Передвижная детская комната - Евгений Меньшенин

Сиплое свистящее дыхание перемешивалось с шорканьем. И кто-то бросал кашу на пол. Тяжелое раковое дыхание бродило по комнате.

Тяжелое.

Пыхтящее.

Существо задыхалось. Оно будто привыкло сидеть или лежать, и любое движение давалось ему с трудом.

– У-у-у-ф, – дышало оно, – у-у-у-ф.

Оно перемещалось по комнате. Медленно. Ужасно медленно.

В подъезде послышался шум. Кто-то разговаривал.

Тварь замерла. При этом продолжая булькать и свистеть.

Ваня почувствовал шевеление сзади. Его сосед по шкафу. Ваня подозревал, что и у него тоже жмет очко. Двое срущихся от ужаса придурков, прячущихся в шкафу.

Ваня попросил у Бога огнемет. Если бы тот чудом оказался у него в руках, тогда он выскочил бы из шкафа, сжег эту странную булькающую тварь и посмотрел бы на того, кто все это время прятался с ним.

А не хозяин ли это?

А ведь так и есть! Он все это время был в квартире. Он никуда не уходил. Он прятался в шкафу. Проторчал тут несколько часов, слушая Ваню, как тот бродил по хате и орал как придурок. Хозяин сидел тихо. А это значило, что…

Что хозяин запер Ваню специально. И не выпускал его, потому что ждал, пока та тварь выйдет из комнаты и… и что?

Ваня не знал, что нужно тому тяжелому существу, но он знал одно: хозяин сам боялся его. Потому что иначе бы он выпустил монстра из комнаты и не сидел тут, как мышь под батареей.

Ваня сжал кулаки. Он захотел развернуться и всадить нож в темноту. Но двигаться было нельзя. Да и лучше, конечно, взглянуть на соседа, прежде чем зарезать, а то мало ли. А еще лучше – отдать его в руки полиции.

Шорох, бульканье и свист приблизились к шкафу.

Дверь шкафа-купе медленно отъехала в сторону. Небольшая полоса тускнеющего света просочилась в зазор между матрацем и шкафом. Ваня стоял с закрытыми глазами. Что ему оставалось делать?

Надо смотреть! Если что, успеешь всадить нож в башку монстра.

Он открыл глаза. Увидел полосу света и бесформенную тень, двигающуюся в этой полосе.

Булькало и свистело прямо за матрацем. В полуметре от Ваниного лица. Теперь уже никакие стены и двери их не разделяли. Ваня задержал дыхание.

Что-то проникло в шкаф, то ли рука, то ли палец. Что-то длинное. Оно пыталось отодвинуть матрац, но тот упирался в противоположную стенку шкафа. Больше зазор уже было не сделать. Ваня приготовил нож. Сжал кулак так сильно, что мог запросто погнуть свое оружие. Он чувствовал движение воздуха, создаваемое этой странной рукой, которую Ваня никак не мог разглядеть.

А потом послышалось жужжание бормашинки.

Отросток убрался восвояси.

Ваня медленно выдохнул.

Шорох, бульканье и свист ракового больного поползли в сторону кухни. Не торопясь, как большая улитка.

Ваня сжимал нож и вслушивался. Он думал, хватит ли Коле ума, когда он сломает решетку и выбьет окно, сначала заглянуть и посветить фонарем в квартиру, прежде чем залезть в нее и наткнуться на эту неведомую херню. Ваня хотел его предупредить, но подставляться сам не желал. И вылезать боялся. Он надеялся, что Коля не маленький и сам сообразит.

Сосед по шкафу снова двинулся. Очень тихо. Ваня осторожно повернул голову в его сторону. Он думал, что из-за звуков болгарки тварь не услышит его движения. В темноте он видел только силуэт.

Ваня шепотом сказал:

– Я тебя вижу.

– Ш-ш-ш-ш, – послышалось в ответ.

Этот говнюк мне еще шикает, подумал Ваня. Ну, погоди.

Он отвернулся. Тварь была в коридоре. Шорохи и свист доносились оттуда.

Спустя несколько минут, которые Ване показались длиной в десять жизней, болгарка затихла, и он услышал радостные крики. Полоска света, просачивающаяся в щель между матрацем и стенкой шкафа, к тому времени уже стала едва заметна. Света больше не было. Интересно, а когда же включат фонари?

Судя по крикам и заткнувшейся болгарке, Коля срезал решетку. И они всей толпой, кто бы там ни был (бабка из подъезда, та манда со второго этажа, полицейские и Иисус), радовались этому. Рано радуются. Впереди было еще одно испытание. Босс. Главарь.

Послышался удар. Еще удар. Ваня догадался, что это Коля пытается разбить окно.

Еще удар, и раздался звон стекла.

До Вани донесся далекий голос Боряна:

– Ванич, вылазь. Ты где там?

– Ванич? – крикнул Коля, он был ближе. – Ты че прячешься?

Ага. Вот теперь они меня заподозрят в какой-то херне. Скажут, что я реально че-то тут спер и теперь пытаюсь все украденное на место разложить. Ну и хрен. Когда они увидят это булькающее говно, они тут же поймут, почему я прячусь.

Стекло снова зазвенело. Кто-то отбивал края окна, убирая острые осколки. Наверняка это Коля. Он хотел забраться внутрь.

– Ванич? Слышь? Ты че?

Существо свистело. Наверняка Коля его слышал. Хотя на улице разговаривали люди. И поднялся ветер. В феврале ветер – это норма. Может, Коля думал, что в квартире свистит тот же сквозняк.

Ваня почувствовал, как по ногам потянуло холодным воздухом.

Коля, пожалуйста, не будь идиотом, возьми фонарь.

– Ваня, – Коля уже был на кухне, – с-с-сука, темень какая.

Потом что-то щелкнуло.

– Свет не включается, – крикнул Коля, – Ваня…

А потом он замолчал. Ваня надеялся, что он увидел существо. Увидел и обосрался, увидел и бросился к окну, чтобы сообщить копам, чтобы сказать им, чтобы они расстреляли это говно. Расстреляли этот пакет с маслом. Чтобы оно растеклось по полу.

Но, похоже, Коля не видел его. Коля быстро затопал по квартире и заорал:

– Ваня, Ваня! Кажется, у него реально приступ случился, парни! Ваня…

А потом он заорал так, как орут бабы, когда появляется в комнате мышь, как орут девки из старых фильмов шестидесятых годов, хватаясь за лицо. Но в его крике было больше ужаса, чем во всех этих испуганных мадам. В вопле Коли был страх, который и во сне не увидишь, и в аду не услышишь.

Зазвучали быстрые шаги.

Он бежал.

Потом что-то грохнуло. Будто упал мешок с картошкой.

Коля взвизгнул, как резиновая утка для ванной, когда на нее наступал «гриндерс».

Ваня даже и подумать не мог, что Коля, самый сухой в мире человек, самый закаленный жизненными препятствиями, разведенный, смолящий «Беломор», отсидевший за взлом, может так визжать. Как свинья, которую режут. Режут тупым ножом. Свинья, которая осознает, что ее собираются жрать.

Жрать!

Ваня захотел выбраться из шкафа, сразиться с тварью, но тут же остановился.