Когда мы верили в русалок - Барбара О'Нил

– Привет, Сара. Помнишь меня? Я – Кит.

– Я не должна звать вас просто по имени. Правильно, мисс Кит, да?

– Все верно. Извини. Я – доктор Бьянки.

– Доктор Бьянки? – с сияющими глазами повторяет Сара, пожимая мне руку. Для семилетней девочки рука у нее очень даже крепкая. – А вы мистер Бьянки?

– Сеньор Велес к вашим услугам, – со всей церемонностью представляется Хавьер, выступая вперед.

– Входите, – смеется Сара.

Следом за ней мы заходим в комнату с окнами по двум сторонам. С внутренней стороны на них ставни, вероятно, дополнительная защита при ураганах. Стены обиты солнечно-желтой тканью с замысловатым узором в оттенках основного цвета. Все помещение светлое, гостеприимное, радужное, прямо как Джози в детстве, – на меня это производит ошеломляющее впечатление.

Сара представляет собак: золотистый ретривер – это Тай, пушистый песик – Тоби, степенная черная овчарка – Пэрис. Только она заканчивает знакомить нас с домашними питомцами, в комнату влетает Саймон, на ходу вытирая руки.

– Жутко извиняюсь. И снова здравствуйте! – Он пожимает мне руку и чмокает меня в щеку. – Вы для всех Кит, или к вам нужно обращаться как-то иначе?

– Папа, она – доктор. Зови ее доктор Бьянки.

Мы встречаемся взглядами, и мне очень нравятся озорные искорки в его глазах.

– Вы позволите называть вас Кит?

– С удовольствием.

Мужчины знакомятся друг с другом, и затем нас ведут в оранжерею с видом на чудесный сад и теплицу, где накрыт стол на шесть персон. В середине стола горят свечи. Здесь цвета более мягкие: подставки под тарелки и подушки на стульях в зелено-голубых тонах.

– Как красиво!

Наконец появляется моя сестра – в простом голубом сарафане, поверх которого накинут тонкий белый кардиган. Волосы ее убраны под широкую ленту такого же голубого цвета, что и скатерть. Лента подчеркивает изящные линии скул и шеи, но не скрывает шрам. Раскрасневшаяся, она кидается ко мне, крепко обнимает, и ее пылкость снова вызывает у меня досаду.

– Я так рада, что ты пришла, – говорит она и затем переключает внимание на Хавьера.

Приветствуя его, Джози чуть замешкалась. Хавьер пожимает ей руку, целует в щечку.

– Хавьер Велес, – представляется он. – Рад знакомству.

– О, мой бог! – взволнованным тоном произносит она, задержав в ладонях его руку. – Для нас большая честь принимать вас у себя. – И, поворачиваясь к Саймону, объясняет: – Сеньор Велес – известный испанский певец.

– Вот как?

Я насмешливо смотрю на Хавьера. Он пожимает плечами, едва заметно кивает, словно считает, что нарушит этикет, если признает свой успех.

– Разве что кое-где и то немного.

– Понятно, – хмыкает Саймон.

Мари бросает на меня взгляд, качая головой.

– Кит, почему ты не предупредила меня, что твой друг – знаменитый музыкант?

– М-м. – Я поднимаю на него глаза, испытывая неловкость. – Забыла.

Все трое смеются, но Хавьер подносит мою руку к губам и осыпает ее поцелуями. Тем самым он выдает характер наших отношений, что мне не должно нравиться, но сейчас он меня выручил.

– За то я и люблю тебя, mi sirenita.

К нам присоединяется Лео. Он – копия своего отца и такой же спокойный, уравновешенный. Когда мы пришли, он был увлечен видеоигрой и не стал срываться с места.

Вместе с Мари я иду в кухню, а там обалденные запахи. На меня сразу пахнуло родным домом.

– О боже. Что ты приготовила?

Моя сестра горделиво улыбается, и меня до глубины души трогает то, с какой серьезностью она демонстрирует приготовленное ею блюдо.

– Vermicelli alla siracusana.

– С консервированными лимонами. – Я наклоняюсь, вдыхая смесь ароматов, до того пьянящих, что у меня кружится голова. – Восхитительно. Как… у папы.

Джози касается моей руки, той, где татуировка. И тихо говорит:

– Свою я прикрыла, но они все равно заметят. Младшая сестра.

Я трогаю татуировку – сине-зеленые русалочьи чешуйки с затейливой надписью «Младшая сестра», будто сделанной авторучкой.

– Просто подруги, – пожимаю я плечами.

– Конечно, – кивает она. – Ну а ты, конечно, старшая сестра.

– Ха. Это шутка такая, да?

– Да. – Опять этот непривычный акцент, указывающий на то, что передо мной не прежняя Джози. Она трогает меня за руку. – Тогда я впервые по-настоящему попыталась завязать. После той нашей встречи в кафе. Когда мы сделали татуировки.

– Правда? Я этого не знала. Что тебя подтолкнуло?

Она качает головой, смотрит в окно на багровеющий закат.

– Ты с таким рвением осваивала свою профессию. Твоя целеустремленность была заразительна. Ты не позволяла… – вздыхает она, – чтобы все случившееся мешало тебе двигаться вперед.

Я вспоминаю, как грустно мне было сегодня днем оттого, что я ни разу не похвалила маму.

– Но ты все-таки завязала, – замечаю я. – Я тобой горжусь.

Джози сглатывает комок в горле и отворачивается к плите.

– Спасибо.

В кухню входит Сара.

– Хотите посмотреть мои эксперименты?

– Конечно. У нас есть время до ужина?

– Всего пара минут, дорогая, – говорит Мари. – Давайте не долго.

– Отлично! – Сара берет меня за руку и ведет к двери во двор. – Вы правда хотите посмотреть?

Я так счастлива, что ее ладошка лежит в моей руке.

– Я сама постоянно проводила эксперименты.

– Я провожу опыты с растениями, – рассказывает Сара, показывая на теплицу. – Мне папуля помогает. Мы посадили семена трех разных растений и смотрим, какое растет лучше. А еще выращиваем авокадо в трех разных средах. И сельдерей.

Меня поражают ее научные познания и грамотные описания.

– Уже есть какие-то результаты?

– Четвертое семечко авокадо пришлось выбросить: оно погибло. Авокадо не любит соленую воду.

Киваю, следуя за Сарой в ее барометрическую лабораторию, где она дотошно фиксирует показания в журналах, исписанных ее детским почерком. Мы посещаем лабораторию, где она ставит опыты с горным хрусталем, а также мини-теплицу с семенем авокадо номер три. По стеклянной крыше над головой начинает стучать дождь.

– Эй вы там, – кричит Мари, – идите в дом, пока не промокли.

Смеясь, мы бежим к дому. Ноги сразу становятся мокрыми. У входа Сара говорит:

– Вы обувь лучше снимите, а то мама рассердится.

Нагнувшись, я расстегиваю сандалии, и Сара трогает меня за волосы.