Величайший из рода. Связующее звено - Евгения Киселева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь машина несла их по загородному скоростному шоссе, пока не свернула на неприметную просёлочную дорогу, идущую через сосновый бор, где лучи солнца, пробиваясь сквозь темно-зелёные шапки деревьев, заставляли светиться их стволы янтарным светом, а листья папоротников, растущие у их подножия, легко покачивались на ветру. Макс задумчиво наблюдал за проносящимися мимо пейзажами, лишь иногда поглядывая на отца. У него было множество вопросов, но до сих пор не было никакой возможности задать их генералу. А сейчас он не знал, с чего начать разговор.
– Ты очень тихий сегодня, все в порядке? – первым обратился к нему отец.
– Просто все это как-то… – пожал плечами юноша, устремляя пытливый взгляд на генерала, – У меня все это в голове не укладывается!
– Честно сказать, у меня тоже. – улыбнулся тот. – В моем возрасте уже не ждёшь известий о появлении ребёнка, а тем более взрослого сына!
– Как вы с мамой познакомились?
– Мы работали вместе. – нехотя ответил отец.
– Вместе? Где?
– В «Орлане». Она подала прошение сразу после выпуска из Академии.
– Мама училась в Академии?! – изумился Макс. – Она мне ни слова об этом не говорила!
– Она тебе много чего не говорила. – почти рассержено произнёс тот. – Прости, но я не хочу обсуждать эту тему! Все это было давно, так пусть и останется в прошлом, хорошо?
– Хорошо. – кивнул юноша, видя раздражение отца. – Нам далеко еще ехать?
– Уже рядом! – вновь улыбался генерал.
Всего через минуту они въехали в загородный коттеджный посёлок.
Дом генерала находился в глубине городка и прилегал к большому парку так же, как и лес вокруг, состоящим преимущественно из сосен и вековых лип, казалось, достающих верхушками до облаков. Сразу за парком на фоне синего неба возвышались сияющие золотом купола небольшой церквушки, проезжая мимо которой, генерал перекрестился.
– Ты верующий? – удивлённо смотрел Макс.
– Ничто человеческое и военным не чуждо! – немного удивился он вопросу.
– Я думал, лётчики все атеисты! – пожал плечами Макс. – Ну, мы ведь летали так далеко, видели столько миров в наши телескопы, но еще нигде не нашли свидетельства его существования.
– Вероятно, ты не там искал! – рассмеялся его еще детским представленим отец.
– Так, где же он? – не понимал его смеха юноша. – Ты знаешь?
– Знаю! – отец положил тяжёлую ладонь ему на грудь. – Здесь! В тебе, во мне, в каждом из нас! Это тот свет, что светит, когда все вокруг темно, та надежда, что не покидает нас в самую трудную минуту и любовь, что не позволяет поселиться в сердце ненависти. Надо лишь прислушаться, и ты услышишь…
– И ты слышишь? – не сводил с него изумлённого взгляда Макс.
– Я стараюсь не забывать о главном и жить по совести. – вздохнул тот. – Хотя на деле, правильный путь часто оказывается куда сложнее и извилистее, чем нам того хотелось. Да и разглядеть его сразу не всегда удаётся.
Цветы генерала
Следующие дни Макс привыкал к новой жизни. Некогда беспризорный мальчишка поселился в огромном доме с бассейном, спортзалом и столовой на пятьдесят человек, не меньше. Одна его комната была размером с небольшую квартиру и напичкана так, что при желании он мог бы не покидать ее сутками, находя себе множество развлечений. Но сейчас ему было не до них. День и ночь он старался проводить в компании отца, стремясь лучше узнать его.
Раньше Макс считал, что знает о своём суровом начальнике все, ну или почти все. Теперь же генерал предстал перед ним в совершенно неожиданном обличии.
Наверное, как и всякий военный, Александр Андреевич всегда чётко следовал распорядку дня. Подъём, приём пищи, спорт, всегда в одно и то же время. Причём к спорту у него отношение было особое. Каждое утро он непременно начинал с пробежки. Далее спортзал и только потом завтрак. Как правило, после он уезжал, но долго на службе не задерживался, стремясь скорее оказаться дома с сыном.
С утра и до вечера Синичкин был ответственным руководителем, заботливым отцом, опытным политиком и сердобольным благотворителем, в общем, образцовым со всех сторон человеком, но стоило спуститься на землю сумеркам, как двери их дома открывались многочисленным друзьям генерала. Тогда из серьёзного и благочестивого человека он превращался в безудержного весельчака и заводилу. Казалось, без него не могла обойтись ни одна кампания.
Всего за несколько дней Макс был представлен множеству военных и политиков, которые часто задерживались у них допоздна. Из их рассказов юноша ежедневно узнавал нечто новое из жизни отца, его детстве, учёбе, работе… Но порой взрослые запирались в кабинете и напряжённо обсуждали только одним им ведомые вопросы.
Макс был уверен, эти разговоры касаются пришельцев и деятельности Совета, но посвящать сына в происходящее генерал не стремился. Как не стремился говорить и о матери юноши. С первого дня отец не проронил о ней больше ни слова и упорно избегал любого упоминания на эту тему. А если сын продолжал настаивать, приходил в негодование.
– Максимилиан, я же сказал, что не хочу говорить об этой женщине!
– Эта женщина моя мать! – не сдавался юноша. – Я просто пытаюсь понять…
– Я тоже пытался, но не понимаю! – в очередной раз отрезал тот, прячась в своём кабинете.
Макс упёрся лбом в закрытую дверь, раздумывая над тем, что же могло произойти между его родителями, если мать даже не пожелала рассказать возлюбленному о рождении сына, а тот теперь делает вид, якобы ее и не было в его жизни?
Впрочем, говорить генерал не желал не только о его матери. Первым же вопросом Максимилиана после того, как он переехал к отцу, стал вопрос о старшем брате, и тот очень деликатно обошёл его стороной, оставив куда больше вопросов, чем было вначале.
Простояв у закрытых дверей с минуту, Макс вышел на улицу, где еще недавно они с отцом играли в футбол. Собрав всю боль и негодование, юноша выплеснул их на лежащий в траве мяч. Тот взвился в воздух и со свистом полетел в ворота (натянутую между двумя соснами старую рыбацкую сеть), проскочил через дыру и приземлился у разросшихся кустов сирени, что росли у автомобильной стоянки. Юноша бросился за ним, но не добежав всего пары метров, остановился, прислушиваясь к доносившимся с парковки голосам.
– Маргарита, ты еще долго собираешься злить меня? – почти срывалась на крик женщина.
Это была высокая и довольно привлекательная блондинка средних лет. А кричала она, судя
