Электрические методы обогащения. Правдивая история о виртуальных амебах, современном инновационном предпринимательстве и прочей ерунде типа любви и смысла жизни - Павел Черкашин

Новое помещение Lab34 было просторным, отремонтированным, с большими окнами, выходившими на запад. За ним как-то само собой закрепилось название «светлая сторона» в противовес «темной стороне» на первом этаже. Роби поставил здесь свой рабочий стол и окончательно перебрался на «светлую сторону» из старого кабинета. «Там я сейчас нужнее», – объяснял он своим сотрудникам.

В офис TS Computers Роби заходил на минутку, в основном в бухгалтерию. Выглядело это так, как будто он боялся увидеть или услышать там что-то страшное или удручающее для себя, способное выбить из колеи. Так избегают общения с бедными больными родственниками или брошенной у алтаря невестой. В его отсутствие Тимур все чаще «играл в Роби», как говорил Василий. Он подходил к ним с Леной, интересуясь успехами в выполнении плана продаж, журил за отсутствие новых клиентов и общий упадок.

– Халява закончилась, голубчики. Совсем расслабились! Привыкли, что Роби вам клиентов на блюдечке приносит. А самим слабо попу поднять со стула?

– Этого будет мало. Нужно в маркетинг вкладывать, в выставках участвовать, пиаром заниматься, – огрызалась Лена. Тимур ее бесил своей некомпетентностью, заносчивостью и надменной брезгливостью. – Ты, что ли, будешь все это делать?

– И буду! А ты открой свою варежку накрашенную, подними трубку телефонную и продавай. Понятно? Я смотрю, Роби вас совсем распустил. Ну ничего, мы порядок наведем.

– Тимур, а ты, собственно, по какому праву выступаешь? – вмешался Василий, теряя уверенность под холодным тяжелым взглядом. – Ты же отделом логистики руководишь. Может, там и поруководишь? А то твои бойцы совсем распоясались…

– На правах акционера. И члена совета директоров. Вы ничего не продаете, вот отделу логистики нечего и доставлять. Так что вперед!

«Ты же просто номинальный держатель акций для Роби, чтобы ему свой паспорт американский не светить!» – хотел сказать Василий, но не решился.

– Тимур, может, ты лучше с Роби поговоришь? Он что-то совсем забыл про собственный бизнес. В конце концов, он наш главный акционер, у него обширные связи. Один звонок…

– С Роби я поговорю, не сомневайся! Еще как поговорю…

Для Lab34 благосклонность Роби стала пропуском в высшую лигу. Благодаря своим контактам он помог компании выйти на нескольких «тяжелых» клиентов. Какая-то государственная комиссия по непонятным и запутанным, но очень денежным вопросам, как оказалось, лихорадочно избавлялась от излишков припасенной наличности в конце года. Кто-то из бывших корпоративных клиентов, закупив в свое время через TS Computers гору сложного оборудования, теперь искал покладистых недорогих специалистов, чтобы заставить старые производственные программы на этом новом оборудовании заработать. Работа тупая и бесперспективная – через год-два, когда будет внедрена новая система, все текущие наработки пойдут в мусорную корзину. Но только под этот проект Lab34 открыла три новые позиции для молодых выпускников физтеха, многих из которых Димыч и Санчес помнили в лицо еще по учебному процессу.

Был, конечно, почти незаметный, но очень досадный момент во всех этих проектах. Между программистами, сидящими на «светлой стороне», и деньгами, которые должны, в конечном итоге, материализоваться в их зарплату, компьютеры и бесплатные обеды в офисе, существовала длинная, сложная, крайне запутанная и местами совершенно мутная цепочка посредников. Среди звеньев этой пищевой цепочки обязательно присутствовал кто-то из крупных системных интеграторов и еще какие-то незнакомые компании, чье участие в процессе было так же непонятно, как и неминуемо. Однажды Санчес скачал с общероссийского сайта по размещению государственных закупок официальную смету проекта, в котором участвовала его компания. Примерное сравнение заложенных бюджетов с запланированными задачами показало, что, осуществляя больше восьмидесяти процентов всех работ по проекту, его команда получает только около десяти процентов бюджета. Куда и на что уходят оставшиеся девяносто процентов, было совсем не понятно. То есть, конечно, было понятно – за полтора года в бизнесе Санчес многого навидался. Но такие чудовищные размеры откатов и жестокий цинизм, с которым «пилились» бюджеты, поразили воображение даже более толерантного в подобных вопросах Димыча. Посмотрев выкладки Санчеса, он вздохнул:

