Ржевская дуга генерала Белова - Александр Пинченков

Были «отрывы от врага» (непартизанские, вопреки М. Северину и А. Ильюшечкину) и после. В июне 1942-го уходящие беловцы — по освобожденной партизанами земле — уходящие от немцев войска П.А. Белова аж 6 суток были жестко прикрыты от пытавшегося их преследовать врага партизанским полком имени С. Лазо. «Белов понимал неблестящие возможности» партизан таким образом, что принял решение на прохождение к городу Киров именно их районами, именно под их защитой: «Дедушка», затем «Лазо», Тризновские леса и Раменная дача «группы Галюга». Белов рассчитывал и давал приказы на фланговое и арьергардное прикрытие своих частей именно партизанам. И надежды его на партизанские «неблестящие возможности» полностью оправдались.

А теперь об отборе для пополнения кавдивизий. Мы не пишем о «беловском отборе», ибо генерал-лейтенант, видимо, закрывал глаза на созданные его штабными ухарями-«конногвардейцами» схемы функционирования частей корпуса на занимаемой территории…

Конечно, афганские и кавказско-чеченские схемы — достижение сугубо теперешней армии. При Сталине технология «бизнеса» была проще, но безотходная технология мясного конвейера существовала, работала успешно. Поставка местного продовольствия для частей по существовавшему порядку оформлялась документацией зачета заготовок в колхозах по госпоставкам. А если продовольствие изыскано особым образом (без официального контакта с руководством колхозов, без участия районных исполнительных органов и сельсоветов), воины сыты, а документы, так сказать, временно сэкономлены… Особенно, если это в 30 км от своего района дислокации, где найден сговорчивый и сметливый местный хозяйственник. Финансовой стороны дела никто тыщу лет не поднимет. Может быть, до денег и не доходило, ограничивались «натуральным продуктом». Кое-что, например, можно было бы придумать, правда, актуальное лишь в местных условиях, с «освободившимися» накладными в счет госпоставок. Не гадаем, однако «если звезды зажигаются, это кому-то нужно». И мы констатируем: свидетельства существования самой схемы есть…

Итак, одна из освобожденных ельнинскими партизанами деревень. Район партизанского полка им. 24-й годовщины РККА. Около 40 километров и от Мытишино — штаба 1-го гв. кавкорпуса генерала П.А. Белова, и от Дорогобужа — района размещения 1-й гв. кавдивизии этого корпуса. То есть территория абсолютно вне сферы внимания руководства корпуса П.А. Белова. Партизан в деревне нет, они на позициях у Ельни.

Из воспоминаний Михаила Северьяновича Глухова, партизана партизанского полка им. 24-й годовщины РККА и затем «беловца»:

«…капитан Яхов и майор Докторунов со своими людьми, всего человек 6. Можно сказать, прямо-таки ворвались в деревню. Председателя сельсовета не было, и они начали убивать скот. Заходят во двор и весь мелкий скот убивают.

У меня было 4 овцы, свиньи и гуси — и они всех поубивали. А корову оставили. Вдруг прискакали председатель сельсовета Старостин и Амиров и запретили убивать и вывозить из Ветитнова. Мне было очень жалко гусей и кур, без пути зарезали. Тогда они стали подобру просить отдать мясо. Тогда отец снес овцу, кто нес теленка, кто поросенка. (…)».

Только решительное вмешательство комиссара партизанского полка Г.С. Амирова было способно немного приостудить пыл беловских ухарей. Указанные офицеры — командование одного из полков «конной гвардии» генерала Белова. Инцидент исчерпан? Как бы не так, это только начало.

«Потом мы (…) были вызваны майором Яховым в Мазово. Тут же был и Докторунов. Вызвали через председателя сельсовета.

Они сидели за столом втроем. Вместе с ними сидел какой-то лейтенант. Партизан здесь не было. Они нас записали и сразу на коней, и отправили в Яковлево, под Дорогобуж.

Мы поехали. Я был за старшего группы. Там нас было 32 человека молодежи. Нас приняли. Мы спросили, что и зачем нас прислали. Оказывается, мы были приняты в корпус Белова и должны были здесь воевать».

