Расплетин - Евгений Сухарев

Проведенные облеты подтвердили эффективность пассивных помех и необходимость разработки для ЦРН специальной аппаратуры их подавления. В то же время выяснились определенные возможности секторного радиолокатора работать по самолетам — постановщикам помехи. Эхо-сигналы от постановщиков (в отличие от эхо-сигналов от самолетов, входящих в область заранее поставленной помехи) на индикаторах рабочих мест ручного сопровождения «дальность — азимут» и «дальность — угол места» хорошо различались на фоне сигналов помехи и могли сопровождаться операторами ЦРН вручную.

В дальнейшем авиация попыталась добиться маскирования постановщиков с помощью автоматов, выстреливающих пачки станиолевых лент вперед по курсу самолета. К желаемому эффекту это не привело.

Ввод в строй многих ЦРН, возможность их одновременного включения на излучение создали условия для проведения проверки воздействия на работу системы активной шумовой помехи самоприкрытия цели. Для того чтобы такая помеха, маскируя эхо-сигналы, не позволяла определять дальность цели (определению направления на цель помеха самоприкрытия не препятствует), она должна действовать на несущей частоте того ЦРН, через зону которого пролетает самолет. Определить на самолете эту частоту, когда одновременно будет работать много радиолокаторов, каждый на своей частоте, совсем не просто. И все же, как будет на практике? В середине сентября такой эксперимент был выполнен. Роль «противника» исполняла аппаратура ЦНИИ-108: после войны создание аппаратуры разведки радиолокаторов и активных помех их работе стало основным направлением его работы.

На ЦРН, через зону которого должен был пролететь самолет, прикрывая себя шумовой помехой, экспериментом руководил Расплетин. На самолете, оборудованном аппаратурой разведки радиочастот ЦРН и генераторами помех, работал автор этой аппаратуры Теодор Рубенович Брахман.

Облеты показали, что работа группы ЦРН на разных частотах и их лучи, сканирующие пространство (а не непрерывно подсвечивающие цель), не позволяли самолету определять радиочастоту того радиолокатора, через зону действия которого он пролетал, и, соответственно, ставить прицельную по частоте шумовую помеху. Тем не менее в дальнейшем в ЦРН был введен дополнительный режим управления наведением ракет, не требующий измерения дальности цели («трехточка»), — для применения в тех случаях, когда активная помеха самоприкрытия цели сможет все же замаскировать ее эхосигналы.

Тем временем арест Л. П. Берии побудил военную сторону потребовать проведения еще одних, названных контрольными, стрельб, в том числе по более современному, обладавшему меньшей отражаемой поверхностью и большей скоростью полета Ил-28. Правительство согласилось с военными. Расплетин и Калмыков улетели на полигон.

Контрольные стрельбы были проведены предельно интенсивно, с 22 сентября по 7 октября 1953 года. Были выполнены пуски по четырем Ил-28, по такому же числу Ту-4, а также по парашютным мишеням. Испытания прошли успешно. Всего было выполнено 33 пуска ракет.

Неожиданно накатанный и вполне прогнозируемый ход событий по завершению испытаний системы С-25 был нарушен вызовом Расплетина на совещание в ЦК КПСС. На совещании было доложено об успешном испытании в августе 1953 года на Семипалатинском полигоне первого советского термоядерного заряда и было сообщено, что этим зарядом можно оснастить головную часть межконтинентальной баллистической ракеты, к созданию которой (ракета Р-7) в том же году приступил С. И. Королев. Это означало, что Советский Союз может стать обладателем оружия невиданной разрушительной силы. Было сообщено также, что в августе 1953 года Соединенные Штаты провели первый пуск баллистической ракеты средней дальности «Редстоун», созданной группой немецких конструкторов под руководством Вернера фон Брауна. Эти ракеты предполагалось после проведения испытаний разместить в странах Западной Европы, нацелив их на основные стратегические объекты СССР. Кроме того, было отмечено, что в США завершились ОКР, позволившие сделать вывод о возможности создания баллистических ракет с дальностью полета 8000 километров. Командование ВВС сразу выдало фирме «Конвэр» заказ на разработку первой межконтинентальной баллистической ракеты «Атлас».

Но главной причиной совещания в ЦК КПСС стало обсуждение письма семи Маршалов Советского Союза (В. Д. Соколовский, Г. К. Жуков, А. М. Василевский, М. И. Неделин, И. С. Конев, К. А. Вершинин и Н. Д. Яковлев) в Президиум ЦК КПСС с просьбой приступить к созданию средств противоракетной обороны:

В ближайшее время ожидается появление у вероятного противника баллистических ракет дальнего действия, как основного средства доставки ядерных зарядов к стратегически важным объектам нашей страны. Но средства ПВО, имеющиеся у нас на вооружении и вновь разрабатываемые, не могут бороться с баллистическими ракетами. Просим поручить промышленным министерствам приступить к работам по созданию средств борьбы против баллистических ракет.

Для обсуждения письма маршалов в ЦК были приглашены крупнейшие ученые: президент АН СССР академик М. В. Келдыш, заместитель министра обороны, академик А. И. Берг, председатель научно-технического совета Главспецмаша А. Н. Щукин, начальник КБ-1 С. М. Владимирский, Главный конструктор системы ПВО Москвы С-25 А. А. Расплетин, директор Радиотехнической лаборатории АН СССР (РАЛАН) А. Л. Минц и другие ученые и специалисты. Их мнения были разными, но позиции сближал осторожный подход к проблеме. В результате обсуждения пришли к выводу о том, что прежде всего необходимо разобраться, возможно ли вообще создание ПРО. Реакцией на письмо маршалов стало распоряжение СМ СССР от 28 октября 1953 года «О возможности создания средств ПРО».

На фоне событий по проблеме ПРО активизировалась работа военных и в области завершения работ по ПВО. Они потребовали построить на полигоне зенитный комплекс полного состава, такой же, как штатные подмосковные, и провести на нем еще одни испытания, названные государственными.

В январе 1954 года было принято правительственное решение о реализации этого предложения.

К работе по созданию полномерной системы С-25 на полигоне было приковано внимание руководства всех организаций, причастных к созданию Московской системы ПВО. С полигоном постоянную телефонную связь поддерживал Д. Ф. Устинов. Туда приезжал маршал артиллерии Н. Д. Яковлев. Регулярно интересовался положением дел на полигоне

A. А. Расплетин. В связи с испытаниями опытного образца ЦРН он бывал там в этот период довольно часто. Завершив намеченную программу, Расплетин отправлялся на 50-ю площадку и детально изучал состояние дел и ход работ по созданию полноразмерной системы С-25. Возникало множество вопросов, но он никогда не уезжал в Москву, не найдя их решения.

Регулярные приезды на полигон и постоянная телефонная связь с ним позволяли Расплетину быть в курсе всех полигонных дел и оперативно решать возникавшие проблемы.

Настройка и стыковка систем прошла очень быстро. Этому в значительной степени помогло привлечение к работе инженеров-настройщиков и офицеров с 33-й площадки. На объект начали прибывать офицеры, окончившие высшие учебные заведения Министерства обороны СССР. На его базе 1 июня 1954 года был создан 10-й учебный Центр Войск ПВО страны, который в 1955 году вошел в состав полигона. К осени штатный ЗРК был построен на полигоне Капустин Яр, оборудован и введен в строй. От подмосковных полигонный 20-канальный комплекс отличался только тем, что аппаратурная часть его ЦРН размещалась не в бетонированном бункере, а в одноэтажном кирпичном здании.