопку, возле которой было указано нужное мне имя, и послышался резкий неприятный звук. Спустя некоторое время включился свет на втором этаже, в окне мелькнул темный силуэт. Затем застучали шаги на лестнице, и дверь открылась.

Вудроу стоял передо мной в пижамных штанах и халате, накинутом на голое тело. Взгляд снова против моего желания цеплялся за его уродливые шрамы и перевязку на груди, но ловец не заметил этого. Он был обескуражен моим визитом, а потому взволнован и нетерпелив.

— Скорее входите, вы замерзли.

— Не стоит беспокоиться.

— Не переоценивайте собственное здоровье. Подумайте, что пневмония может лишить вас возможности отлично заработать.

Он запер дверь и стал торопливо подниматься по лестнице. Я шел за ним, повторяя в точности шаги, поскольку Вудроу наверняка знал, какие половицы скрипят, а какие надежно закреплены и молчаливы.

Оказавшись в его комнате, я рассказал о лаборатории. Повествование было недолгим. Вудроу задумчиво слушал меня, а затем так же глубокомысленно молчал. Я слушал, как свистит закипающий чайник, и немного разомлел в тепле. За окном подвывал ветер, а близость раннего утра делала тьму еще непрогляднее.

— Значит, их предупредили, — Вудроу разлил чай по чашкам и сел напротив меня. Я уже начал привыкать к его очкам и к тому, что приходится смотреть на собственное отражение вместо глаз собеседника. — Но кто?

— Вилсон подозревает кого-то из своих.

— Инспектор? Он такой. В его породе всех подозревать. Но не представляю, кто бы на это пошел.

Наши взгляды пересеклись, и ловец покачал головой:

— Леди Коллинс невиновна, вы знаете лучше меня.

— Она и раньше нарушала некоторые профессиональные нормы. Что бы помешало в этот раз?

Вудроу подул на чай, и стекла его очков запотели от пара.

— Я мог бы выбить вам челюсть одним ударом, если бы посчитал, что вы хотите опорочить имя леди Коллинс, — спокойно произнес он с неизменно вежливым выражением лица, когда губы сложены в особую улыбку, уместную как для сочувствия на похоронах, так и для поздравления с триумфом. — Но вместо этого скажу: у меня есть все основания полагать, что она достойная женщина и не занималась ничем подобным.

— Это означает, что после службы она в последние дни находилась в вашем обществе?

— Не вынуждайте меня.

— Не угрожайте.

Вудроу сильнее, и нам обоим это было хорошо известно, но он еще не оправился после ранения, и это уравнивало наши шансы. При должном подходе я мог бы справиться с ним. Достаточно для начала плеснуть на его измученную кожу кипятка из чашки, а дальше дело удачи и сноровки.

— Вы стали мне почти другом, Лоринг… Арчибальд, если позволите.

— Господи, помилуй. Если вам это необходимо, зовите меня Арчи, но лучше обойдемся без братания.

— Так сложилось, что сами того не желая, вы дважды спасли мне жизнь. Смею верить, это было бескорыстно, тогда как у меня каждый раз была своя причина, чтобы не дать вам умереть. Это ставит нас в неравное положение. Поэтому, Арчи, я скажу вам как на духу. Леди Коллинс — прекрасная женщина, достойнейшая из всех, кто встречался мне в Патрии и за ее пределами. И если бы она была замешана в государственной измене, я бы не только прекратил расследование и погоню за доктором Шерманом с нанимателями, но всяческими способами покрывал бы ее участие. И первым делом избавился бы от вас, как от прямой угрозы. Вы мне верите?

— Вполне.

— Тогда вам будет достаточно моего слова. Забудьте о леди Коллинс. Во всех смыслах.

И все же ловец и сыщица. Мой бог, как же это зефирно, в стиле бульварного чтива. Даже странно, что на улицах Асилума еще возникает нечто подобное. Но он говорил так горячо и искренне, что я поверил. Мне нечасто встречались люди, способные на сильные чувства, а тем более люди этой породы. Нашей породы.

Вудроу достал из кармана халата флягу, открутил крышку, сделал большой глоток и передал угощение мне. Я последовал его примеру.

— Если допустить, что инспектор прав, то вычислять предателя — не наша забота. А вот где искать доктора Шермана… Возможно, стоит нанести ему визит. Только его дом наверняка облепят ищейки.

Мы погрузились в размышления. Лаборатория могла находиться теперь в любом месте. Судя по размерам котельной, ей достаточно небольшого пространства, а это еще больше осложняет поиски.

Тут я вспомнил о дагеротипах, и зачем-то решил показать свою находку.

— Это было в ящике вместе с записями, — я разложил таблички со снимками на диване. — Не знаю, что они означают, но, возможно, были важны для наблюдения за подопытными.

Я удивился, как Вудроу отреагировал на это. Он напрягся, лицо окаменело. Отставив чашку в сторону, он подошел ближе и стал рассматривать сделанные снимки с таким вниманием, будто рассчитывал найти на изображении нечто особо важное.

— Это всё? Больше там не было дагеротипов?

— Нет.

Он кивнул.

— Вы знаете, в чем заключается принцип работы доктора Стоуна?

— Не имею ни малейшего понятия.

Он выпрямился, посмотрел на меня, размышляя о чем-то, а затем снова продемонстрировал неизменную улыбку:

— Не буду обременять вас лишними терминами. Уже поздно, и вам нужно отдохнуть. Едва ли Вилсон будет в хорошем расположении духа поутру. Всего доброго, Арчи Лоринг. Смею верить, до скорой встречи?