Шепот тьмы - Келли Эндрю

ада, бормочущие и странные, их кожа слезала. План заключался в том, чтобы они заглянули в глубины преисподней и унесли с собой частичку этого мира. Кусочек бессмертия. Кусочек загробной жизни. Но ничего не вышло. Существо внутри них не нуждалось в душе, только в теле. Оно разъедало дух, пока не оставалась лишь шелуха. А потом оно играло с трупом, как с бешеным щенком.

«Это не про нас, – сказал голос. – Не про нас. Я уютно свернулся на твоих костях, как довольный кот».

– Деван Годбоул был первым, – продолжал Уайтхолл. – Он был моим помощником, моим партнером – единственным человеком, которого я когда-либо встречал, способным открыть двери между мирами. В его истории это был несчастный случай. Мы не знали, что внутри него живет что-то еще, пока он не умер. Величайшие научные открытия часто бывают случайными. Вы знаете об этом?

Он посмотрел на нее сбоку, ожидая ответа. Когда его не последовало, он продолжил:

– Сэр Александр Флеминг открыл пенициллин, оставив чашки Петри со стафилококком на скамейке, когда уезжал в отпуск. Чарльз Гудьир вылил каучук и серу на горячую плиту и тем самым произвел революцию в производстве шин. Люди-легенды. Люди перемен. – Его улыбка была восторженной. – Как и они, я открыл для себя бессмертие совершенно случайно. Я не собирался этого делать. Но я сделал это. Я наткнулся на беднягу Девана, умирающего на обочине извилистой дороги, и обнаружил в нем зло, которое нельзя ни убить, ни изгнать.

«Старик – дурак, – пропел голос. – Скажи ему это».

Но Делейн не сказала. Она не могла. Она думала только об этой жуткой твари в спальне Уайтхолла наверху, о его проломленной голове, о его диких глазах, пустых пропастях. Она думала только о Нейте, который улыбался этой странной, нечеловеческой улыбкой, шепча секреты глубоко внутри ее головы.

«Это был я, – поправил ее голос. Прозвучало с раздражением. – Не мальчик. Мальчик только и делал, что плакал. Он был слабым. Он был маленьким. Он умер почти мгновенно. Так всегда бывает».

– Почему? – спросила Делейн, потому что хотела, чтобы голос в ее голове замолчал.

– Почему люди стремятся к бессмертию? – Уайтхолл разразился смехом. – Человечество ищет эликсир жизни с самой зари времен. Я всего лишь первый, кто разлил его по бутылкам.

– Если то, что вы говорите, правда, то вы сознательно убили множество студентов.

– Они знали о риске. – Он откинулся на спинку стула. – У каждого из них был человек, ради спасения которого они готовы были на все. Каждый из них был напуган перспективой потери. Это ужасная вещь – сказать «прощай». Я дал им возможность обойти смерть, и они ею воспользовались. Они, как и я, увидели огромный потенциал жизни без конца. Они присягнули Приорату и получили клеймо верных. Они согласились разделить себя с чем-то бессмертным, чтобы жить вечно. Была надежда, что после усовершенствования они смогут поделиться своим открытием с близкими. Как на краю могилы, так и за ее пределами. К сожалению, никому из них это не удалось.

«До тебя», – хихикнуло существо внутри нее.

– До тебя. – Его улыбка расширилась.

Она закрыла глаза. Открыла их снова.

Ее внутренности гудели, как ударяемый колокол, дрожащая медь двигалась по ее венам в мелодичном звоне. Нейт смотрел на нее пустым, жалобным взглядом. Его глаза были голубыми. Она никогда не замечала.

– А как же Колтон?

Уайтхолл издал тихий, полный разочарования звук.

– А что с ним?

– Осколок кости. Он был в вашем кабинете.

– Ах, – вздохнул он. – Это вы вломились в мой дом? Деван не сказал. Он любит загадки. Умно со стороны Прайса, что единственный человек, которому он обязан, завладел его жетоном.

– Жетоном?

– Разве он не сказал тебе? Это не обычное дело, когда кто-то мертвый вытаскивает себя из загробного мира. Но Колтон Прайс – не обычный мальчик. Он вырезал части себя. Он оставил их разбросанными, как Гензель в лесу. По его словам, он увидел маленький яркий огонек и пошел за ним домой. – Его глаза сузились, и он пристально посмотрел на Делейн. – Знаете ли вы, мисс Майерс-Петров, о силе Истинного Имени?

Она придержала язык. Внутри нее все трепетало в предвкушении.

– В «Одиссее» Гомера Одиссей попадает в плен к гиганту Полифему. Он очень осторожен, чтобы не раскрыть свое имя великану, чтобы не попасть под его контроль. Вместо этого он называет вымышленное имя.

– Никто, – сказала Делейн, потому что она знала эту историю.

Уайтхолл выглядел довольным.

– Жетон – это не настоящее имя, но он идентичен истинной природе Колтона Прайса. И, таким образом, через него его можно контролировать. Как можно контролировать любого демона.

Она встретилась взглядом с Уайтхоллом. Ее грудь сжалась. Края комнаты, казалось, сжимались и разжимались, тени вздрагивали. Ее голос прозвучал шепотом, дрожащим и очень испуганным:

– Что вы сказали?

– Вас это удивляет? Это не должно быть новостью. – Уайтхолл поцокал языком. – Вы думали, что он человек? Все это время вы считали его полностью живым? Вы, может быть, и можете повелевать мертвыми, мисс Майерс-Петров, но даже вы не можете приказать им вернуться из могилы.

Колтон Прайс, который всегда казался таким холодным. Колтон Прайс, который напоминал ей что-то божественное. Марса, бога войны, великолепного и несокрушимого. Неукротимый, невозможный Колтон.

– Что вы имеете в виду? – Ее голос был ломким. – Что значит он не человек?

– Я имею в виду, – сказал Уайтхолл, надвигая очки на нос, – что Колтон Прайс утонул, когда ему было девять лет, и вернулся другим. Человек не может просто выскоблить себя из смерти и вернуться целым. Он ходит как мальчик, конечно. Говорит как мальчик, да. Но в его костях сера, а в венах – гарь. Он – порождение Аида, и он привязан к аду, как и любой другой призрак.

«Мальчик вырезал почти все из себя много лет назад» – именно это шепнул ей голос в ту ночь, когда они оказались под медленно падающим снегом. В ту ночь, когда она смотрела на него в позолоченном свете фонаря и считала его святым. В кармане ее сарафана костяной осколок казался непомерно тяжелым.

– Забудьте о Прайсе. – Уайтхолл оскалился, его терпение иссякало. – Он больше не желает сотрудничать, а значит, его полезность для меня исчерпана. Я не буду больше тратить время. О нем позаботятся, и все.

– Позаботятся. – Ее голос звучал так, словно доносился с расстояния в сотни ярдов. Позади нее темнота дрожала от страха. – То есть его убьют?

– Мы не будем заострять на этом внимание, – сказал Уайтхолл, отмахнувшись от нее, словно отгоняя муху. – Потеря Прайса – это, конечно, разочарование, но