– Классическое распределение Парето, судя по всему, работает и здесь. Восемьдесят процентов работы реализуется за двадцать процентов ресурсов, а остальные восемьдесят процентов ресурсов идут на «смазку» самого процесса реализации. Иначе эта машина не работает.

– Но ведь вся информация лежит на сайте, в открытом доступе. Любой желающий, кому не лень разобраться, рано или поздно сравнит бюджеты с результатами и скажет «а подать сюда Ляпкина-Тяпкина». Я чего боюсь, не оказаться бы в результате этим Тяпкиным в коленно-локтевой позиции…

– А мы-то чего? Наша хата с краю… Да и некому все это разгребать. Все, кто этим должен заниматься, давно в доле. А тот, кто со стороны полезет, ни за что не разберется во всех этих конструкциях. Ты ведь даже заявку проектную на сайте нашел, зная, что именно нужно искать. А если ты вообще не знаешь, где ковырять? Смотри, почему здесь буква «о» отличается по шрифту при распечатке – как по-твоему?

– Я тоже удивился. Может, принтер глючит?

– Наивный ты, Санчес, как моя первая подружка в школе. Правда, она думала, что музыку можно всем телом воспринимать, голой кожей…

Он мечтательно улыбнулся.

– Не отвлекайся. Что ты хотел сказать?

– Смотри, здесь вместо русской буквы «о» стоит латинская. Поэтому принтер ее другим шрифтом и выделил. А зачем это нужно, как думаешь?

– Чтобы поисковая система по запросу этого слова не нашла заявку! Вот жулики! Но ведь это тоже ловится моментально. Сразу ясно, откуда ноги растут.

– Тебе ясно. И мне ясно. А тысячам проверяющих и следователей – не ясно…

Санчес предпочел бы вообще не участвовать в таких проектах – их конечный результат был настолько незначительным и малоинтересным для самого заказчика, что даже «анализатор биомассы» рядом с ним был шедевром технической мысли.

Но проекты приносили деньги. Толстым улыбчивым дядькам – друзьям Роби. Самому Роби. Что-то оставалось и Lab34 – и этого «чего-то» хватало с лихвой на то, чтобы развиваться, набирать новых сотрудников, предлагать очень выгодные условия работы другим – коммерческим – заказчикам.

Санчес усердно выполнял роль генерального директора ООО «Лаборатория 34», вел общие собрания сотрудников и подписывал официальные распоряжения, но со временем все меньше и меньше нес реальную ответственность и вникал в операционные дела, концентрируясь на долгосрочной стратегии, новых проектах, будущих направлениях бизнеса.

Димыч, взявший себе титул исполнительного директора, занимался операционным управлением, контролировал финансы и работу с персоналом. Роби, попросивший сделать себе визитки Lab34 со скромной надписью «Председатель совета директоров», активно пытался проявлять свою неуемную энергию всюду, где это только было возможно. С клиентами, кроме своего очерченного устоявшимися неформальными связями круга, он помочь не мог и только портил отношения, если подключался к переговорам, не понимая ни объемов работ, ни технической специфики задач. Он мог широким жестом дать клиенту скидку или «подарить» дополнительную функциональность, которая требовала нескольких недель работы и делала весь проект нерентабельным. Мог упереться лбом в стену в совершенно мелких и непринципиальных вопросах, тем самым поставив под угрозу всю сделку или отношения с существующим клиентом там, где тонким техническим маневром можно было за пару часов решить вопрос.