Сочинения 1819 - Андре Шенье

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 153
Перейти на страницу:
пустые мечтания, они сами не верят ни одному своему слову”.

Преступления нескольких бандитов, воспользовавшихся неизбежной анархией в стране, заставили истекать кровью сердца всех честных людей. Но вам ли было обвинять за эти преступления Национальное собрание в полном составе? Как! разве когда вы с такой силой, так пламенно воспевали, призывали свободу, разве вы не знали, что приход свободы, особенно там, где народ развращен долгим рабством, всегда сопровождается временными беспорядками и бедами?[588] А если ваши друзья отвечают, что вы этого не знали, то какое же это жалкое оправдание для человека, всю свою жизнь посвятившего — чему же? — историческому сочинению, то есть вещи, которая из всех произведений ума наиболее предполагает зрелость суждений, углубленное знание всех событий прошлого, их причин и следствий, наиболее требует обладания этими качествами. История — это не риторическая декламация. Великий историк — это государственный муж с пером в руке, особенно тогда, когда, прекрасно зная, что история не может не быть философической и политической, он тем не менее пишет эти два слова на фронтисписе своего труда и самим этим пышным заглавием обещает читателю именно тщательнейшее исследование всех основ общежительного искусства и благополучия человеческого рода.

Положение церкви во Франции также исторгает у вас слезы. Я горжусь своей принадлежностью к тем, кто, не питая почтения ни к какой коллегии священнослужителей, какую бы веру они ни исповедовали, все же предпочел бы, чтобы перемены в тех или иных областях не доставляли беспокойства людям и кто с большой радостью увидел, что Национальное собрание в связи с постановлением департамента Парижа[589] вернулось, насколько это было в его силах, на стезю твердого разума. Но даже если рассматривать этот вопрос с самой неблагоприятной точки зрения, то что мы увидим? Одно духовенство вынуждено уступить место другому духовенству, но при этом получает пенсию, коей очень многие могут быть довольны. Я не понимаю, почему такая участь кажется вам столь плачевной, вам, который некогда с такой горечью описывал нам источники церковного имущества, вам, который имел смелость сказать нам (том VI, страница 203): “Если бы эта религия продолжала существовать, не следовало ли бы раздавить ее служителей под обломками их алтарей?” И в другом месте (том 10, страница 145): “Если бы в каком-нибудь уголке страны собрались шестьдесят тысяч граждан, связанных этими обетами (целомудрия, бедности, послушания), то что бы оставалось делать государю, как не явиться туда с достаточным числом вооруженных кнутами стражников и не крикнуть им: Выходите, негодные бездельники, выходите, отправляйтесь на поля возделывать землю, отправляйтесь в мастерские, пополняйте ряды солдат”? Можно привести страниц двадцать из вашей книги — и все в этом тоне, далеком, если исходить из понятий, разделяемых лучшими умами, от гуманности и от исторической беспристрастности.

Столько разительных противоречий приводят в замешательство многих истинных почитателей вашей славы, а я решительно принадлежу к их числу, уверяю вас. Что смогут они ответить тому, кто станет судить о вашем шаге с точки зрения той значительности, которую ваша известность придает всем вашим поступкам? Он заметит, что в течение последних целых двух лет, когда непрерывно обсуждались важнейшие для всех нас вопросы, затрагивающие судьбу государства, вы ни разу не представили родине плодов ваших бдений и трудов; вы ни разу не предложили Национальному собранию помощь: не помогли преодолеть возникшие перед ним трудности, не посеяли в его среде и не разрешили никаких сомнений, не оградили его от ошибок, не указали ему на опасность: именно в тот момент, когда мы готовы придать важность жалким церковным раздорам, когда несколько злодеев и безумцев похваляются, правда, чрезмерно, своими кровавыми замыслами; когда смутьяны и бунтовщики из всех партий не щадят сил для расшатывания рождающегося здания государства и развенчания законов, под сенью коих мы должны жить, именно в этот момент появляется ваше письмо. Не кажется ли вам, что такое обращение, появившееся при таких обстоятельствах, обманным путем вынудили составить вас, воспользовавшись вашим преклонным возрастом, с намерением подкрепить смертоносные планы авторитетом вашего имени и добиться того разгула беспорядков и анархии, на который жалуетесь и вы и все честные люди. Ваше письмо, несомненно, может произвести этот эффект и я спрашиваю, не беспокоит ли вас эта мысль и считаете ли вы подобный успех достойным почтенного старца?

Я далек от странной претензии давать вам советы; но я не могу воздержаться от некоторых размышлений, в частности о том, какой прекрасный случай представился аббату Рейналю еще раз послужить делу свободы и прославить свое возвращение в город, куда ему некогда закрыл вход суеверный деспотизм. Ему удалось бы все это, если бы он в точности выполнил обещание, данное от его имени Национальному собранию, если бы он подверг труд наших законодателей основательному, критическому разбору, беспристрастному и далекому от угодничества, такому, какой от него и следовало ожидать. Он не стал бы повторять, что вместо того, чтобы ограничиться реформами, устраняющими злоупотребления, все разрушено до основания: он рассудил бы, возможно ли это, могут ли быть постепенно и поочередно реформированы многочисленные старые, насквозь прогнившие институты, очень тесно связанные между собой и глубоко укорененные в самих привычках людей и в общественном мнении; он поздравил бы человеческий род с Декларацией прав человека, с этим поистине величественным актом, с этой нестираемой хартией, которую уже невозможно уничтожить; он проследил бы, сравнил, какие выводы сделало из нее Национальное собрание, их взаимосвязь и взаимовлияние; он высветил бы, свел воедино, уточнил и, наконец, взвесил бы все те разного рода препятствия, кои Собранию пришлось преодолеть; он укрепил бы его волю, воодушевил бы его, ободрил. А затем перешел бы к рассмотрению его ошибок, показал бы их причины и способы их исправления; осудил бы личные пристрастия, кои порой шли вразрез с общими интересами; изобличил бы лицемеров-роялистов и лицемеров-патриотов; сочетал бы с похвалами и упреками ясные оценки и осмотрительные, опирающиеся на знание людей и вещей советы, — и при этом все изложил бы с той благородной простотой и величавой серьезностью, что достойны темы и достойны истины.

Или я ошибаюсь, или написанное в таком духе письмо было бы не менее достойно сильной и гордой души, более полезно для общего дела и больше содействовало бы вашей славе. И Национальное собрание, только терпеливо выслушавшее адресованное ему вами письмо, Национальное собрание, которое нельзя обвинить в недостаточности почестей, оказываемых прославленным гениям, выслушало бы ваши наставления, основанные на опыте и учености с благодарностью за ваше радение о нуждах страны и с уважением, коего достойны ваш

1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 153
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?