Вспомним текст М. Северина и А. Ильюшечкина: необходимое пополнение кавалерийских дивизий, подразделений десантников и лыжных батальонов осуществлялось из числа тщательно проверенных людей, преимущественно «окруженцев»… Беловский майор, капитан и лейтенант внагляк, не считаясь с командованием партизанского полка, берут три десятка деревенской партизанской молодежи, скот семей которых этой же «комиссией» и порезан, и отправляют… если бы только просто воевать:

«Амиров просил, чтобы нас вернули, приезжал даже посыльный, но нас никуда не отпускали. Погнали нас на станцию Баскаковка, к деревне Колпита…

Из Колпиты ходили на станцию Баскаковка, чтобы помочь 33-й армии сделать прорыв. Шли мы болотом. Правда, лошади были, так как здесь были конно-гвардейские пулеметы на лошадях. Взяли провожатого старика, который несколько раз проводил наших людей.

Когда подходили к передовой, то наши станковые пулеметы были в 300 метрах от передовой, но тут кто-то из нашего начальства дал выстрел из пистолета, и немцы это услышали. Двинулись на нас…»

Глухову довелось поучаствовать в боях в составе 2-й гв. кавдивизии. Рождается вопрос: зачем кто-то из нашего начальства дал выстрел из пистолета? Ответ прост: чтоб немцы услышали. И немцы это услышали. Так стоит ли удивляться, что Миша Глухов, чудом спасшийся в этом бою, в очередной апрельской «мясорубке» был ранен у станции Баскаковка в живот, в левую ногу и в правую руку выше локтя… Да, кстати, не случайными пулями: именно смоленскому парнишке Глухову «конногвардейцами» было приказано подавить пулеметную точку. Подавил.

Таких, как М.С. Глухов, в гвардейских кавдивизиях были десятки и сотни. Интересно, сколько выжило? Из воспоминаний Глухова ясно, что местные смоленские «рекруты» были для Белова, Докторупова, Яхова и подобных лиц пушечным мясом. Но вот вопрос: почему именно их срочным образом вызвали через председателя сельсовета, именно из деревни, где преступное самовольство беловцев могло получить дальнейшую огласку и нежелательное развитие? Смеем попутно предположить, что Ветитнево на Угре было далеко не единственной деревней, где «отличились» той весной доблестные командиры и начальники штабов группировки П.А. Белова.

По воспоминаниям Ивана Пименовича Шайкова—«ФД», т.е. Федор Данилович Гнездилов, командир партизанского полка, — два беловских ухаря даже арестовал:

«Было это как будто в феврале [рукописная вставка над строкой в оригинале текста: 1942 г.], Белов приказал резать весь скот. Заскакивают беловцы в деревню и начинают резать скот. А у нас был партизанский отряд, и Старостин был, председателем сельсовета, и ему об этом донесли. Тогда приехал из штаба ФД, и беловцев задержали. До нашего двора дошли, всех гусей порезали, а ФД два беловских ухаря арестовал и сказал всем, что “здесь есть Советская власть, есть председатель сельсовета, есть председатель колхоза на месте, несмотря на то, что рядом враг, поэтому так действовать нельзя. Надо сказать людям, чтобы они собрали скота сколько возможно, а не самочинничать”».

Ошибка беловских ухарей была в том, что штаб партизан был неподалеку, в Некрасах, и командование партизан, — ФД и Амиров, — во-первых, своевременно узнали о происходящем, во-вторых, не побоялись беловских начальничков. А уж их-то беловцы в свой «мясной конвейер» отправить и при желании не имели права, вернее — возможности. Но вот с рядовыми местными, такими как Глухов, чуть позже рассчитались сполна. И это происходило поблизости от партизан. Здесь вмешалось руководство партизанского полка, да и то — с половинчатым результатом. А каково народу там, где своим не сообщишь? А что происходило в глубине освобожденного края? Кто бы там решился перечить беловским ухарям? Если посмевшие и были, «тщательно проверенные», так до первого боя, до первых немецких пулеметов, до первого выстрела за спиной какого-нибудь «конногвардейского» ухаря с черным списком в кармане.