Сбежавшие сестры - Сэнди Тейлор

Я рассмеялась:

– Держу пари, ему это не понравилось.

– Да уж. Он сказал, что предложил поцеловать меня из жалости, а я ответила, что от него пахнет тухлой рыбой. Мама смеялась до слез, когда я ей рассказывала.

– Значит, тебе не нужен никто, кроме Герринта?

– Да, я сразу это поняла и ни секунды не сомневалась. Когда ты уехала, он стал моим лучшим другом. У нас общие интересы, Нелл. Мы оба хотим посмотреть мир, может даже немного пожить за границей.

– И пожениться?

– Это не так уж важно. Я всегда считала, что брак переоценен. Мои родители, кстати, не женаты.

Я была поражена: мне казалось, что, если люди живут вместе и у них есть ребенок, они непременно должны состоять в браке.

– Вижу, я тебя шокировала, Нелл.

– Да, пожалуй, но не в плохом смысле. Я просто никогда раньше такого не слышала.

– Мои родители считают, что все эти представления о любви, почитании и послушании просто буржуазные предрассудки.

– И что это значит?

– Ну, буржуазный – это от французского слова «буржуа». Оно означает типичного представителя среднего класса, обычно человека недалекого, который уж очень старается быть таким же, как все. Мои родители никогда не умели быть как все.

Я улыбнулась:

– По-моему, твои родители замечательные.

– Мне так хочется поскорее познакомить себя с отцом! Я так его уважаю, Нелл. Когда он отказался идти воевать, на него посыпалось столько оскорблений. Нам даже подкинули белое перышко в отверстие для писем.

– Белое перышко? – не поняла я.

– Это символ трусости. Но мой отец не трус, он пацифист и не боится отстаивать свои убеждения.

– А для этого нужна смелость. Он явно смелее тех идиотов, что подкинули вам перо.

Лотти приобняла меня за плечо:

– Я люблю тебя так же сильно, как Герринта, Нелл.

– Спасибо.

– Это правда.

– Ну а детям есть место в твоих романтических планах? А то я заметила, что малышка Оливия тебя как-то совсем не заинтересовала.

– Мама мне говорила, что завести детей – это все равно что выпустить газы: терпеть можно, но только если это твои собственные. Так что, возможно, я и заведу детей, но только после того, как посмотрю мир.

Так мы и сидели на скамейке у пруда, пока миссис Эванс не помахала нам с другой стороны улицы.

– Девочки, они скоро придут, – сообщила она, когда мы подошли ближе.

Миссис Эванс провела нас внутрь, подняла прилавок и пропустила нас.

– Спрячьтесь у меня в гостиной до их прихода, красавицы, и сидите тихо, как мышки.

Мы обошли комнату, рассматривая безделушки и семейные фотографии.

– Ты только взгляни, Нелл, – позвала Лотти, улыбаясь. – Какие они были красивые, а?

Я взяла с полки фотографию мистера и миссис Эванс, сделанную в день свадьбы.

– Миссис Эванс, похоже, окаменела от страха, – заметила я.

– Я бы выглядела точно так же, Нелл.

– Ах, Лотти, неужели тебе не хочется белое платье и чтобы у тебя были подружки невесты и свадебный торт?

– Ну, торт я могу купить в любой момент.

– Тише! – прошептала я. – Кажется, я слышу голоса ребят.

– Боже, Нелл, – выдохнула Лотти. – Что-то мне нехорошо.

Она побелела как мел.

– Тебя не стошнит?

– Очень надеюсь, что нет!

В это мгновение дверь приоткрылась, и в комнату заглянула миссис Эванс.

– Герринт пришел, – шепотом сказала она.

– Ты в порядке? – спросила я у Лотти.

Та несколько раз вдохнула и выдохнула, а потом кивнула:

– Держусь. Тянуть нет смысла, так что пойдем, Нелл.

– Вот и умница, – сказала я, и мы вместе вышли в кафе.

Как только мальчики увидели нас, то сразу стали выкрикивать наши имена. Все, кроме Герринта, – он смотрел на Лотти так, будто не мог насмотреться. Потом он обошел стол и обнял ее. Так они и стояли, обвив друг друга руками, как будто в комнате никого, кроме них, не было. Мальчишки притихли. Никто не пытался выдать дурацкую шутку или присвистнуть. Все просто улыбались. Лотти посмотрела на меня через плечо Герринта. Глаза у подруги светились от счастья: ее мечта исполнилась – их общая мечта. Вскоре они уселись за стол вместе с нами, и Герринт крепко меня обнял.

– Как я рад тебя видеть, Нелл! – сказал он. – Спасибо, что привезла ко мне Лотти.

– Да я ее не привозила, она сама себя привезла. Это я попросила меня подвезти.

– Подвезти?

– Твоя умница Лотти приехала сюда за рулем автомобиля.

– Так ты умеешь водить? – обратился он к ней, улыбаясь.

– Умею, – ответила та. – Хочешь прокатиться?

– А можно мне с вами? – влез Дэвид.

– А тебе разве на работу не надо? – напомнил Глин.

Дэвид застонал.

– Вот зануда, – пробурчал он, состроив жалобную гримасу. – Хорошо Герринту, он-то работает у собственного отца.

– Да уж, – усмехнулся тот.

Миссис Эванс принесла целую тарелку пирожков.

– Угощайтесь! – сказала она.

– Давайте сделаем вот как, – предложила Лотти. – Вы пока обедайте, а мы с Нелл сходим к дому священника за машиной… Герринт стал еще красивее, чем я его помнила, – сказала она по дороге.

– Я так за тебя рада, – призналась я.

Лотти остановилась и повернулась ко мне.

– Ну а ты? Чего хочешь ты?

Я уже решила, что сделаю.

– Хочу съездить на ферму.

– Значит, решено, – ответила Лотти, взяв меня за руку. – Мы поспрашиваем у местных, не знают ли они, где теперь твой Джимми.

Мы сделали остановку в Тайфорде, деревеньке, куда мы с Джимми ходили отправлять мои письма маме. Я вновь увидела старый каменный мост, где мы когда-то сидели теплыми весенними вечерами, постепенно узнавая друг друга.

– Попробуем спросить в пабе, – предложил Герринт. – Лучшее место, чтобы собрать все местные новости.

Внутри было темно, но у стойки мы увидели нескольких посетителей. Когда мы вошли, их взгляды тут же обратились на нас. Герринт заказал три стакана лимонада, после чего обратился к бармену:

– Мы ищем парня по имени Джимми, он когда-то жил на ферме у Хэкеров. Вы его не знаете?

– Простите, – покачал головой тот, – боюсь, что нет. У Хэкеров жил, говорите?